Беглецы. Неземное сияние - Крауч Блейк - Страница 15

– Что случилось? – спросила Наоми.

– Просто хочу оглядеться, – ответил ее отец.

Она встала рядом с ним и принялась водить по асфальту ногой в тапочке «Чак Тейлорс»[5].

– Что ты про все это думаешь? – спросил Джек.

Наоми пожала плечами.

– Беспокоишься за своих друзей? – задал он новый вопрос.

– Наверное. Как ты думаешь, с дедушкой все в порядке?

– Понятия не имею. Надеюсь, с ним все хорошо. – Мужчине очень хотелось обнять дочку, но он сдержался. – Я горжусь тем, что ты заботишься о брате, Ней. Я еще никогда в жизни так тобой не гордился. То, что ты такая храбрая, помогает и Коулу быть храбрым.

Девочка кивнула, но Джек видел в ее глазах слезы. Неожиданно он притянул ее к себе, а она обхватила его руками за пояс и, прижавшись к его груди, горько заплакала.

Сложив вещи в багажник «Ровера», семейство снова заняло свои места, и Джек завел двигатель. Когда они выехали с парковки мотеля на автостраду, пустыня начала менять цвет от голубого к малиновому. Звезды поблекли, и над холмами появилась луна.

Они поехали на север, не включая фар, и через полчаса оказались в городе, где горели дома, а на дороге, на боковых улицах и во дворах лежали мертвые тела – их было так много, что Джек вскоре перестал их считать.

– Не смотрите в окна, – предупредил он, и на этот раз дети его послушались.

В городе не работало электричество, и Колклу включил фары.

– Не делай этого! – испугалась Ди.

– Я ничего не вижу, – отозвался ее водитель.

Довольно скоро дым пробрался в щели и разбитые окна и заполнил машину.

Шоссе плавно превратилось в главную улицу, и они проехали мимо старых зданий, пары ресторанов и темного щита, рекламировавшего фильмы, выпущенные в прокат много месяцев назад.

Покинув центр города, Колклу проехал несколько кварталов, свернул с шоссе на парковку продуктового магазина и остановил «Ровер» на пожарном проезде у входа.

– Джек, давай поскорее уедем отсюда, – попросила Ди.

– У нас закончилась еда и почти не осталось воды, – напомнил ей муж. – Мне нужно посмотреть, что там есть.

Он выключил двигатель, засунул руку под сиденье, достал «глок»[6] и спросил жену:

– Ди, фонарик у тебя?

Та положила фонарь ему на колени.

– Не уходи, папа, – попросил Коул.

– Я скоро вернусь, дружок. – Джек прикоснулся к ноге супруги. – Если что-нибудь случится, жми на гудок, и я прибегу через пять секунд.

Автоматические двери были раздвинуты примерно на фут, и Джек осторожно протиснулся внутрь, чувствуя, как каждая клеточка его существа отчаянно протестует, требуя, чтобы он вернулся. Однако мужчина включил фонарик и заставил себя идти дальше, мысленно отметив, что в этом магазине пахнет совсем не так, как должно пахнуть. В воздухе висел легкий запах железа и гниения. Колклу взял одну из тележек и положил пистолет на детское сиденье. Затем поводил фонариком по кассовым аппаратам, после чего двинулся вперед под стук и скрип колес и прошел мимо кассы самообслуживания. Вокруг царила тишина, если не считать глухого гудения в его левом ухе, будто там расположилась электрическая подстанция.

Джек покатил тележку в сторону продуктовых полок, на которых ничего не было, но еще остался запах овощей и фруктов. В десяти футах впереди рядом с пустыми деревянными ящиками на полу лежал мужчина, и кровь, растекшаяся вокруг его тела, мерцала в свете фонарика, отражаясь от темного линолеума, точно черный лед. Колклу остановился, обнаружив за телом мужчины другие трупы, и хотя он старался не светить на них, ему все равно бросилось в глаза то, что не могли скрыть тени. Ближе всего оказалась женщина с широко открытыми глазами и спутанными светлыми волосами, перепачканными кровью и мозгом из разбитой головы.

