Соперница - Робертс Нора - Страница 14

– Говорят, что да. Кстати, ты не забыл, что, как почетный гость, должен общаться со всеми гостями понемногу?

– Ненавижу правила.

– А я живу ради правил.

– Тогда считай, что пока я танцую, я общаюсь со всеми понемногу. А с тобой мы можем даже поговорить. Мне нравится твое платье. – Это была правда. Простые линии и темно-красный цвет платья от Адольфо приятно радовали глаз после слишком суетливых кружев и пастелей Анджелы.

– Спасибо. – Она с любопытством вгляделась в его лицо и почти увидела боль, стучащую ему в виски. – У тебя голова болит?

– Благодарю. Уже давно болит.

– Давай я принесу тебе аспирин.

– Все в порядке. Сама пройдет. – Он привлек ее ближе и прижался щекой к ее щеке. – Так уже лучше. Откуда ты?

– Из Топеки. – Дине захотелось вздохнуть и закрыть глаза, но девушка вовремя пришла в себя. Он весь такой мягкий, подумала она, хотя это определение казалось довольно странным: крепко прижавшееся к ней тело было скорее твердым, как сталь.

Она удивительно пахнет, думал он. Аромат ее волос и кожи напоминал ему острое вино и слабый дым. Ему вспомнилось его озеро в отражениях звезд и пение сверчков в высокой траве.

– Ты любишь ловить рыбу?

– Что-что?

– Ловить рыбу. Ты любишь ловить рыбу?

Она отстранилась, чтобы посмотреть на его лицо.

– Не представляю. А как именно ловить?

Он улыбнулся. Не потому, что увидел удивление в ее глазах. А потому, что она совершенно серьезно задумалась над его вопросом, как над проблемой мирового значения.

– Ты сделала правильный выбор, Канзас. С таким любопытством ты пробьешься на самую верхушку в нашем деле. И видит бог, лицо у тебя тоже подходящее.

– Я предпочитаю думать, что у меня подходящие мозги.

– Если это так, то ты знаешь, что является важным в телевизионных новостях. Публике нравятся смерть, разрушения и грязные политические интриги, о которых рассказывает обворожительный медиум. А почему бы и нет, черт побери?

– Сколько времени тебе понадобилось, чтобы стать таким циником?

– Примерно пять минут после того, как закончилась первая в моей жизни съемка, на третьей станции в Тулсе. – Но мысли Финна двигались в несколько ином направлении: всего один дюйм отделял его от ее спелого, влекущего и серьезного рта. – Я побил двух других кандидатов, потому что лучше смотрелся на пленке.

– А твой труд не имел никакого отношения к этой победе?

– Теперь имеет. – Он потер пальцами концы ее струившихся на плечи волос.

Слишком приятно чувствовать его пальцы на своей коже, поняла Дина и сменила тему:

– А откуда у тебя этот шрам?

– Какой?

– Вот этот. – Она взяла его руку и повернула ее шрамом кверху.

– А-а. Драка в баре. В… – он сощурился, пытаясь вспомнить, где это было, – Белфасте. Маленький очаровательный пивной бар, в котором сочувствовали Ирландской республиканской армии.

– М-м… – На всякий случай она оставила его руку в своей. Хотя этот жест выглядел совершенно по-дружески, но теперь он не мог к ней прикоснуться. – А тебе не кажется, что скандалы в барах – это недостойно известного телекорреспондента?

– Я тоже имею право на какие-нибудь развлечения, к тому же это было давно. – Пальцем со шрамом Финн нежно погладил ребро ее ладони, вверх, вниз, еще ниже, к запястью, где, запинаясь, бился пульс. – Теперь я веду себя гораздо достойнее. – И он улыбнулся, притягивая ее ближе.

Все мышцы в ее теле разом ослабли.

– Я так не думаю.

– А ты проверь меня. – Дина не нашлась, что ответить на этот сказанный тихим шепотом вызов. – Кто-то зовет тебя.

Прогнав оцепенение, она повернула голову и заметила Маршалла. Когда их глаза встретились, он улыбнулся и приподнял два бокала с шампанским.

– Кажется, это сигнал, что мне пора тебя отпустить. – Что Финн и сделал, но в последний момент опять поймал Дину за руку. – У вас серьезные отношения?

Она заколебалась, опустив взгляд на их соединенные руки. Желание сжать его пальцы было очень сильным.

