День поминовения - Кристи Агата - Страница 19

– Но ведь вы, кажется, скоро переезжаете?

– На следующей неделе.

– Значит, это был торжественный прощальный завтрак?

– Никакого торжества не было. Были только сами Фарадеи и какой-то их родственник.

– Вам нравятся Фарадеи, Айрис?

– Сама не знаю. Скорее нет, хотя мне не следует так говорить – они были очень добры к нам все это время.

– А как вы считаете, вы им нравитесь?

– Не думаю. По-моему, они нас ненавидят.

– Очень любопытно!

– Неужто?

– Вы не поняли. Я не о ненависти, хотя, возможно, вы ошибаетесь и никакой ненависти нет. Меня удивило слово «нас». Мой вопрос относился лично к вам.

– Ах вот что… Я думаю, против меня они как раз ничего не имеют. Просто им не нравится, что по соседству живут какие-то чужие люди. Мы с Джорджем никогда не были с ними в особенно близких отношениях. Они ведь дружили с Розмэри.

– Вы правы, – сказал Энтони, – они дружили с Розмэри… Хотя я не очень верю в близкую дружбу Розмэри и Сандры.

– Нет, конечно, – сказала Айрис, слегка насторожившись.

Но Энтони продолжал спокойно курить.

– Знаете, что кажется мне самым удивительным в Фарадеях? – спросил он.

– Что именно?

– То, что их так и хочется назвать – Фарадеи. Не отдельно Сандра и Стивен, два человека, соединенные законом и церковью, а некое двуединство – Фарадеи. Это явление гораздо менее распространенное, чем можно было бы предположить. У этих двух людей общая цель, общий образ жизни, одни и те же надежды, убеждения и опасения. И самое странное во всем этом, что они очень не похожи по характеру. Стивен Фарадей, на мой взгляд, человек недюжинного интеллекта, но при этом он необычайно чувствителен к чужому мнению и страшно в себе неуверен. Ему явно недостает нравственного мужества. У Сандры, в отличие от него, ум устроен на средневековый лад: она способна к фанатичной преданности и смела до безрассудства.

– Он всегда казался мне напыщенным и глупым, – сказала Айрис.

– Он совсем не глуп. Он просто один из тех, кому успех не приносит счастья.

– Не приносит счастья?

– Успех вообще мало кому приносит счастье. Люди потому и гонятся за ним, что должны все время самоутверждаться – любым способом, лишь бы мир их заметил.

– Какие у вас странные взгляды!

– Вы согласитесь со мной, если хорошенько подумаете. Счастливые люди редко стремятся достигнуть жизненных высот, потому что они довольны собой и на остальное им наплевать. Возьмите меня, к примеру. К тому же с ними легко ладить – пример тот же.

– Какого вы о себе высокого мнения.

– Я пытаюсь привлечь внимание к моим положительным качествам. Вдруг вы их не заметите!

Айрис рассмеялась. Настроение у нее исправилось. Страх и смутная подавленность прошли. Она взглянула на часы:

– Пойдемте к нам пить чай. Пусть и другие насладятся вашим драгоценным обществом.

Энтони покачал головой:

– Только не сегодня. Я должен вернуться в город.

– Почему вы никогда к нам не приходите? У вас есть какая-нибудь особая причина? – чуть обиженно спросила Айрис.

Энтони пожал плечами.

– Считайте, что у меня свое понятие о гостеприимстве. Ваш шурин меня не любит. Он этого и не скрывает.

– Не обращайте внимания на Джорджа. Достаточно, если мы с тетей Люсиллой вас приглашаем. Она душечка и вам бы понравилась.

– Не сомневаюсь, но тем не менее я стою на своем.

– Но ведь вы приходили, когда была жива Розмэри?

– Это совсем другое.

К сердцу Айрис словно кто-то прикоснулся холодной рукой. Она спросила:

– А что сегодня привело вас сюда? У вас какое-нибудь дело в наших краях?

– Дело, и очень важное. Касается вас. Я специально приехал, чтобы задать вам один вопрос.

Холодная рука исчезла, уступив место легкому волнению, трепетному ожиданию, знакомому женщинам с незапамятных времен. На лице Айрис появилось удивленное, вопросительное выражение, которое, наверное, было на лице ее прабабки перед тем, как она произнесла: «О, мистер Икс, это так неожиданно».

– О чем же вы хотели спросить?

