Надменная красавица - Бэлоу Мэри - Страница 20

• Предыдущая
• 20/48
• Следующая

— Не думаю, чтобы какой-нибудь рыцарь, достойный этого звания, привел сюда свою даму на тайное свидание, — сказала она. — Вы опошляете кодекс чести, милорд.

— Диана, вы были замужем, разве физическая сторона брака опошлила ваши отношения? Вы едва ли создаете привлекательную картину брака, моя дорогая. Думаю, я правильно поступал, всю свою жизнь держась от него подальше.

Ее спас гнев, она чувствовала, как он закипает внутри ее, готовый выплеснуться наружу.

— Вы не смеете шутить над моим браком, сэр. Не смеете. Я всеми силами буду защищать память Тедди. И хотя смешно нападать на вас, потому что вы мгновенно одолеете меня, я сделаю это, сэр, сделаю, если вы скажете еще одно мерзкое слово о нем или нашем браке.

Он наконец отпустил ее руку, но лишь для того, чтобы взять ее за плечи.

— Простите, — сказал он. — Я искренне сожалею, Диана. Я дразнил вас. Это не значит, что я не уважаю Тедди, которого я помню как искреннего и доброго человека. Я не хотел неуважительно говорить о вашем браке. Я убежден, что вы будете верной и любящей женой любого человека, которого выберете себе в мужья. Вы простите меня?

Держа ее за плечи, он смотрел, как она борется с собой, она опустила глаза на свои выставленные вперед руки, готовые ладонями оттолкнуть его. Он хотел обнять и успокоить ее, но с трудом удержался. Черт, он обидел ее, а хотел лишь подразнить. И он чувствовал какое-то внутреннее неудобство оттого, что сочувствовал ей.

— Да, — ответила она.

Маркиз Кенвуд не понимал, когда ситуация вышла из-под его контроля. Он отвернулся и наклонился поднять какой-то гладкий камешек. Он бросил его в серебристую полосу воды, простиравшейся перед ними. А она наблюдала за ним, стараясь медленно и ровно дышать.

— Графиня так старается свести нас, — сказал он. — Я не спрашиваю, заметили ли вы. И слепой бы заметил. Вы пытались отговорить ее?

— Было бы бесполезно. Уж если моя свекровь забрала что-то в голову, то стадо диких слонов не переубедит ее. Она просто отмахнется от них.

— Вы хотите, чтобы она выбрала для вас кого-то еще?

— Мне не нужна чья-то помощь в таких делах, — ответила она. — Если я захочу другого мужа, я найду того, кто мне понравится.

— Мужа? — повторил он и, прервав свою захватывающую игру с камешками, посмотрел на нее. — А почему не любовника? Зачем так сразу снова вступать в брак?

У нее сжалось сердце.

— О, — сказала она, чуть не задохнувшись от вновь забушевавшего в ней гнева. — Полагаю, вы не прочь сыграть эту роль, милорд.

Это уже лучше. В своем негодовании она была неотразима. Он пристально посмотрел на нее.

— Должен признаться, — сказал он, — что меня мучают воспоминания. Я только хотел бы, чтобы их было больше, Диана. На несколько минут больше. Пять. Может быть, десять. Да, с вами почти наверняка десять. И они стали бы сладкими воспоминаниями.

Он уловил, как она неслышно ахнула, когда он шагнул к ней и провел пальцем под ее подбородком.

— Очень сладкими, Диана.

— И это все, что интересует вас в женщинах, не так ли? — сказала она. Она не вздрогнула, не отшатнулась, как он ожидал. Она стояла неподвижно и смотрела прямо ему в глаза.

— Создатель в мудрости своей разделил человечество на два пола, чтобы они могли заниматься любовью, — улыбнулся он, отвечая на ее взгляд. — А мы так часто отвечаем ему тем, что притворяемся, будто этого нет, или это неестественно, или нежелательно, чтобы так было. Да, мне нравится заниматься любовью, Диана. Я бы хотел заниматься любовью с тобой — постоянно. Каждое мгновение. Но это неподходящее время и место, не так ли? Всего лишь романтичное место. Подходящее только для поцелуев.

Она по-прежнему не отступала, хотя он еще ближе придвинулся к ней. И она по-прежнему смотрела ему в глаза. Когда он положил руки ей на плечи и провел пальцами по овалу ее лица, у него мелькнула мысль: интересно, что она собирается делать и о чем она думает. Ответит ли она на его поцелуй? Будет ли изображать мраморную статую? Или он должен опасаться одной или пары звонких пощечин?

