Свидетель смерти - Робертс Нора - Страница 26

Внезапно сердце Лайнуса пронзила острая боль. С завтрашнего дня все будет иначе. Эти запахи, эти зву­ки, эти темные закоулки кулис… На протяжении всей своей жизни он не знал ничего другого и только сейчас понял, как любит все это.

«А с другой стороны, черт с ним», – решил Лайнус и направился к лестнице, которая вела под сцену, на нижний уровень. В конце концов, на Таити тоже есть театры, а если он захочет, так и свой может открыть. Те­атр-казино.

Кстати, неплохая мысль. «Театр Лайнуса Квима»! Это звучит.

Спустившись до конца лестницы, он повернул на­право и пошел по извилистому коридору. Теперь он на­ходился на своей территории и даже стал негромко на­певать, слегка нервничая в ожидании того, что должно было сейчас произойти.

Чья-то рука, словно змея, вдруг обвилась вокруг его шеи. Лайнус вскрикнул – скорее от неожиданности, нежели от страха – и попытался развернуться. Внезап­но ему в лицо ударила струя газа. Все вокруг поплыло, в голове зашумело. Он перестал ощущать свои конечно­сти.

– Что? Что?..

– Тебе нужно выпить, – прошептал ему в ухо зна­комый голос – дружеский, успокаивающий. – Пой­дем, Лайнус. Я взял бутылочку из твоего шкафчика.

Голова Лайнуса свесилась на грудь, словно превра­тившись в неподъемный камень, в глазах плавали крас­ные круги. Чувствуя, что его ведут куда-то, он бессиль­но шаркал ногами по полу. В какой-то момент возле его губ оказался стакан, и Лайнус покорно проглотил жид­кость.

– Теперь лучше, правда?

– Голова кружится…

– Это пройдет. – Голос звучал все так же ласково и мягко. – Тебе сейчас будет спокойно-спокойно. Это транквилизатор. Нежный, как поцелуй. Садись, я обо всем позабочусь.

– Хорошо. – Лайнус слабо улыбнулся. – Спасибо.

– О, никаких проблем!

Петля на конце длинной веревки, свисавшей с бал­ки, была приготовлена заранее. Руки в перчатках аккуратно надели ее на шею Лайнуса, поправили и затя­нули.

– Как ты себя чувствуешь теперь, Лайнус?

– Очень хорошо. Просто замечательно. А я боялся, что вы рассердитесь.

– Нет, что ты. – Послышался звук, похожий на вздох сожаления.

– Я возьму деньги и поеду на Таити.

– Правда? Я уверен, что тебе там понравится. Лай­нус, я хочу, чтобы ты кое-что написал для меня. Вот твоя ручка, а вот – твой блокнот для записей.

– Какая гладкая бумага! – Лайнус глупо хихикнул;

– Конечно. Пиши: «Это сделал я». Больше ничего не нужно. Напиши только три слова: «Это сделал я», – и подпишись. Чудесно! Просто чудесно!

– Это сделал я. – Лайнус поставил свою подпись с нелепой закорючкой на конце. – Я все вычислил.

– Да, ты молодец, ты просто умница, Лайнус. У те­бя все еще кружится голова?

– Нет, я в полном порядке. Вы принесли деньги? Я ведь отправляюсь на Таити. Должен вам сказать, что вы всем угодили, убив этого подонка.

– Спасибо, мне тоже так кажется. А теперь давай-ка встанем. Ты твердо стоишь?

– Как скала!

– Ну, вот и замечательно. Сделаешь мне одолжение? Не мог бы ты залезть вон на ту лестницу? Я хочу, чтобы ты закрепил конец веревки на балке. Крепко привязал! Никто не умеет завязывать такие узлы, как ты.

– Ну, ясное дело.

И Лайнус, напевая, полез наверх. Его убийца, с бьющимся от предвкушения сердцем, наблюдал за ним снизу. Письмо, которое пришло сегодня утром, сначала вызвало в нем панику. Что делать? Ответ пришел сам собой – простой и ясный: устранить угрозу и предоста­вить полиций «убийцу», которого она ищет. Одним уда­ром – двух зайцев. Через несколько минут все будет кончено.

– Привязал! – крикнул сверху Лайнус. – Все в по­рядке!

– Умница! О нет, Лайнус, не слезай по лестнице.

Удивленно улыбаясь, Лайнус посмотрел на челове­ка, стоящего внизу.

– Не спускаться?

