Тайна «Голубого поезда» - Кристи Агата - Страница 52

Сняв с убитой верхнюю одежду, преступники завернули тело в плед и положили его на полку во втором купе, среди чемоданов и сумок. Найтон выскакивает из поезда с сафьяновым футляром для драгоценностей. Поскольку преступление должно было «совершиться» только через двенадцать часов, он чувствует себя в полной безопасности: его собственные показания и слова «миссис Кеттеринг», сказанные проводнику, обеспечивали ему стопроцентное алиби. На Лионском вокзале Ада Мейсон заказывает корзинку с обедом, запирается в туалетной комнате, где быстро надевает одежду своей хозяйки, прикалывает две пряди рыжих волос и гримируется с таким расчетом, чтобы как можно точнее походить на миссис Кеттеринг. Когда проводник является, чтобы перестелить постели, она рассказывает ему заранее приготовленную историю об оставленной в Париже горничной и, пока он застилает полку, стоит и смотрит в окно с таким расчетом, чтобы люди, проходящие по коридору, видели только ее спину. Это была мудрая предосторожность, поскольку мы знаем, что мисс Грей тоже проходила по коридору. Таким образом, она вместе с другими пассажирами была готова присягнуть, что в это время миссис Кеттеринг была еще жива.

– Продолжайте, – промолвил ван Олдин.

– Перед прибытием в Лион Ада Мейсон уложила тело своей хозяйки на полку и аккуратно сложила одежду убитой на одном конце этой полки. Сама она переоделась в мужскую одежду и приготовилась покинуть поезд. Поэтому, когда Дерек Кеттеринг вошел в купе и увидел, как он думал, свою жену спящей, все декорации были уже на месте и Ада Мейсон пряталась в соседнем купе в полной готовности незаметно сойти с поезда. Как только проводник спустился на платформу вокзала в Лионе, она, ссутулившись, последовала за ним, притворившись, что хочет глотнуть свежего воздуха. Заметив, что за ней никто не наблюдает, Ада Мейсон поспешно переходит на другую платформу и садится на первый же поезд, который идет в Париж. Таким образом она оказывается в отеле «Ритц». Одна из знакомых Найтона накануне уже поселилась в гостинице под именем Ады, поэтому горничной не остается ничего иного, кроме как терпеливо ждать вашего прибытия. Драгоценностей у нее нет и никогда не было. Найтон вне подозрений, поэтому, как ваш секретарь, он спокойно привозит их в Ниццу, не боясь быть разоблаченным. О передаче камней месье Папопулусу договорено заранее, и в самый последний момент они вручаются Аде Мейсон для передачи греку. Прекрасно организованный план, именно такой, какой можно было ожидать от такого мастера, как Маркиз.

– И вы действительно хотите сказать, что Ричард Найтон – это хорошо известный преступник, который занимается своим преступным ремеслом уже много лет?

Маленький бельгиец утвердительно кивнул.

– Одним из главных достоинств джентльмена по кличке Маркиз были его убедительные и располагающие манеры. Вы ведь сами, месье ван Олдин, пали жертвой его чар, когда взяли его на работу после столь непродолжительного знакомства.

– Я мог бы поклясться, что он никогда не искал этой работы! – воскликнул миллионер.

– Это было сделано очень тонко, настолько тонко, что ввело бы в заблуждение любого человека, чье знание людской породы может сравниться с вашим, месье.

– Но я ведь проверил его прошлое! Биография этого парня безукоризненна.

– Вы правы, но это тоже было частью большой игры. Его жизнь как Ричарда Найтона была вполне добропорядочна. Он родился в хорошей семье, имел правильные связи, с честью служил в армии во время войны и был, казалось бы, вне всяких подозрений. Но когда я по крохам начал собирать информацию об этом Маркизе, то заметил, что у них с вашим секретарем много общего. Найтон говорил по-французски как француз, и он был в Англии, Франции и Америке приблизительно в то же самое время, когда там действовал Маркиз. Последний раз о нем слышали, когда он организовал несколько ограблений в Швейцарии, – и Найтона вы встретили тоже в Швейцарии; именно тогда появились слухи о том, что вы ведете переговоры о покупке знаменитых рубинов.

