Карты на столе - Кристи Агата - Страница 37

Миссис Лорример определенно была поражена.

– Это правда, мсье Пуаро?

– У меня нет ни малейшего сомнения. Такая тихоня, сама кротость, разве подумаешь? Но она опасна, мадам, эта крошка мадемуазель Энн! Там, где дело касается ее безопасности, ее собственного комфорта, она будет бить исподтишка, ни о чем от страха не думая. Мадемуазель Энн не ограничится этими двумя преступлениями. Благодаря им она в следующий раз только будет чувствовать себя еще уверенней.

– То, что вы говорите, ужасно, мсье Пуаро. Ужасно, – отрывисто произнесла она.

Пуаро поднялся.

– Мадам, теперь я откланяюсь. Подумайте над тем, что я вам сказал.

Миссис Лорример выглядела несколько растерянной. Пытаясь все же сохранить свой неприступно-холодный тон, она сказала:

– Если я сочту уместным, я буду отрицать весь наш разговор. Запомните, у вас нет свидетелей. То, что я вам только что рассказала об увиденном в тот роковой вечер, это… ну, сугубо между нами.

– Все будет делаться только с вашего согласия, мадам, – торжественно заверил Пуаро. – И будьте покойны: у меня есть свои методы. Теперь, когда я знаю, куда ведет дорожка.

Он взял ее руку и поднес к своим губам.

– Позвольте сказать вам, мадам, что вы замечательнейшая женщина. Мое вам почтение и уважение. Да, не сомневаюсь, одна из тысячи. Потому что вы не сделали даже того, перед чем не устояли бы девятьсот девяносто девять женщин из тысячи.

– Чего же это?

– Не сказали, почему вы убили своего мужа, и не стали уверять меня, как справедлива была эта акция.

Миссис Лорример гордо выпрямилась.

– Право же, мсье Пуаро, – строго сказала она, – мои причины – это мое личное дело.

– Magnifique![131] – воскликнул Пуаро, вновь поднес ее руку к губам и вышел из комнаты.

На улице было холодно, и он принялся высматривать такси, но ни одно не появлялось. Тогда он двинулся пешком в сторону Кингс-роуд.

Пуаро пребывал в глубокой задумчивости, то кивая себе своей яйцеобразной головой, то покачивая ею.

Оглянувшись, он увидел, что кто-то поднимается по ступенькам в дом к миссис Лорример. Кто-то, фигурой очень похожий на Энн Мередит. Он подумал с минуту, не вернуться ли ему, но в конце концов решил идти дальше.

Придя домой, он обнаружил, что Баттл ушел, не оставив ему даже записки. Он принялся ему звонить.

– Хэлло, – отозвался Баттл. – Добыли что-нибудь?

– Je croix bien, mon ami![132] Нам надо добраться до этой Мередит, и поскорее.

– Я и так до нее добираюсь, но зачем торопиться?

– Потому что, друг мой, она может быть очень опасна.

Баттл помолчал немного. Потом сказал:

– Я знаю, что вы имеете в виду. Но это не… А, ладно, не стоит испытывать судьбу. Я, собственно, послал ей официальную записку, что зайду к ней завтра. Подумал, что, может быть, лучше заставить ее немножко попереживать.

– Что ж, вариант, по крайней мере. Я могу составить вам компанию?

– Естественно. Вы окажете мне честь, мсье Пуаро.

Пуаро в раздумье положил трубку.

Он был очень встревожен и долго, нахмурившись, сидел перед камином; наконец, отбросив страхи и сомнения, улегся спать.

– Завтра все решим, – буркнул он.

Но он и представить себе не мог, что готовил ему грядущий день.

Весть поступила в тот момент, когда Пуаро садился за утренний кофе с булочками.

Он поднял трубку и услышал Баттла:

– Мсье Пуаро?

– Да, это я. Qu'est ce qu'il ya?[133]

По голосу инспектора он сразу понял, что что-то случилось. К нему тотчас возвратились дурные предчувствия.

– Ну, друг мой, говорите же!

– Миссис Лорример…

– Лорример, да?..

– Что за чертовщину вы ей наговорили или она вам вчера? Вы мне так ничего и не рассказали, только дали понять, что надо приняться за эту Мередит.

