Большая книга ужасов 19.
Наследница тьмы. День вечного кошмара. Лорд Черного замка. - Неволина Екатерина Александровна - Страница 32

Вот одна из ос, пробившись в мертвую зону, – слишком близко, чтобы замахнуться палкой, – оказалась вне досягаемости их ударов… Юрка ясно разглядел мохнатую спину и ноги, пугающе-неподвижные фасетчатые глаза, хищную, будто улыбающуюся, морду и направленное прямиком в его грудь подрагивающее жало.

«Вот теперь точно конец», – подумал мальчик и закрыл глаза в ожидании чудовищной боли – последнего, что он должен был почувствовать в этом мире…

Однако вместо этого ощутил резкий толчок, а затем, или одновременно с этим – время порой движется нелинейно, – услышал громкий Динкин крик.

Юра открыл глаза…

Все вокруг сказочным образом изменилось.

Только что они были заперты в кладовке, и вот теперь снова оказались на свежем воздухе. Светила луна. Они с Динкой стояли на одной из бетонных плит, ранее составлявших стены административного корпуса, а у их ног лежал Сережа, запрокинув бледное лицо к звездному небу. На груди у него расползалось большое кровавое пятно.

– Зачем?! – бессильно крикнул Юра куда-то в глубину равнодушного космоса. Он знал, почему Серый поступил так, но ЗАЧЕМ?! Разве он, Юрка, мог принять такую жертву? Разве мог жить, зная, что друг заплатил за его жизнь своей?!

Впрочем, вряд ли им придется жить долго… Тот, кто все это затеял, сейчас придет и закончит свою работу, а Юрка даже не станет сопротивляться. В груди плескалось болото. Тягучее, как жидкая геркулесовая каша, в которую в лагерной столовке попалась глупая муха. Он и сам сейчас был такой мухой и увяз по самое брюшко – не улететь… Да он и не пытался, ему было абсолютно все равно.

Где-то рядом горько рыдала Динка.

– Этого не может быть! Всё не на самом деле! Я не верю! – повторяла она как заклинание.

Юрке стало очень жалко ее: если бы только Динка смогла спастись. Он с усилием оторвал взгляд от мертвого Сережиного лица и обнял девочку за плечи:

– Не надо, не доставляй ему такое удовольствие. Пусть знает: мы его не боимся…

– А кстати, почему? – спросил уже знакомый голос.

Темноволосый мальчишка с глазами – черными дырами – сидел на другой плите прямо напротив них.

– Гад! – дернулась Динка.

– Не надо, – Юра удержал ее за плечи. – Ему тоже тяжело. Знаешь, как тяжело тем, кто не умеет прощать?..

– Прощать?.. – переспросил мальчишка. – С чего это я должен прощать? Вы пришли и разрушили мой мир. Вы понимаете, что сломали его? Он лопнул, как мыльный пузырь… Да, если вам интересно, все действительно берет начало из того озера в подвале. Знаете, как долго я создавал его, а вы разрушили буквально в полминуты? Вы погубили его… И я теперь свободен, – неожиданно добавил он.

– Что? – Юрка, не веря, посмотрел на него.

– Твой друг отдал за тебя жизнь, и это навсегда разрушило мой мир… мой День сурка, как вы это называли. Знаете, как тоненькая незаметная трещинка может расколоть целый камень…

– Это правда? – Динка подняла на него заплаканные глаза.

– Ага, – беспечно кивнул он. – Мой мир оставался прежним, пока я не верил ни в доброту, ни в дружбу. Но сейчас я узнал всё и про вас, и про твою маму, – он вполне дружелюбно кивнул Юрке. – В общем, разбирайтесь сами, а я, пожалуй, пойду.

Ребята ждали, что вот сейчас небо засверкает и они увидят сотканную из облаков лестницу, по которой Соколов поднимется в небо, в сияющий проем… возможно, даже под пение ангелов и бряцанье арф… Но ничего подобного не произошло.

Он просто повернулся к ним спиной и пошел куда-то – одинокая худенькая фигурка среди развалин…

Они смотрели ему вслед, пока он не скрылся из вида…

– Как же болит голова! Я что, умудрился стукнуться затылком, пока перелезал через эту чертову ограду?

Юра и Динка обернулись…

Серый сидел на плите, с рассеянным видом потирая макушку.

– Ну и что вы на меня смотрите? – нахмурился он. – Ну упал, с кем не бывает?..

– Серый! – Динка всхлипнула.

– Да ладно, все нормально, – он явно смутился от излишнего внимания к своей персоне. – Знаете, я, пока в отключке валялся, целый сон увидеть успел, и такая фигня, надо сказать, приснилась…

Кровь с его футболки исчезла, будто ее и не было. Осталась только картинка, которую при некотором усилии можно было принять за пятно крови.

