Жизнь и деятельность Бальтазара Коссы - Парадисис Александр - Страница 41

• Предыдущая
• 41/53
• Следующая

Для Диноры удержать Владислава было вопросом самолюбия. Она хотела доказать всем в Италии, а особенно своему неверному любовнику, что это в её власти. Вот почему она приходила столько раз к своему «отцу» Черетами. Ей был нужен «эликсир любви».

В первый раз, когда Динора пришла к Черетами, он задумался. И раздумывал довольно много дней. Но когда она пришла в четвёртый раз, у него уже созрело решение. Глаза его сверкнули, когда он взял с полки банку с сероватой густой мазью и подал «дочери».

— Это то, что тебе нужно, — сказал он. — Эта мазь навсегда привяжет к тебе Владислава.

— Как ею пользоваться? — спросила обрадованная девушка.

Аптекарь подошел и прошептал ей на ухо, как надо обращаться с мазью. Динора, покраснев, опустила глаза.

— О! Как же я это сделаю? — спросила она.

— Дочь моя, — торжественно произнес Черетами, — ты должна суметь это сделать. Другого способа я не знаю. Намажься этой мазью за несколько минут до того, как Владислав придёт к тебе.

Девушка забрала банку и ушла.

Через два дня, когда ночью Владислав пришел к ней, Динора была весела и беспечна. Но только Владислав ушел, как страшная боль в нижней части живота заставила её закричать. Она мучилась всю ночь. Под утро ей стало совсем плохо… в полдень она умерла. Черетами, её «отец», сохранял абсолютное хладнокровие. Он отомстил папе, двум женщинам (своей жене и теще) и, кроме того, получил тысячу флоринов.

Болезнь, погубившая Динору, настигла и Владислава. Он тоже был в тяжелом состоянии. Корчась от невыносимой боли, он спрашивал: «Что это жжёт меня?» Он пытался в карете добраться до столицы, но умер в пути через семь дней. Это было 7 августа [96],

Ещё до этих событий, находясь далеко от захваченной неприятелем столицы, во Флоренции, куда он приехал из Сиены, Косса часто спрашивал себя: «Что-то поделывают Черетами? Что предпринял лекарь? А Динора? Неужели до сих пор сердится на Иму?» Знатная миланская красавица теперь открыто жила с папой.

Так как не в характере Коссы было сидеть сложа руки, он снова начал переговоры с королём Сигизмундом, который хотел добиться от папы двух вещей: чтобы папа Иоанн XXIII короновал его императором (это усилило бы его влияние) и чтобы он согласился на созыв собора, который излечил бы недуги церкви.

Косса отправил к Сигизмунду трёх послов для переговоров.

«Ты хочешь созыва собора? — писал Косса королю. — Он будет созван. Ты хочешь короноваться императором в Риме? Пожалуйста! Но сначала помоги мне освободить столицу от этого антихриста Владислава, который захватил её. Я отправляю к тебе трёх кардиналов, договорись с ними» [87].

Конечно, и этот «отец христианства» не хотел созыва собора. Зачем ему было собирать (да ещё приглашать!) церковнослужителей и теологов со всего света? Чтобы они могли рассуждать, кричать и советовать, что правильно, а что неправильно, и… волновать его? Но что было делать? Косса думал, что Владислав (тогда уже покойный), захвативший Рим, жив и что он настолько силён, что сможет захватить и всю Италию. Он чувствовал настоятельную необходимость иметь сильного сторонника и помощника, более сильного, чем Владислав. Таким он считал Сигизмунда. Но тогда он ещё не знал о смерти Владислава.

В тот же день, когда пришло известие о смерти неаполитанского короля, Косса узнал, что римляне прогнали наместников Владислава, вышли на улицы и кричат: «Да здравствует пана Иоанн!» Косса услышал и ещё одну новость: его послы заключили соглашение с Сигизмундом о том, что собор состоится в конце года в Констанце. Иоанна ошеломило это известие.

— Где? — переспросил он.

— В Германии, в городе Констанце.