– Что случилось? – спокойно спросил Пуаро.

– Самоубийство.

– Миссис Лорример совершила самоубийство?

– Совершенно верно. Последнее время она была очень расстроена, просто сама не своя. Врач прописал ей какое-то снотворное. Сегодня ночью она приняла смертельную дозу.

Пуаро тяжело вздохнул.

– Может быть, несчастный случай?

– Никоим образом. Обычное дело. Оставила записку всем троим.

– Кому-кому?

– Троим остальным: Робертсу, Деспарду и мисс Мередит. Все честно и прямо, без обиняков. Просто написала, что хочет, чтобы они знали, что она решила напрямую прояснить все, что именно она убила Шайтану и что она просит прощения – прощения! – у всех троих за неприятности, которые им пришлось из-за нее перенести. Совершенно спокойное, деловое письмо. Очень типичное для этой женщины. Она умела держать себя в руках.

С минуту Пуаро молчал. Значит, это было ее последнее слово. Она все же решила покрыть Энн Мередит. Быстрая безболезненная смерть вместо затяжной и мучительной, и последний альтруистический поступок – спасение девушки, которой она втайне сочувствовала. Все спланировано и выполнено с удивительной точностью – самоубийство, деловое сообщение о нем трем заинтересованным сторонам. Что за женщина! Восхищение его еще усилилось. Это было так на нее похоже – какая воля, какое неуклонное стремление к осуществлению задуманного.

А он-то надеялся, что убедил ее, но, очевидно, она осталась при своем мнении. Очень волевая женщина.

Голос Баттла нарушил его размышления.

– Что за чертовщину вы ей наговорили вчера? Вы, должно быть, нагнали на нее страху. И вот результат. Но ведь вы сами подозревали не ее, а эту Мередит!

Пуаро продолжал молчать. Он чувствовал, что мертвая миссис Лорример подчинила его своей воле. Так, как не могла бы этого сделать, если была бы жива.

Он наконец медленно сказал в трубку:

– Я ошибся…

Это были непривычные для его уст слова, и они ему не нравились.

– Вы ошиблись? – переспросил Баттл. – Все равно, она, наверное, думала, что вы до нее добрались. Плохо дело, позволили ей ускользнуть из наших рук.

– Вы бы все равно не смогли ничего доказать, – сказал Пуаро.

– Это верно… Возможно, все к лучшему. Вы не ожидали, что такое случится, мсье Пуаро?

– Я уже сказал, что ошибся, – с возмущением ответил Пуаро. – Расскажите мне все подробно.

– Робертс вскрыл свою почту около восьми часов. Он не терял времени, сразу взял машину, а горничной велел связаться с нами, что она и сделала. Он добрался до дома миссис Лорример и понял, что до него к ней еще никто не заходил. Бросился к ней в спальню, но было уже слишком поздно. Он пробовал сделать искусственное дыхание, но безрезультатно. Наш дивизионный врач прибыл после него и подтвердил правильность его действий.

– Что это было за снотворное?

– Веронал, я думаю. Во всяком случае, что-то из группы барбитуратов. У кровати была пробирка с таблетками.

– А другие двое? Они не пытались связаться с вами?

– Деспарда нет в городе. Он не получал сегодняшней утренней почты…

– А… мисс Мередит?

– Только что ей звонил.

– Eh bien?[134]

– Она как раз за несколько минут до моего звонка вскрыла конверт. Почта там поступает позднее.

– И какова реакция?

– Отнеслась к новости вполне нормально. Сильное облегчение, разумеется прикрытое. Потрясена, глубоко огорчена – что-то в таком роде.

Пуаро на миг задумался. Спросил:

– Где вы сейчас, друг мой?

– На Чейни-Лейн.

– Bien[135]. Буду немедленно.

В холле на Чейни-Лейн он нашел доктора Робертса, собиравшегося уходить. Присущее доктору оживление в это утро его покинуло. Он был бледен и, несомненно, потрясен случившимся.

– Отвратительное это дело, мсье Пуаро. Не могу не сказать, что для меня лично, конечно, некоторое облегчение, но, по правде говоря, – гром среди ясного неба! Мне никогда в голову не приходило, что именно миссис Лорример заколола Шайтану. Полнейшая для меня неожиданность.