– Нет, Лайнус. Прыгай. Прыгай с лестницы. То-то будет веселье! Представь себе, что ты на Таити и ныря­ешь в теплое море.

– На Таити? Я скоро поеду туда.

– Да-да, на Таити!

Снизу послышался легкий, ободряющий смех. Правда, если прислушаться, в нем можно было уловить нотки напряжения. Лайнус засмеялся в ответ.

– Давай же, Лайнус, ныряй! Водичка – просто вос­торг!

Лайнус улыбнулся, зажал нос и прыгнул.

Эта смерть была не такой мгновенной и безболез­ненной, как предыдущая. В бешеной предсмертной пляске ноги висельника сшибли лестницу, которая, упав со страшным грохотом, разбила стоявшую внизу бутылку, и в воздухе разлетелись стеклянные осколки. Затянувшаяся петля выдавила из горла умирающего сначала крик, а потом хрип, но это длилось лишь не­сколько секунд. Потом слышно было лишь поскрипы­вание балки и шуршание трущейся об нее веревки. Так же скрипят мачты и снасти корабля, ушедшего в дале­кое плавание, и звук этот очень романтичен…

– По мнению Миры, убийца скорее всего один из участников спектакля, – говорила Ева, расхаживая по за­лу заседаний, где собрались все задействованные в деле Драко. – То есть актер – или кто-то, кто хотел им стать.

– С главными исполнителями ты уже побеседова­ла, – проговорил Фини, вытянув ноги. – Добавь к ним актеров второго плана, и у тебя уже получится человек тридцать. А еще существует второй состав. Если же приплюсовать к полученной цифре всех служителей те­атра, которые когда-либо мечтали стать актерами, мож­но спокойно отправляться в психушку.

– Мы классифицируем их и просеем через мелкое сито – точно так же, как Бакстер делает со зрителями.

Фини расплылся в улыбке.

– Когда мы шли сюда, то слышали, как он у себя в кабинете стонет и ругается.

– Затем, – продолжала Ева, – когда эта работа бу­дет сделана, мы выясним, какие отношения связывали каждого из этих людей с Драко, и начнем прессовать самых подозрительных.

Макнаб поерзал на стуле и поднял руку, как ученик, который рвется к доске.

– Я все же не исключаю, что убийцей был кто-то из зрителей. Человек, знающий театр и знакомый с Драко. Но на то, чтобы вычислить такого человека, уйдут неде­ли – даже если Бакстер будет работать двадцать пять часов в сутки вместе с десятком помощников.

– У нас нет нескольких недель, – отрезала Ева. – Этому делу придается первоочередное значение, и, если мы не раскроем его в ближайшее время, начальство у всех оторвет яйца. Кроме меня, конечно. Как только Бакстер отберет наиболее перспективных из числа зри­телей, мы возьмем их в оборот и будем копать до тех пор, пока не пойдет нефть. А пока нужно сосредото­читься на тех, кто ходит по сцене и вокруг нее.

Она подошла к доске, к которой были пришпилены фотографии жертвы и снимки места преступления.

– Уже установлено, что убийство не является ре­зультатом несчастного случая и совершено не в состоя­нии аффекта. Это тщательно спланированное и блестя­ще осуществленное преступление. Оно записано на пленку. Каждый из вас получит видеокассету с записью спектакля и будет смотреть ее до тех пор, пока не вы­учит каждый жест, каждый взгляд, каждое движение актеров – так, чтобы сам мог выйти на сцену и сыграть любую роль.

Все молчали, размышляя над безрадостной пер­спективой, которую нарисовала Ева. А она тем време­нем продолжала:

– Похоже на то, что это некая извращенная Феми­да, игра с законом, своего рода возмездие. Да, возмож­но, убийца рассматривал смерть Драко именно под та­ким углом. Как торжество правосудия.

Фини пошуршал в кармане, где у него лежал паке­тик с засахаренными орешками, и прокомментировал:

– Его никто не любил.

– А нам нужно выяснить, кто не любил его больше других.

Мальчишку звали Ральф. Казалось, он был одновре­менно и напуган, и возбужден. Поверх невзрачной фор­мы уборщика коричневого цвета на нем была спортив­ная куртка с эмблемой бейсбольной команды «Янки», а на голове творилось что-то невероятное. Рорк подумал, что у парня либо нет времени постричься, либо это вея­ние какой-то новой моды. По крайней мере, ему все время приходилось или отбрасывать, или сдувать с лица длинные черные патлы.