Папа вперил сверкающий взгляд в кардиналов, взгляд мрачный, жестокий и страшный, такой же, какой был у него тридцать лет назад, когда он, чёрный от солнца и ветра пират, со своими верными друзьями бороздил моря, наводя ужас и смятение вокруг.

— Дураки! — крикнул он. — И вы заключили такое страшное соглашение?! Даже Буонакорсо, если бы я послал его туда, не сделал бы такой глупости!

— Но почему? — заикаясь, спрашивали встревоженные кардиналы. — Ведь вы сами, святой отец, приказали нам соглашаться!

Действительно, Косса давал им такое напутствие, так как понимал, что это неизбежно. Но он был уверен, что собор состоится в Италии, и не беспокоился. Но кого он сможет напугать, на кого повлиять там, в Констанце, где он, чужеземец, будет один среди тысячи незнакомых и далёких ему людей?

Бывший пират раздражённо шагал из угла в угол.

— Ничтожества! Вы губите и церковь и меня. Разве может один человек устоять перед сотнями и сотнями светских и духовных лиц, которые приедут на собор с единственной целью разгромить нас?

Возмущению его не было предела. Что он, неаполитанец, сможет сделать там, на севере, «на краю света», в холодном и угрюмом германском городе?

И в волнении он повторял:

— Sic capiuntur vulpes! [44]

Он имел в виду себя. Он всё старался взвесить, продумать, его сверлила одна мысль: «Что ещё можно предпринять?»

Вспомнил он и о позиции двух своих предшественников, избегавших созыва Вселенского собора, вспомнил, что они боялись его, как черт ладана. К каким только увёрткам они не прибегали! Но он вспомнил также, как негодовал народ, когда обнаружилась эта нечестная игра, и то, как осудил их собор в Пизе.

«Надо ехать!» — решил он.

Сигизмунд приехал в Ломбардию, и Иоанн XXIII должен был там встретиться с ним. Тем более что Сигизмунд до этого прислал письмо с выражением своего глубокого уважения «пресвятейшему и высокочтимому Иоанну»…

— Готовься, Има! — сказал он Давероне. — Мы едем.

Он объяснил ей, что послы показали себя глупцами и чуть совсем его не погубили. Поэтому необходимо сейчас хоть чем-то умаслить своих врагов. С любовницей и несколькими кардиналами он направился в Северную Италию, на встречу с Сигизмундом.

— Вот и путь наш на край света сократится… Будто в Италии не хватает места…

Конечно, если бы собор созвали в Италии, все было бы в порядке. Он был уверен, что ни один его враг не остался бы неразоблаченным.

Но, как бы там ни было, собор должен состояться, хотя бы и в Германии.

Косса дал указание секретарю канцелярии составить приглашения на собор в Констанце всем священнослужителям западной церкви. Немного раньше то же самое сделал и Сигизмунд как германский император. Правители всех стран, принадлежавших к западной церкви, приглашались на собор лично или назначенные ими представители.

Иоанн ХХIII и Сигизмунд встретились в ломбардском городке Лоди. Выразив притворную радость по случаю встречи, наш герой пытался заставить первого из правителей изменить своё решение.

— Почему вы выбрали Констанц местом для собора, Сигизмунд? — спросил Косса. — Он так далёк от Италии, от Средиземного моря. Пожалуй, я не смогу приехать. Я разослал приглашения, но оставил пустым место для названия города, где должен собраться собор.

Сигизмунд, понимающе улыбаясь, смотрел на папу.

— Я выбрал Констанц потому, что этот город находится в центре западного мира. На юг от Констанца лежит Италия, на север — германские и скандинавские государства, на запад — Англия, Франция, Испания, на восток — Австрия, Венгрия, Польша и православные страны, которые из политических соображений вынуждены будут присоединиться к ним. Пожалуйста, святейший владыка, заполните пустое место в ваших приглашениях, напишите, что собор будет в Констанце.

Иоанн ХХIII испытующе посмотрел на Сигизмунда. «Хитрец ты! — думал он. — Такой же, как и я. Умеешь добиваться того, чего хочешь! Увы… ничего не поделаешь!»

Действительно, Сигизмунда тоже закалили всякие распри, он приобрёл большой опыт.

• Предыдущая
• 41/53
• Следующая