Глаза, смотревшие на него, обезоруживали своей наивностью.

Лицо Энтони стало серьезным, почти суровым.

– Скажите честно, Айрис: вы мне доверяете?

Айрис растерялась. Такого вопроса она не ждала. Ее замешательство не ускользнуло от Энтони.

– Вы ожидали чего-то другого? Но это очень важный вопрос. Для меня он важнее всего. Поэтому я задам его еще раз. Вы мне доверяете?

Мгновение она колебалась, затем, потупившись, ответила:

– Да.

– Тогда я рискну задать вам вопрос номер два. Согласны ли вы поехать в Лондон и тайно со мной обвенчаться?

Айрис онемела от изумления.

– Что вы? Я не могу.

– Не можете выйти за меня замуж?

– Тайно – не могу.

– Но ведь вы меня любите? Любите?

Она сама удивилась, услышав свой ответ:

– Да, я люблю вас.

– И тем не менее не хотите поехать в Лондон и обвенчаться со мной в церкви Святой Эльфриды в Блумсбери?[45] Я специально прожил несколько недель в этом приходе и теперь имею право венчаться там в любое время.

– Но как я могу это сделать? Джордж будет смертельно оскорблен, а тетя Люсилла никогда не простит меня. И кроме того, я ведь несовершеннолетняя. Мне только исполнилось восемнадцать[46].

– Насчет возраста придется соврать. Еще не знаю, какое наказание ждет меня за женитьбу на несовершеннолетней без согласия ее опекуна. Кто, кстати, ваш опекун?

– Джордж. Он же мой доверенный.

– Так вот, какая бы кара мне ни грозила, расторгнуть наш брак уже не смогут, а это для меня самое главное.

Айрис покачала головой:

– Нет, нет, я так не могу. Я не могу быть такой неблагодарной. И вообще, почему надо делать из этого тайну?

– Я ведь не зря первым делом спросил вас, доверяете ли вы мне. Вы должны положиться на меня и не спрашивать о причине. Считайте, что так будет проще. Но коль скоро вы не хотите, все это уже неважно.

– Если бы хоть Джордж успел поближе с вами познакомиться… – робко сказала Айрис. – Пойдемте сейчас к нам. У нас никого нет. Только Джордж и тетя Люсилла.

– Вы точно знаете? А мне показалось… – Он сделал паузу. – Когда я поднимался на холм, я видел, как по дорожке к вашему дому шел человек. И самое забавное – по-моему, я его узнал… Мы с ним когда-то встречались, – добавил он после некоторого колебания.

– Да, верно, я совсем забыла. Джордж сказал, что он кого-то ждет.

– Если это тот, о ком я думаю, его фамилия Рейс. Полковник Рейс.

– Вполне возможно. У Джорджа есть знакомый полковник Рейс. Его ждали в тот вечер, когда Розмэри…

Голос у нее дрогнул. Энтони крепко сжал ей руку:

– Айрис, дорогая, не надо об этом вспоминать. Это было ужасно, я знаю.

Она покачала головой:

– Но я ничего не могу с собой поделать, Энтони…

– Да?

– Вы никогда не думали… вам не приходило в голову… – Она с трудом подбирала слова. – Вам ни разу не казалось, что, может быть, Розмэри вовсе не покончила с собой? Что ее убили?

– Господь с вами, Айрис! Откуда такая странная мысль?

Вместо ответа она повторила свой вопрос:

– Вы никогда об этом не думали?

– Конечно, нет. Я не сомневаюсь, что это было самоубийство.

Айрис промолчала.

– Кто внушает вам такие мысли?

Она боролась с искушением рассказать ему про свой разговор с Джорджем, про письма, но удержалась.

– Так просто… домыслы, – сказала она с расстановкой.

– Дурашка моя милая, не вспоминай об этом. – Он встал с земли, протянул ей руки, помогая подняться, и легко поцеловал в щеку. – Глупенькая моя фантазерка, забудь про Розмэри. Думай только обо мне.

Попыхивая трубкой, полковник Рейс задумчиво смотрел на Джорджа Бартона.

Он знал Джорджа Бартона с детства: имение Рейсов находилось по соседству с имением дяди Бартона. Между полковником Рейсом и Джорджем была разница почти в двадцать лет. Рейсу сейчас было за шестьдесят. В нем сразу угадывался военный: отменная выправка, загорелое лицо, короткий ежик седеющих волос и проницательный взгляд темных глаз.