Тайна «Голубого поезда» - Кристи Агата - Страница 90

– Это был всего лишь спектакль. Теперь же я передаю бразды руководства расследованием Усатому. В конце концов, это его профессия.

– Ты думаешь, он действительно знает, кто совершил эти убийства?

– Скорее всего, не имеет ни малейшего представления, но ему необходимо поддерживать репутацию.

Эгг ничего не сказала.

– Дорогая, о чем ты думаешь? – спросил сэр Чарльз.

– О мисс Милрэй. Она так странно вела себя в тот вечер, о котором я тебе рассказывала… Купила газету с заметкой об эксгумации и сказала, что не знает, что ей делать.

– Ерунда, – сказал сэр Чарльз. – Эта женщина всегда знает, что ей делать.

– Не шути, Чарльз. Она была сильно встревожена.

– Эгг, милая моя, какое мне дело до тревог мисс Милрэй?

– Лучше следи за дорогой, – сказала Эгг. – Я не хочу стать вдовой прежде, чем выйду замуж.

Они подъехали к дому сэра Чарльза, намереваясь выпить чаю. Мисс Милрэй вышла встретить их.

– Вам телеграмма, сэр Чарльз.

– Благодарю вас, мисс Милрэй.

Картрайт рассмеялся нервным мальчишеским смехом.

– Должен сообщить вам новость. Мисс Литтон-Гор и я собираемся пожениться.

– О! – произнесла после секундного замешательства мисс Милрэй. – Я уверена, вы будете очень счастливы.

Ее тон показался Эгг странным. Она не успела осознать, в чем заключается эта странность, поскольку сэр Чарльз воскликнул, повернувшись к ней:

– Смотри, Эгг! Это же от Саттерсуэйта!

Он сунул телеграмму ей в руки. Когда она прочла ее, у нее округлились глаза.

Прежде чем отправиться на вокзал, Эркюль Пуаро и мистер Саттерсуэйт переговорили с мисс Линдон, секретарем покойного сэра Бартоломью Стрейнджа. Мисс Линдон горела желанием помочь им, но не смогла рассказать ничего существенного. Миссис де Рашбриджер фигурировала только в журнале записи пациентов. Сэр Бартоломью говорил о ней исключительно в этом качестве.

Пуаро и мистер Саттерсуэйт прибыли в санаторий около двенадцати часов. Горничная, открывшая им дверь, выглядела взволнованной. Ее лицо заливал румянец. Мистер Саттерсуэйт осведомился, могут ли они видеть директрису.

– Я не знаю, сможет ли она принять вас сегодня, – сказала девушка с сомнением в голосе.

Мистер Саттерсуэйт вынул из кармана карточку и написал на ней несколько слов.

– Пожалуйста, передайте ей вот это.

Их проводили в небольшую приемную. Минут через пять дверь открылась, и на пороге появилась директриса. Сейчас она совсем не выглядела оживленной и бодрой, какой была во время первой встречи.

Мистер Саттерсуэйт поднялся со стула.

– Надеюсь, вы меня помните, – сказал он. – Я приезжал сюда с сэром Чарльзом Картрайтом сразу после смерти сэра Бартоломью Стрейнджа.

– Да, разумеется, я вас помню, мистер Саттерсуэйт. И тогда сэр Чарльз тоже спрашивал о бедной миссис де Рашбриджер – надо же, какое совпадение…

– Разрешите представить вам месье Эркюля Пуаро.

Маленький бельгиец поклонился, и директриса машинально кивнула ему в ответ.

– Не понимаю, как к вам могла прийти эта телеграмма, – продолжала она. – В высшей степени загадочная история. Ведь она наверняка не может быть связана каким-либо образом со смертью бедного доктора? Должно быть, это дело рук какого-то маньяка – единственное объяснение, которое приходит мне в голову… Просто ужасно. Да еще и полиция…

– Полиция? – удивленно переспросил мистер Саттерсуэйт.

– Да, они здесь с десяти часов.

– Полиция? – в свою очередь переспросил Эркюль Пуаро.

– Но мы можем увидеться с миссис де Рашбриджер? Все-таки она просила нас приехать…

– О, мистер Саттерсуэйт, так вы ничего не знаете!

– Что именно? – быстро спросил детектив.

– Бедная миссис де Рашбриджер! Она умерла.

