Гремучая смесь с колокольчиком - Луганцева Татьяна Игоревна - Страница 11

– Да успокойся ты! Все хорошо! – обнял его Алексей.

– Давайте выпьем за то, что теперь все будет хорошо, – вдруг неожиданно для самой себя заявила Таисия, чтобы хоть как-то поддержать Алексея и его приемного отца.

– Давайте, друзья! – кивнул Алексей, и они выпили. – Заказать десерт? – спросил он у Таисии.

– Нет, спасибо, я не хочу. У меня вопрос. А что вы сейчас делаете в России? Я просто теряюсь в догадках. Что происходит? – спросила она.

– А это совсем другая история… – напустил тумана Илья Иванович, вытирая слезу.

– Но у нас же есть время, – ответила Тая.

Илья Иванович посмотрел на часы и неопределенно кивнул.

А Алексей молча открыл вторую бутылку. Похоже, его напрягало, что Носов так много пьет, но сегодня был особый момент, и Алексей не стал противиться.

– Я никогда не мог сказать про себя, что я спокоен. Никогда! – произнес Илья Иванович. Лицо его раскраснелось, и сейчас он был похож на Синьора Помидора из известной сказки.

Наступила вторая часть Марлезонского балета, точнее, его рассказа о своей жизни.

– Ни тюремные охранники со своими дубинками, ни сильнодействующие лекарства в психушке не могли заглушить мои воспоминания о той женщине, которую доставили ко мне в морг. И причиной тому не только ее неземная красота, но и какая-то особая аура, исходящая от нее. А мольба, мелькнувшая в ее темных глазах, стала просто наваждением, страшным сном. Она словно смотрела на меня и требовала спасти самое ценное, что у нее было. Этот ребенок не умер в ней, а пробиваясь к жизни, на какое-то время стал самым сильным стимулом и вернул к жизни ее саму, пусть и ненадолго… Я долго мучился, что не смог ее спасти, а потом пришло понимание того, что я ничего не смог бы сделать.

– Перед тем как умереть, она что-то сказала вам, – подала голос Таисия.

– Вот ведь молодец! Вот ведь умница! – чуть не зааплодировал Илья Иванович. – Алексей, я поздравляю тебя! Ты встретил умнейшую женщину! Чуткую и внимательную!

– Я это уже заметил, – ответил Алексей.

– Он меня в детективы определил, а я художник, правда, не такой известный, как Алексей, а как миллионы других, – ответила Таисия.

– Нет, не всем блистать талантом экстра-класса, это точно, – кивнул Илья Иванович. – Алексей – уникум. Он так скопировал картину Рембрандта «Ночной дозор», что дюжина экспертов не смогла определить, что это не подлинник, пока Алексей сам не признался.

– Да хватит меня нахваливать! – прервал его Алексей. – Ты словно мой рекламный агент! Я не нуждаюсь в рекламе, тем более моих сомнительных криминальных способностей. Я давно от этого отошел.

– А я считаю тебя гением! Это я свою жизнь профукал, а тебе в твои тридцать пять…

– Тридцать шесть, – поправил его Алексей.

– Тем более! Тридцать шесть лет, а ты все еще не женат. Слава богу, нагулялся. Теперь остепенился, захотел семьи, покоя, стабильности. Не то что раньше – менял женщин, как перчатки. Все искал ту единственную и неповторимую. А я всегда тебе говорил, что где родился, там и пригодился! Что женщину надо выбирать русскую! С ней всегда язык найдешь, не то что с этими француженками, голландками… Тьфу! Пусть на них их мужики женятся!

– Успокойся, – прервал Носова явно смутившийся Алексей. – Мы в Россию приехали не за этим.

– Да, да, конечно. Сейчас мы как раз и подходим к тому, зачем мы здесь, но одно другому не мешает. Ты пришел с красивой, умной женщиной, так чего же теряться?

– Успокойся, говорю… – начал злиться Алексей.

– Ладно! Тогда давайте переходить к шоколадному десерту! – сказал Илья Иванович и обратился к Тае: – В здешнем ресторане подают изумительное шоколадное суфле под мятным соусом. Поверьте мне! Я вообще сладкое люблю и ем его везде и всегда. Чего только ни пробовал. Но это суфле лучшее!

– Вы так его разрекламировали, что мне уже не терпится попробовать, – улыбнулась Таисия.

Алексей позвонил по телефону и заказал в номер три кофе и три шоколадных десерта.