– Но зачем было убивать? – спросил ван Олдин глухим голосом. – Уверен, что профессиональный вор мог бы украсть драгоценности без того, чтобы засунуть свою голову в петлю.

– Это уже не первое убийство, совершенное Маркизом, – покачал головой Пуаро. – Он убийца по своей природе. Кроме того, он никогда не оставляет никаких следов или свидетелей. Мертвые не дают показаний. У Маркиза же страсть к известным историческим драгоценностям. И планы свои он начал претворять в жизнь заранее, сначала устроившись к вам секретарем, а затем получив возможность предложить горничную вашей дочери, для которой, как он предполагал, и предназначались драгоценности. И хотя этот план созрел у него очень давно, он не погнушался попыткой по-быстрому получить эти камни, наняв двух апашей, которые напали на вас в Париже. Попытка эта провалилась, что совсем не расстроило Маркиза. Он был уверен в надежности своего основного плана. Никакие подозрения не могли связать похищение с Ричардом Найтоном. Но, как у всех великих людей – а Маркиз, без сомнения, к ним принадлежит, – у него были свои маленькие слабости. Он действительно влюбился в мисс Грей и не смог удержаться перед искушением повесить это преступление на Дерека Кеттеринга, когда ему представилась такая возможность. А теперь, месье ван Олдин, я расскажу вам одну очень любопытную историю. Мисс Грей ни в коем случае не подвержена всяким фантазиям, но она твердо уверена, что почувствовала присутствие вашей дочери рядом с нею в саду Монте-Карло, как раз после того, как у нее состоялась длительная беседа с Найтоном. Она говорит, что почувствовала, как мертвая женщина пытается ей что-то сказать, и ей неожиданно пришло в голову, что убитая пытается сказать ей: ее убийца – Найтон! Сама мысль об этом была в тот момент столь фантастична, что мисс Грей никому ничего не сказала. Но она была настолько уверена, что это именно так, что начала действовать самостоятельно – хотя и достаточно рискованно. Она не стала отвергать ухаживания Найтона и дала ему понять, что верит в виновность Дерека Кеттеринга.

– Невероятно, – сказал ван Олдин.

– Да, вы правы. Такие вещи бывает трудно объяснить. Кстати, есть одна маленькая деталь, которая сильно меня озадачила. Всем известно, что после ранения ваш секретарь заметно хромал. В то же время Маркиз ходил совершенно нормально. Это была неразрешимая загадка. Но однажды в разговоре со мною мисс Ленокс Тэмплин упомянула, что хромота Найтона оказалась совершенно неожиданной и для врачей, которые лечили его в госпитале ее матери. Это означало, что Найтон искусно притворяется. Когда я был в Лондоне, я встретился с лечащим хирургом Маркиза, который сообщил мне некоторые подробности, подтвердившие это предположение. Позавчера я упомянул его имя в присутствии Найтона; на его месте любой бы сказал, что этот хирург лечил его во время войны, но майор предпочел промолчать. Именно это окончательно убедило меня, что моя разгадка преступления единственно правильная. Кроме того, мисс Грей передала мне вырезку, в которой говорилось о том, что в госпитале леди Тэмплин произошло ограбление именно в то время, когда там лечился Найтон. Она поняла, что я иду по тому же следу, по которому шла она, когда я написал ей из парижского «Ритца». Там мне пришлось нелегко, но все-таки я получил доказательства того, что Ада Мейсон появилась в отеле наутро после убийства, а не вечером перед ним.

После длительного молчания миллионер через стол протянул руку детективу.

– Думаю, что вы понимаете, что все это значит для меня, месье Пуаро, – произнес он хриплым голосом. – Сегодня утром я послал вам чек, но никакие деньги на свете не смогут выразить, как я благодарен вам за все, что вы для меня сделали. Вы самый лучший, месье Пуаро. Отныне и навеки!

Маленький бельгиец встал, выпятив грудь.

– Просто я Эркюль Пуаро, – скромно сказал он, – и, как вы справедливо заметили, в своей области я большой человек, так же как вы – в своей. Я рад и счастлив, что смог помочь вам. А теперь мне придется устранять последствия этого путешествия… Увы! Мой великолепный Джордж больше не со мною.