– Умерла? – воскликнул Пуаро. – Mille tonnères![100] Это все объясняет. Да. Я должен был предвидеть…

Он замолчал и после небольшой паузы спросил:

– Как она умерла?

– Это просто невероятно. Ей прислали по почте коробку конфет – шоколадных с ликером, и она съела одну. Конфета наверняка была отвратительна на вкус – но, я думаю, она не успела ее распробовать, проглотила и не смогла выплюнуть.

– Oui, oui[101], когда жидкость неожиданно попадает в горло, от нее нелегко избавиться…

– Так вот, она ее проглотила, позвала на помощь, тут же к ней подбежала медсестра, но сделать уже ничего было нельзя. Минуты через две она умерла. Доктор вызвал полицию, они приехали и исследовали конфеты. Они оказались отравленными.

– Какой яд был использован?

– Они полагают, никотин.

– Опять никотин, – сказал Пуаро. – Какой удар! Какой смелый удар!

– Мы опоздали, – с горечью констатировал мистер Саттерсуэйт. – И теперь не узнаем, что она хотела сказать нам. Если только… Если только она не доверилась кому-нибудь еще.

Он вопросительно взглянул на директрису. Пуаро покачал головой:

– Вряд ли она стала бы кому-нибудь доверяться здесь.

– В конце концов, можно опросить медсестер, – сказал мистер Саттерсуэйт.

– Конечно, опросим, – согласился сыщик без всякого энтузиазма.

По просьбе мистера Саттерсуэйта директриса послала за двумя медсестрами, которые дежурили в палате миссис де Рашбриджер в дневную и ночную смены, но ни одна из них ничего не смогла добавить к уже сказанному. Миссис де Рашбриджер никогда не говорила о смерти сэра Бартоломью, и они не знали, что она отправляла кому-то телеграмму.

Пуаро попросил, чтобы их проводили в палату покойной. Там они обнаружили суперинтенданта Кроссфилда, и мистер Саттерсуэйт представил его Пуаро.

Они подошли к кровати, на которой лежала женщина лет сорока, темноволосая, с бледным лицом, искаженным предсмертной агонией.

– Бедная душа, – медленно произнес мистер Саттерсуэйт.

Он бросил взгляд на Эркюля Пуаро и увидел на его лице странное выражение, от которого ему стало не по себе.

– Кто-то узнал, что она собирается говорить с нами, и убил ее… – сказал мистер Саттерсуэйт.

Пуаро кивнул.

– Совершенно верно.

– Ее убили, чтобы она не рассказала нам то, что знала.

– Или то, чего не знала… Но не будем терять времени. У нас много дел. Убийства должны прекратиться. И мы позаботимся о том, чтобы они прекратились.

– Это согласуется с вашими предположениями по поводу личности убийцы? – спросил мистер Саттерсуэйт, с любопытством взглянув на него.

– Согласуется. Но он оказался опаснее, нежели я предполагал… Нам следует соблюдать осторожность.

Пуаро и мистер Саттерсуэйт вышли из комнаты, и суперинтендант Кроссфилд последовал за ними. Они рассказали ему о полученной ими телеграмме. Выяснилось, что ее отправил с почтового отделения Мелфорта какой-то мальчик. Почтовая служащая запомнила это потому, что в телеграмме упоминалась смерть сэра Бартоломью Стрейнджа.

После ланча в компании с суперинтендантом и отправки телеграммы сэру Чарльзу расследование возобновилось.

В шесть часов вечера был найден отправивший телеграмму мальчик. По его словам, телеграмму ему поручил отправить неряшливо одетый мужчина. Он сказал, что получил ее от «полоумной леди» из «Дома в Парке». Она выбросила из окна свернутый лист бумаги с вложенными в него двумя монетами в полкроны. Мужчина побоялся ввязываться в сомнительное дело и передал мальчику телеграмму и одну монету, сказав, чтобы тот оставил сдачу себе.

Полиция начала поиски мужчины. Пуаро и мистер Саттерсуэйт решили, что здесь им больше делать нечего, и отправились обратно в Лондон.

До города они добрались около полуночи. Эгг вернулась к матери, и их встречал сэр Чарльз. Втроем они обсудили сложившуюся ситуацию.

– Mon ami, – сказал Пуаро, – послушайте меня. Только одно способно разрешить эту тайну – маленькие серые клеточки мозга. Рыскать по всей Англии в надежде, что тот или иной человек откроет нам истину, – это любительщина и нелепость. Истину можно увидеть только изнутри.