– Так вот, о чем мы?.. – задумался Илья Иванович и зевнул. – Что-то развезло меня. Я много выпил?

– Ты еще спрашиваешь? – удивился Алексей. – Почитай, один две бутылки уговорил.

– Вот черт. А до вас я еще одну успел допить. То-то мне так нехорошо. Голова кружится, язык заплетается. Можно я отдохну немного? А историю дорасскажу в следующий раз, – с мольбой в глазах попросил Илья Иванович.

– Конечно, конечно! – закивала Таисия. Она понимала его состояние. – Я приду к вам завтра, если позволите.

– Вас, Таисия, я рад видеть всегда. Да и Алексей не будет против, я думаю. Давайте отложим разговор до завтра.

– Спасибо вам. А десерт на самом деле был очень вкусный. – Таисия поднялась и, попрощавшись с мужчинами, направилась к выходу.

– Я тебя провожу, – вышел за ней Алексей.

– Не надо, метро рядом, а ехать мне всего ничего. Останься с Ильей Ивановичем, он напился. А я к вам завтра обязательно приду.

– Мы будем ждать. Илье Ивановичу ты понравилась, а ему редко кто нравится… А на метро я тебя не пущу, сейчас такси вызову.

Через пять минут такси уже стояло перед входом в отель. Алексей посадил Таисию в машину и расплатился с таксистом.

– До завтра, – улыбнулся он.

Сердце Таисии учащенно забилось.

– До завтра, – прошептала она и потупила взгляд.

Приехав в галерею, Таисия застала Аглаю Алексеевну в таком ужасном состоянии, в каком не видела ее за все годы их знакомства. Аглая Алексеевна ходила из угла в угол, рыдала и заламывала руки. Понятно, что человеком она была творческим, несколько истеричным и привыкла работать на публику, но Таисия совершенно растерялась.

– Какой кошмар! Какой ужас! Просто чудовищно! Сергей Семенович в больнице! Он так плох, что к нему не пускают! Это – конец!

По мертвенной бледности и красным пятнам на щеках и шее Таисия поняла, что ее старшая подруга пребывает в истерике, и попыталась привести ее в чувство.

– Успокойтесь, Аглая! Я была в больнице, меня тоже к нему не пустили, но врач заверил, что самое страшное уже позади.

– Но как же так? Почему ты не уследила?! – шмыгнула носом Береговая.

– Я не уследила? – удивилась Таисия.

– Вы же вместе живете! – капризничала та.

– Но я же ему не сиделка! Зачем вы так? А остановить пить его никто не мог, вы же знаете!

Аглая Алексеевна тут же изменилась в лице.

– Ой, дорогая моя! Прости меня, дуру! Прости идиотку! Ищешь причины в других, когда на себя пенять надо! Конечно же, я знаю, как хорошо ты относишься к нашему гению. Да ты вообще девочка хорошая! Как же я могу тебя обижать! Извини меня! – Береговая кинулась к Тае на шею, щедро поливая ее слезами.

Впрочем, Аглая Алексеевна быстро успокоилась. Так обычно ведут себя дети: сначала слезы льются рекой, но стоит их чем-нибудь заинтересовать, как настроение тут же меняется.

– Извини меня. Просто ты же знаешь, как я относилась к Илюшину.

– Вы так говорите, словно его уже нет, – отметила Таисия. – Он поправится. – И неожиданно для себя подумала: «Он должен поправиться, чтобы объяснить некоторые вещи».

– Я очень на это надеюсь. Сейчас он мне нужен как никогда! Из-за границы приехал солидный клиент с весомым заказом! Это в кои-то веки! – Аглая Алексеевна схватилась за голову и рухнула в антикварное кресло, которое под ней жалобно скрипнуло. Обычно Аглая не давала поставить на него даже маленькую вечернюю сумочку.

– Что случилось? – поинтересовалась Тая.

– Ко мне обратился некий господин с целью сделать экспертизу и отреставрировать четыре его картины. И доверить свою коллекцию он хочет только Сергею Семеновичу. И я еще не успела тебе сказать… он уже перечислил миллион долларов на счет галереи… – Аглая перевела дух.

– Ого! – не удержалась Таисия. – Такие деньжищи. Думаю, теперь у галереи дела пойдут куда лучше. Только я не понимаю, а в чем проблема-то?

– Тая, не тупи! Если Сергей Семенович не придет в себя, кто сделает эту работу?