Он не знал. Когда имеешь дело с Дианой, никогда не знаешь. И это было увлекательно. Она была потрясающе интересная женщина.

Он не знал ответа, когда его губы почти прикасались к ее губам и когда он перевел взгляд с ее губ на глаза. И он все еще не знал, прикоснется л и он к ее губам и узнает ответ или отступит и скажет какую-то банальность.

Обычно он безошибочно находил путь к совращению. С Дианой Ингрэм он не был уверен.

И… в этом было бесконечное очарование.

Она собиралась ударить его. Не важно, что она не сможет причинить ему боль, что он в минуту может одолеть, ее и, если захочет, проделать с ней невообразимые вещи Она хотела вложить в свой удар всю силу гнева и стыда от того, что ее влечет к распутному человеку, от унизительных воспоминаний, связывающих их. Она была готова ударить его. Но только когда он ее поцелует. Он медлил с поцелуем, совсем так, как в ту ночь медлил с… Но это не имеет значения. Она не ударит его, пока он не поцелует, иначе он опять заставит ее почувствовать себя дурой, заявив, что не имел никакого дурного намерения.

Сердце готово было вырваться из ее груди. Она чувствовала жар его тела. Чувствовала его запах. Такой дразнящий знакомый запах. От предчувствия груди у нее отяжелели и слабость овладела ее телом.

Лорд Кенвуд улыбнулся, глядя ей в лицо, закрыл глаза и вплотную придвинулся к ней.

— Эй! Где вы там? Эй!

Вероятно, голоса трубадуров четырнадцатого века звучали куда романтичнее. И более гармонировали с залитым лунным светом замком.

— Эрни! — Маркиз Кенвуд открыл глаза и немного отодвинулся от нее. — Где он, черт побери?

Но не было необходимости задавать этот вопрос. Его бы заметил любой. Он стоял на парапете четко очерченным черным силуэтом на фоне луны. Никогда в жизни Эрни не выглядел столь романтично. Или его голос так не походил на ослиный рев.

— Эй! — снова закричал он, сложив рупором ладони. — Диана! Джек!

Диана чувствовала себя так, словно казнь отменили, когда петля была уже на ее шее.

— Эрнест, — отозвалась она, — что ты делаешь там наверху? Это опасно.

— Я не мог найти вас, — крикнул он. — Я беспокоился о тебе. Мама и все остальные уже пошли домой.

— Ладно, будь осторожен, — ответила она. — С нами все в порядке. Мы возвращаемся к входу. Встретим тебя там.

— Спускайся оттуда, Эрни, мальчик мой, — с чуть заметной звенящей ноткой в голосе сказал маркиз. — Ты выглядишь настоящим рыцарем в сияющих латах, но ты испортишь все впечатление, если свалишься и разобьешь голову.

— О Боже, — нормальным голосом произнес лорд Кренсфорд, но стоявшие внизу его хорошо слышали. Он повернулся и смотрел назад.

Через мгновение из-за парапета показалась Анджела Уикенхэм и помахала им рукой.

— О Боже, — повторил лорд Кренсфорд. — Вам нельзя находиться здесь, мисс Уикенхэм. Это опасно. Я же сказал, чтобы вы шли с Клодией.

— Но какой великолепный вид! — Она облокотилась на парапет, и поток мелких камешков посыпался вниз в ров.

Лорд Кренсфорд вскрикнул и схватил ее за плечо.

— Сейчас же спускайтесь вниз, вы, глупая, сумасшедшая женщина. О Господи.

— Может быть, мне лучше упасть в ров, — глядя вниз, сказала Анджела. — Я уверена, милорд, что вы броситесь меня спасать.

— Вот уж нет, — прежде чем исчезнуть из виду за каменными стенами, сказал лорд Кренсфорд, крепко ежи мая руку Анджелы. — Я не умею плавать.

— Держитесь крепче за мою руку, — приказал лорд Кренсфорд. — И не выпускайте ее.

— Я поднялась сюда совершенно спокойно, — ответила Анджела. — Я шла по вашим следам. И хотя на лестнице встречалось много расшатанных камней, да и наверху тоже, у меня очень цепкие туфли. — Она приподняла юбку, чтобы показать изящные туфельки и стройные лодыжки.

— Возьмите руку, — повелительным тоном повторил лорд Кренсфорд, преграждая ей дорогу к лестнице, по которой они поднялись сюда. — Или дальше ни шагу.

• Предыдущая
• 20/48
• Следующая