Невеста лорда Кэрью - Бэлоу Мэри - Страница 15

• Предыдущая
• 15/51
• Следующая

– Конечно, тетя, – сказала Саманта. – Все будет хорошо. Просто я глупая.

Вскоре жизнь маркиза стала не такой одинокой. Он дал знать соседям, что вернулся домой. Ему тут же нанесли визиты. Первым, как и ожидал маркиз, приехал Торихилл вместе со своим другом сэром Альбертом Бойлом. Это были приятные гости. Торнхилл и маркиз дружили еще мальчишками и остались друзьями по сю пору.

Маркиз получил приглашение отобедать в Челкотте на следующий день и провел там приятнейший вечер в компании радушных и приветливых хозяев и их друзей. Он с удовольствием наблюдал, как страх покинул глаза застенчивой леди Бойл, как только их представили друг другу и она поняла, что он, несмотря на высокий титул, вовсе не так уж величествен и грозен. Маркиз нашел тему, которая заставила леди Бойл разговориться и окончательно сняла напряжение. До конца вечера он уже знал ее детей не хуже, чем обитатели дома, хотя никогда и в глаза их не видел. И понял, что третье чадо, которое определенно должно было в скором времени появиться на свет, не станет для нее обузой.

– Какая жалость, милорд, что вы не приехали двумя днями раньше, – вступила в разговор леди Торнхилл. – Моя тетя и моя кузина всего лишь два дня назад уехали в Лондон, они пробыли здесь три месяца. Я так хотела вас познакомить!

– Мисс Ньюман не только молода, но и прекрасна, – с лукавой улыбкой сказал Торнхилл. – Боюсь, Кэрью, у моей супруги были на твой счет определенные планы.

– Как вам не стыдно, лорд Торнхилл! – в панике воскликнула его жена. – О каких планах вы говорите? Я просто думала, что и моим родственницам, и вам, маркиз, было бы приятно познакомиться. И перестань ухмыляться, Габриэль! Я краснею.

Маркизу очень нравилась эта пара. Их любовь и нежная преданность друг другу часто пробивались сквозь светскую сдержанность.

– Гейб хотел сказать, – решил пояснить сэр Альберт, – что Дженнифер очень любит свою кузину и ей очень хотелось бы поселить ее к себе поближе, В соседнее поместье.

– О! – Графиня не на шутку рассердилась. – Это уж слишком! Это нечестно! Я и правда краснею. Что вы подумаете о нас, милорд?

Маркиз улыбался.

– Я был бы счастлив взглянуть на эту красавицу, – сказал он. – Но, увы, я опоздал. Вот так у меня всегда в жизни получается… Леди Бойл, пошел ли на пользу вашим детям йоркширский воздух? Мы, йоркширцы, всерьез подумываем: а не запечатывать ли нам его в бутылки и продавать в южных краях? Большую получим прибыль.

Разговор перешел на другие темы. Последовали другие визитеры и приглашения. У Огденов гостила племянница, и они не без тайных надежд пригласили маркиза на обед, Однако когда племянница увидела, как он входит в комнату, а потом его правую руку в перчатке, на лице ее изобразился такой ужас, что маркиз, к большому разочарованию хозяев, не стал вовлекать ее в разговор, дабы не смущать еще больше.

Одиночество маркиза было нарушено и, пожелай он того, совсем бы прекратилось. Соседи наперебой приглашали его и днем, и на более торжественные вечерние приемы. Но маркиз предпочитал большую часть времени проводить в одиночестве.

Днем, если не было дождя, а иногда даже и в дождь, он бродил по парку. Не один раз спускался к озеру в надежде, что царящие там тишина и покой снизойдут и на него. Но смотрел он на то место, где будет возведен мост и павильон, а в ушах его звучал ее голос: «…это будет домик дождя». Или же шел к порогам, чтобы забыть обо всем в этом уголке первозданной природы, но она появлялась перед его глазами, она шла по берегу и говорила ему, что здесь должна быть цепочка небольших водопадов, а не один большой водопад. И, склонив голову к плечу, как бы размышляла вслух: вот почему они стали друзьями – потому что мыслят одинаково.

Он сидел на каменной скамье в беседке на вершине холма, положив ладонь на то место, где рядом с ним сидела она. Но место было пусто. Холодный камень. И это было уже не уединение, а безнадежное одиночество.