– Не знаю, – ответила она и посмотрела ему прямо в глаза. – Я еще не решила.

– Когда решишь, дай мне знать. – Финн отпустил ее руку и остался на месте, глядя ей вслед.

– Извини, что я опоздал. – Маршалл быстро поцеловал Дину и протянул ей высокий бокал с шампанским.

– Все в порядке. – Она отпила, удивленная, что у нее так пересохло в горле.

– Здесь немного прохладно, правда? – Он заботливо погладил ее руку. – Да ты замерзла. Пошли внутрь.

– Хорошо. – Она бросила последний взгляд назад, на Финна, пока Маршалл вел ее прочь. – Мне очень жаль, что вчерашний вечер пропал.

– Не волнуйся из-за этого. – Быстро оглядев комнату, Маршалл повел ее в спокойный уголок. – У нас обоих бывают чрезвычайные обстоятельства в работе.

– Но я звонила тебе, когда освободилась.

– Да, мне передали. – Он посмотрел на стакан, потом выпил. – Вчера я решил пораньше лечь спать.

– Значит, ты не видел репортажа.

– Вчера? Нет. Но видел фрагменты в утренних новостях. Ты сейчас танцевала с Финном Райли?

– Да.

– Да, вот уж действительно возвращение домой. Не представляю, как он мог говорить так отстраненно и лаконично после того, как был на волосок от смерти. Наверное, он очень твердый человек.

Дина нахмурилась.

– Я бы сказала, что это зависит больше от интуиции и опыта.

– Я рад, что твои интуиция и опыт не сделали тебя такой холодной. Твой репортаж из аэропорта был очень страстным, очень искренним.

Она слабо улыбнулась.

– А должен быть объективным и информативным.

– Он был очень информативным. – Он опять поцеловал ее. – И ты была очень красивой под дождем. – Задержавшись у ее щеки, Маршалл не заметил, как Дина раздраженно поморщилась. – А если оставить в стороне программы новостей, – спокойно продолжал он, – то сможем ли мы ускользнуть отсюда пораньше и побыть немного вдвоем?

Двадцать четыре часа назад она сказала бы «да», поняла Дина. Маршалл легонько приподнял пальцем ее подбородок – жест, который раньше казался Дине обворожительным.

– Проблемы? – спросил он.

– Нет. Да. – Дина задержала дыхание, нервничая от своих собственных колебаний. – Извини, Маршалл, но Анджела рассчитывает, что я останусь до конца и присмотрю, как здесь идут дела. И, честно говоря, все это слишком быстро для меня.

Маршалл не убрал руки, но она почувствовала, как он напрягся.

– Я не хотел тебя подталкивать.

– Ты этого и не делал. – Дина сжала пальцы на его запястье; ее жест был одновременно и извиняющимся, и теплым. – Я всегда так осторожна – может, слишком осторожна – в личных отношениях. На то есть причины, и я все тебе объясню… когда смогу.

– Не нужно спешить. – Его рука упала вниз от ее подбородка. – Ты знаешь, как сильно я хочу быть с тобой, и дело не только в сексе.

– Я знаю. – Приподнявшись на носочки, она прижалась щекой к его щеке. И вдруг очень ясно вспомнила, как к ее лицу прикасалась щека Финна, когда они танцевали.

Он устал, хотя обычно не уставал так быстро. Годы неспокойного сна в поездах, самолетах и автобусах, лагерей в джунглях и пустынях, позади вражеских линий, – все это закалило его. Он любил тонкий лен и пахнущие подушки шикарных отелей, но мог так же крепко спать со скатанным матрацем под головой и эхом артиллерийского огня вместо колыбельной.

Но сегодня он мечтал о постели и забвении. К несчастью, осталось еще одно неоконченное дело. Может, он действительно пренебрегал законами, но проблемами – никогда.

– Все, это был последний. – Анджела вернулась в гостиную такая же свежая и обворожительная, как и несколько часов назад. – Все были так рады опять тебя увидеть. – Она обняла Финна, прижавшись головой к его груди.

Его рука невольно поднялась, чтобы привычным жестом погладить ее волосы. «Анджела кажется мягкой и почему-то розовой», – подумалось Финну. Он чувствовал себя человеком, запутавшимся в ароматной и гибкой виноградной лозе. И если не обрубить ее щупальца, то она наверняка задушит его.