Афганистан. Война разведчиков - Марковский Виктор - Страница 5

Рассказам агентов не всегда можно было доверять (по словам генерал-лейтенанта Б.Н. Громова, изрядная часть полученных сведений «на самом деле оказывалось бредом какого-нибудь обкурившегося анашой душмана»), а иные информаторы сочетали службу сразу нескольким хозяевам с разных сторон. Бывало, что афганцы пользовались случаем свести давние счеты со своими недругами или, стараясь угодить, подтверждали небылицы, которые от них хотели услышать и выдавали желаемое за действительное в погоне за «премиальными» (из-за чего за наводчиками укрепилась репутация «сказочников»). Вот несколько из множества таких случаев: в марте 1982 года под Асадабадом, узнав от местного жителя о ночующей в селе банде, слали бронегруппу, и в пути она нагнала информатора, торопившегося предупредить душманов об опасности; в другой раз разведрота 66-й омсбр, пойдя по указке наводчика на захват склада с оружием в кишлак Балабаг, ничего не нашла, но при возвращении по подсказанному пути попала в засаду.

Все же при умелом подходе, в чем и состоял талант разведчика, перекрестная информация из разных источников давала представление об обстановке в селениях, планах душманов и ожидаемых действиях в окрестностях и на дорогах. Умение ладить с осведомителями и по-восточному тонкое ведение дел, подкрепленное обязательным «бакшишом» (подарком), позволяло судить о настроениях вожаков, отношениях между ними и возможности согласованных действий, о «кредитоспособности» местных лидеров, запасах, численности и вооружении банд, не говоря уже о конкретных сведениях о выходе караванов, местах ночевки банд, складах и тайниках.

Пост «Пилотка» на горной вершине у Гардеза на 2800 м. Заставы-крепости сооружались на потенциально опасных направлениях, где была велика активность противника, и служили опорными пунктами для выходов разведгрупп и подразделений в боевые рейды. Подходы к заставе перекрывались стрелковыми позициями, минновзрывными заграждениями и сигнальными средствами, оповещавшими о приближении противника.

Придорожный пост на трассе Кабул-Термез. Посты у дорог играли особую роль, обеспечивая охрану путей и шедших по ним машин. Возле них останавливались на ночлег колонны с грузом, здесь же находились бронемашины и танки обеспечения проводки, выходившие на выручку попавшим под обстрел и разблокировавшие дорогу. В обязательном порядке охранялись все мосты, тоннели и перевалы.

Расширение агентурной работы и рост числа информаторов прямо предусматривались приказами штаба 40А, обязывавшими командиров всех уровней, начиная от взводных лейтенантов, налаживать контакты на местах, знать расстановку сил в округе, состав действующих банд вплоть до поименного состава их руководства и характеристик командиров. Рекомендовалось особо уделять внимание вербовке дуканщиков (хозяев мелких лавок и магазинов), купцов и афганских военных, лучше других осведомленных и заинтересованных. Результаты часто не сводились к добыванию и покупке сведений. Кропотливая работа офицеров разведки позволяла избежать самих боевых действий и потерь, изыскивая выходы на полевых командиров и вступая в переговоры. Эти контакты бывали многоходовыми и извилистыми, от нажима и силовых действий до взаимных компромиссов и прямой оплаты. Так, в Герате цементная фабрика избегала диверсий в обмен на обещание армии не трогать родное селение одного из местных «авторитетов». В 1981 году командование 5-й мсд в этой провинции сумело склонить к переговорам одного из лидеров оппозиции, с которым встречался начальник разведотдела дивизии. Результатом было практическое прекращение операций в зоне вокруг города и снятие напряженности в самом центре провинции.