Юрка с Динкой переглянулись и дружно, в один голос, произнесли:

– Бывает.

Они помогли другу подняться и двинулись к выходу…

Спустя недолгое время ребята уже влезали в знакомую брешь в ограде своего лагеря. Со стороны танцевального зала все еще доносилась музыка, и было непонятно, прошло несколько лет или всего несколько минут.

На лавочке сидел Егор.

– Быстро вы, – заметил он. – Хоть до места-то добрались?

– Добрались, не волнуйся, – отрезала Динка.

– И что? Как привидения? – осведомился Егор, иронично глядя на них.

– Теперь я точно могу сказать, что никаких привидений там нет, – сказал Юрка твердо.

– Подумаешь! Может, это они просто абы кому на глаза показываться не хотят. Слишком много чести! – крикнул им вслед Егор, но ребята, не обращая на него внимания, пошли дальше.

– Устала же я сегодня. Такое ощущение, что этот день длился не меньше недели, – пожаловалась Динка, сладко зевая. – Чувствую, что буду спать крепко-крепко…

– Я тоже, – кивнул Серега. – Главное, чтобы опять какая-нибудь гадость не приснилась.

– Не приснится, – пообещал Юрка.

Мальчики проводили Динку до ее комнаты, а потом пошли к себе.

Их небольшая двухместная комната располагалась чуть подальше по коридору.

– Здорово! – воскликнул Юрка, рухнув на кровать. – Это тебе не скрипучие продавленные кровати с сеткой.

Он с облегчением закрыл глаза, но вдруг почувствовал, что на него кто-то смотрит. Мальчик лениво приподнял ресницы. Над ним стоял Серый.

– А откуда ты знаешь про кровати с сеткой? – спросил он друга, хмурясь.

– Ну так, подумалось, – соврал Юрка, поняв, что проболтался. – А в чем дело?

– Ни в чем… Мне просто как раз такие сегодня привиделись, – Серега присел на свою кровать, задумчиво потирая голову. – А вдруг это был не сон?

– Да ладно, ты еще скажи, что в привидений веришь! – улыбнулся Юра. – Тогда тебе не ко мне, а к Егору. Он лучше поймет…

– А ты изменился, – вдруг сказал Серега и отвернулся, не ожидая от друга ответной реплики.

«Знает. Или догадывается», – понял Юрка. Больше они о произошедшем не говорили.

Когда Юрка умылся, уже ложась в кровать, он стащил с себя джинсы и с удивлением обнаружил, что в заднем кармане лежит что-то тяжелое.

Он засунул руку и вытащил… блестящие часы. На обратной стороне циферблата было нацарапано всего одно слово: «Соколов». Юрка взял часы и поднес их к уху. Они послушно тикали, отсчитывая минуты: тик-так, тик-так.

День подошел к концу, но наступающая ночь не будет бесконечной, и завтра он проснется в новом дне. Никогда нельзя предугадать, как именно он сложится, но всегда остается надежда, что всё будет хорошо.

В графстве Корнуолл дул налетевший с моря холодный ветер. Он колыхал высокие травы на вершине холмов так, что гибкие стебли склонялись до самой земли, упрямо бился в грудь старым замшелым валунам, словно надеялся сдвинуть их с места, разносил по округе запах моря и неведомых опасностей, таящихся в его глубинах. Он был столь силен, что достигал даже коттеджного поселка Осинки, находящегося за сотни тысяч миль от Корнуолла. По крайней мере, Сашка чувствовала на своем лице его дыхание.

В это время она как раз шла по центральной улице поселка по самому прозаичному на свете делу. Одетая в песочно-желтую блестящую куртку, высокие черные сапоги и потрепанные серые джинсы, в заднем кармане которых лежал аккуратно сложенный полиэтиленовый пакет, она направлялась в магазин за продуктами. Собственно, тетя не посылала ее туда, Саша сама вызвалась, потому что за полдня, проведенного с двоюродной сестрой Светкой, уже устала от бесконечного нытья по поводу вскочившего на носу прыщика и подзабытого почти за год ощущения собственной второсортности. Светка умела выстроить свое поведение так, что становилось понятно: лишь она, Светлана Зеленовская – звезда и королева, а все вокруг – жалкие людишки, пыль перелетная… А ведь Сашке придется выносить ее еще семь дней. Мама с папой отправили ее из Москвы на дачу к тете Люде на целую неделю коротких осенних каникул с кратким, но емким комментарием, что девочке ее возраста нужно побольше дышать свежим незагазованным воздухом.