Джек поднял с пола гроздь перезрелых бананов – единственное, что он сумел найти, – и покатил тележку, лавируя между мертвецами. Испачкавшиеся в крови колеса больше не скрипели. Темные следы вели сквозь двойные двери в заднюю часть магазина. Колклу взял пистолет, оставил тележку и пошел по ним, освещая фонариком полки, на которых не осталось ничего, даже отдаленно напоминающего еду: там были только рулоны туалетной бумаги – и всё. Мужчина направил фонарик на бетонный пол и двинулся по кровавым следам к тому месту, где они заканчивались. Около большой серебристой двери холодильника валялось около сотни медных и картонных гильз, а из-под двери натекло огромное количество крови. Джек уже собрался ее открыть, но передумал и вернулся к тележке.

В задней части магазина пахло тухлым мясом. Когда Колклу свернул в первый проход, тележка налетела на разрубленного на куски маленького ребенка, голова которого держалась на одном сухожилии. Джек отвернулся, и его вырвало прямо на пустую полку. Несколько минут он стоял, сплевывая, пока во рту у него совсем не осталось влаги. С вечера четверга Колклу видел множество страшных картин, но среди них не было ничего похожего на эту. Он попытался прогнать ее, запрятать в самую дальнюю часть своего сознания, но она не желала уходить. То, что происходило, не имело ни названия, ни объяснения.

Джек пошел дальше, изучая полки и пытаясь найти хоть что-нибудь, но обнаружил только галлон воды и очередные тела, которые ему приходилось объезжать. Он прошел мимо застекленных холодильников, в которых прежде лежала замороженная еда, и свернул к последнему ряду полок. Луч фонарика высветил какого-то человека, сидевшего спиной к полке, где раньше были выложены коробки с молоком. Оказалось, что это мальчик-подросток. Еще живой. Он открыл тусклые глаза, пытаясь разглядеть хоть что-то в неожиданно ярком свете. Руки мальчишка прижимал к животу, как будто старался что-то там удержать. Джек оставил тележку, перешагнул лужу крови на полу и подошел к подростку, который тяжело, с натугой дышал. Увидев Колклу, он провел языком по потрескавшимся сухим губам и прошептал:

– Воды.

Джек вернулся к тележке, подкатил ее к мальчику и положил фонарик рядом с пистолетом. Потом, отвинтив крышку на бутылке с водой, поднес ее к губам подростка, который принялся жадно пить. Мужчина стоял и смотрел на этого худого, длинноногого паренька в джинсах и ковбойке, будучи не в силах отвести от него глаз. Напившись, тот отвернулся и сделал глубокий вдох.

– Вы должны отвезти меня к развязке. Я не переживу сегодняшнюю ночь, – сказал он и принялся вглядываться в темноту. – А где мама?

– Я не знаю, – развел руками Колклу и выпрямился.

– Куда вы? – окликнул его подросток.

– Меня снаружи ждет семья.

– Не оставляйте меня, мистер!

– Мне очень жаль, но я ничего не могу для тебя сделать.

– У вас есть пистолет?

– Что?

– Пистолет.

– Да.

– Вы можете меня застрелить.

– Нет.

– Я не могу сидеть тут в темноте и ждать. Пожалуйста, выстрелите мне в голову! Вы можете сделать это для меня. Я буду вам очень благодарен. Вы даже не представляете, как мне больно…

Джек забрал у мальчика бутылку с водой.

– Не оставляйте меня, мистер, – повторил тот слабым голосом.

Колклу взял пистолет с тележки и засунул его сзади за пояс брюк, после чего пристроил бананы под мышкой и, включив фонарик, направился к выходу из магазина.

– Сукин сын! – крикнул ему вслед мальчишка.

Они остановились на заправочной станции на окраине города, но все насосы оказались пустыми. Джек проверил масло, вымыл грязное ветровое стекло, и они поехали из города на север, в сторону высокогорной пустыни. Ночь выдалась ясной и холодной, но на дороге им попадались только олени. Они съели бананы – слишком мягкие и сладкие, с запахом, который издают уже начавшие гнить фрукты. Джек отдал свою порцию, чтобы дети и Ди разделили ее между собой.

Две деревушки, которые они миновали, не заслуживали черных точек, обозначавших их на карте, – в каждой было всего лишь по несколько маленьких ранчо, пустых и сожженных дотла. Самым крупным строением на многие мили вокруг оказалась мельница, торчавшая посреди пустыни, точно непонятно откуда взявшееся диковинное сооружение.