Умело построенные отношения позволяли внести раскол в ряды противника, вызывая их междоусобную вражду. Идеей непримиримой борьбы с «неверными» были одержимы далеко не все (нападения на гарнизоны и обстрелы не давали ощутимой добычи) и выгоднее становилось пойти на уступки «шурави», дававшими гарантии той или иной группировке, что ее не уничтожат в обмен на отказ от враждебных вылазок, а при взаимном доверии даже помогавшим медикаментами и продовольствием. Хозяину Панджшера Ахмад Шаху руководство 40А предлагало даже «авиационную и артиллерийскую поддержку в случае вооруженных столкновений его отрядов с соперничающими формированиями».

В зону охранения каждой заставы и поста входили от километра до 15–20 км дороги. Обочины на иных участках были сплошь завалены ломом горелого металла — остовами грузовиков, смятыми бочками «наливников» и развороченными корпусами бронемашин.

Смены на заставах продолжались по 6 месяцев. Однообразную нелегкую жизнь, изматывавшую суровыми условиями, бытом и питанием, нередкими болезнями и постоянной нехваткой воды, скрашивали «товарищи по оружию», соседство которых улучшало психологический климат в гарнизоне. Чаще всего «на службу» брали собак, встречались мартышки и даже прирученные горные орлы, служившие предметом законной гордости перед соседями.

Труднее всего было уберечь трубопровод, «нитки» которого то и дело подрывались, расстреливались и просто развинчивались охочим до дармового топлива местным населением. Выгоднее оказывалось платить за его сохранность окрестным жителям и время от времени устраивать раздачу горючего.

С самим лидером персональную работу вел представитель ГРУ в звании подполковника, склонявший Масуда к сотрудничеству, знакомя его с советским образом жизни и произведениями классиков марксизма (о которых тот, к слову, отзывался положительно). Особого успеха агитация все же не имела и перемирия с Масудом перемежались почти ежегодными операциями против его формирований, столь же регулярными, как и безрезультатными.

10 октября 1980 года командующий войсками ТуркВО докладывал Министру обороны: «Оставлять напряженность боевых действий такими и идти на их расширение нельзя. К тому же это может привести к дальнейшей эскалации боевых действий и обратным результатам, поскольку может привлечь широкие народные массы на сторону мятежников». Однако победило мнение, что «армия должна воевать» и войска продолжали боевые действия, вскоре оформившиеся как плановые, загодя назначенные операции по очистке провинций от оппозиции и «насаждению народной власти» (именно так формулировались цели многих из них), или же проводившиеся в ответ на рост активности моджахедов в отдельных районах, наиболее дерзкие вылазки и нацеленные на исправление ситуации.

Повышение роли разведки становилось очевидным. Для контроля за местностью были развернуты заставы и сторожевые посты, находившиеся вокруг ключевых объектов, на дорогах, у мостов и перевалов. С них велось постоянное наблюдение за прилегающими районами. Были обустроены 862 заставы и поста, из них 186 сторожевых застав и 184 поста располагались вдоль коммуникаций (с учетом выносных наблюдательных постов их сеть превышала 1100). Они оборудовались для проживания и готовились к круговой обороне. Гарнизоны застав насчитывали от взвода до роты и имели запасы топлива, продовольствия и боеприпасов. На них уже в 1981 году несли службу 20200 человек. На заставе могли располагаться артиллерия, танки и бронемашины приданной бронегруппы, тут же останавливались на ночлег под прикрытием транспортные колонны. В случае нападения на транспорт на своих участках трассы с заставы высылали поддержку, помогавшую пробиться из огня под прикрытием брони и вывести заблокированные машины.

К апрелю 1985 года только на участке магистрали Термез-Кабул в зоне ответственности 177-го мсп, протяженностью 65 км содержалось 14 сторожевых застав и 23 сторожевых поста. Некоторые из них выглядели настоящими крепостями. Так, застава № 31, в районе которой находился и командно-наблюдательный пункт 1-го батальона полка, насчитывала 193 человека, включая взвод минометчиков, танковую роту (без взвода), артиллерийскую батарею и разведвзвод батальона.