Он спускался к ручью, к дорожке из донных камней, на границу с Торнхиллом. Смотрел на желтые нарциссы и видел ее – в розовом длинном жакете, в соломенной шляпке, она удалялась от него и вот исчезла среди деревьев, так и не оглянувшись. Он приготовил ей улыбку и хотел пожать ей руку, но она не оглянулась.

Он сидел у камина в своем кабинете, не сводя глаз с кресла напротив. Пустого кресла. И слышал, как она спрашивает: что с ним случилось – несчастный случай или так было от рождения? Но он не мог вернуть ее назад и сказать ей правду, прекратить обман, который он неизвестно зачем затеял. Да и сказал бы он правду, если бы даже она сейчас сидела тут, напротив него?

Работать в этом кабинете он больше не мог. Приходилось брать книги и тащить их наверх. Наверное, не стоило ему приводить ее в дом – теперь она поселилась здесь точно призрак.

К спиртному он не испытывал пристрастия, ну разве выпивал бокал-другой в гостях или когда принимал гостей у себя. Он не помнил, чтобы когда-то напивался допьяна. Но в одну из бессонных ночей, глядя на пустое кресло напротив, он опустошил графин с бренди, с каждым глотком все больше терзаясь жалостью к самому себе.

Красавица и чудовище! Единственная надежда для него получить хоть какой-то шанс – это открыться, назвать свое собственное имя. Может быть, тогда она почувствует к нему больший интерес, который выйдет за рамки дружбы. Но тогда он унизит и ее, и себя, стараясь привлечь ее своим положением.

Красавица и чудовище! Она красивее всех женщин, которых он когда-либо встречал, о которых мечтал. Красивы не только ее лицо, фигура – все в ней красиво, она словно светится солнечным светом. Она добра, умна и весела. Маркиз хотел встать с кресла, чтобы отправиться в постель, но вдруг оказался на четвереньках и комната бешено закружилась вокруг него. Однако это еще было не самое худшее. Каким-то образом он сумел позвать камердинера, и тот, совершенно потрясенный, помог ему подняться по лестнице, раздел его и уложил в постель. Вот тут-то все и началось: несчастному страдальцу показалось, что он взлетает ввысь, и он отчаянно вцепился в края матраса обеими руками, даже правой. И уж вовсе опозорился, не успев добраться до туалетной комнаты, – его буквально вывернуло наизнанку.

К вечеру следующего дня он принял решение. Обычно в разгар сезона он старался держаться подальше от Лондона. Этот год, решил он, будет исключением – он поедет в Лондон. Он должен увидеть ее, даже если она и не обратит на него внимания. Как это он раньше не додумался? «Пусть я буду мучиться и дальше, – думал маркиз, – но ведь не больше, чем сейчас». Сезон вот-вот начнется, значит, она уехала в Лондон на целый месяц.

Да, теперь его жизнь примет другой оборот, и пусть будет так, думал маркиз. Даже если окажется – а скорее всего так и случится, – что эта поездка принесет ему еще большие страдания.

Да, он едет в Лондон.

Весна и в Лондоне была прекрасна. Жизнь вошла в привычную колею и с каждой неделей становилась все более насыщенной, по мере того как все больше ее друзей и знакомых возвращались в столицу из своих загородных поместий к началу сессии парламента и открытию сезона.

Поездки к портнихам, долгие обсуждения фасонов и выбор тканей. Хождение по магазинам. Все требовало обновления: туфли, веера, перчатки, шляпки и прочая. Посещения художественных выставок и прогулки в открытой коляске по парку. Визиты и приемы.

Спешили нанести визит все ее поклонники – она с улыбкой припоминала, как смешно описывал их Габриэль. Первым приехал Фрэнсис Неллер и сообщил, что после ее седьмого сезона – как опрометчиво она поступила, открыв ему эту цифру! – молодая леди официально объявляется старой девой, и ей надлежит, набив сундук белыми чепцами, навсегда удалиться в свое деревенское поместье.

– Не лучше ли вам, Саманта, дабы избежать такого позора, без промедления выйти за меня замуж? – томно спросил он, вынув из кармашка жилета инкрустированную драгоценными камнями табакерку, но затем почему-то раздумав открывать ее.

• Предыдущая
• 15/51
• Следующая