Выбери любимый жанр

Абдулов, гуляющий сам по себе - Болотовский Михаил - Страница 1


Изменить размер шрифта:

1

Михаил Болотовский

Абдулов, гуляющий сам по себе

В тихий час мы валялись на незастланных больничных койках. Не спали, травили байки. Что еще делать в шоферской больнице в тихий час, как не байки травить?

- На ста сорока он на встречную выскочил... - Петрович, рассказывая, приподнимался на локте. - Ну, и в МАЗ, в лобешник. Там - сами понимаете... Лепешка.

- В цинковом гробу хоронили? - спросил Славка.

- В деревянном. Жгли.

- Мертвецу без разницы, - сказал Федя Абдулов. Он лежал на кровати в торжественной позе, изучал рябой потолок.

- Как это без разницы? - не согласился Славка. - Это тебе, татарину, без разницы, а мне с самой разницей.

Федя не обиделся.

- Татар бабы любят, - не меняя положения, ответил он. - А ты дурак.

- Деньги они любят... - обреченно сказал Петрович.

- Татары? - поинтересовался Славка.

- Бабы.

Все согласились, что бабы и впрямь любят деньги. Правда, Федя встрял:

- А ты, Петрович, не любишь денег?

- Дают - бери, - уклончиво ответил Петрович. До пенсии он работал в такси.

- А как жгли? - вернул тему Славка.

- Как жгут... В крематории.

- Это ежу понятно, что в крематории. А у него зубы были золотые?

- Я ему в рот не лазил.

- А если золотые - тогда все, шандец... - сказал Федя. - Они эти зубы назад не дают.

Петрович возмутился.

- Как так не дают? Должны, понимаешь, назад давать.

Федя спорить не стал.

- Может, и дают, - согласился он.

- Конечно, - обрадовался Петрович. - Зубы денег стоят. Сколько один зуб стоит?

Никто не знал. Помолчали.

- Интересно... - Славка сел в постели. - Они в газу жгут или электричеством?

- А кто их ведает... - задумчиво отозвался Петрович. - Думаю так, что в газу. Дешевле.

- В газу дешевле? - заспорил Славка. - Ну, ты дал! Вот ты за газ в месяц сколько платишь?

- В месяц? Рупь двадцать шесть.

- А за электричество?

- Это... как нагорит. У меня сын, понимаешь, всю комнату обставил электричеством. Пятерка порой набегает.

- Моя скотина тоже хотела патефон, - влез Федя. - Я ей сказал: купишь, скотина, патефон, из дому выгоню.

- Вот ты опять, Федя, называешь дочку скотиной, - сказал я. - Нехорошо так.

- Скотина и есть! - И искривленное тиком федино лицо свернулось в гневную гримасу, и правый глаз задергался. - Скотина! Не говори мне про нее. Я двадцать лет на овощах возил, я ее, гадину, одними ананасами кормил... арбузы там, дыни, овощи-хреновощи... а она сейчас задом воротит.

- Да все они... - печально сказал Петрович.

- Двадцать два года девке, - крикнул Федя. - Ну ты хоть посуду матери помой, тварь такая! Ведь любил я ее, как любил... А теперь ненавижу. Вот, ненавижу... скотина...

- Гуляет? - спросил Славка.

- Я ей погуляю! Гуляет! Еще чего, гуляет... Задом воротит! Курит! Все бы простил: говорю ей, брось курить, Махоркина. Я ее прозвал так Махоркина.

Петрович засмеялся.

- Брось, говорю, Махоркина!.. так и говорю. Нет же, задом воротит. Провоняла вся куревом.

- Пьет? - снова навел справку Слава.

- Дурак! - еще громче закричал Федя, нервно ероша рыжие волосы. - Я ей дам пить! Убью ее тогда. Вот провалиться: убью. Я ей так и сказал: жалко, ты маленькая не сдохла. Так и сказал: жалко, что маленькая не сдохла.

- Это уж ты... - сказал Петрович, - слишком того...

- Нет, я такой, - не согласился Федя. - Или люблю, или ненавижу. Я пополам не делюсь.

- Господи, Господи, - запричитал Петрович, - Злой ты, Федя. Злой, понимаешь. Татарин, прости, конечно...

- Татарин, - охотно согласился Федя. - Обрезной.

- Как еврей, - вставил Славка.

- Ну, - подтвердил Федя. - Евреи что ж, не люди?

- Люди... - Славка пожал плечами. - Только они нам в геологии вредят.

- Где? - заинтересовался я.

- В геологии. Там даже министр и еврей, вообще одни евреи. Они фальшивые месторождения открывают, государство туда хреначит ресурсы, а там - шиш с маком.

- Господи, - опять засуесловил Петрович, - вредят?

- Все равно нефти в мире до двухтысячного года, - скорбно отозвался Федя. - А нас начальник колонны был еврей. Ну, нормальный мужик... Мне раза арбузы налево предложили отвезти. Я ему, мол, Илья Саулыч... это так его звали, Илья Саулыч... можно я часика на три припоздаю? А он говорит: "Пожалуйста, я ничего не знаю, ты ничего не говорил".

- Они бывают хорошие, - подтвердил Петрович. - Я, когда на ЗИМе работал, возил одного еврея. Хороший был еврей.

В подробности Петрович вдаваться не стал.

- Это от нации не зависит, - продолжал Федя. - Вот потом был начальник колонны Ахмет. Его все звали Александр Петрович, только какой он, елки-палки, Александр Петрович? Я его еще с Казани знаю, Ахметку... Ну свой вроде, да? Татарин. А выговор мне влепил, сукин сын. Пиши, говорит, бабай Фатих... это по-нашему дед Фатих, значит.... пиши, говорит, объяснительную. Гад. Убил бы его. Вот убил бы. Пусть мне врачи только скажут: осталось тебе жить месяц - убил бы его, и братьев двух.

- Его братьев? - заинтересовался Петрович.

- На кой мне его братья! - закричал Федя, и внезапно лицо его стало багроветь. - Его-то братья! Мои братья, не его! Они мне, гады, череп раскололи. Кирпичом, гады, сзади подкрались.

- Вот оно как! - заволновался Петрович, даже сел. - А за что ж они тебя, Федя?

- Добро одно они, гады, от меня имели, - говорил дальше Федя, то ли не расслышав вопроса, то ли как раз отвечая на него. - Одно добро. Он в пятьдесят седьмом в Москву приехал, жил у меня, ананасы жрал. Второй тоже приезжал, я последнюю рубаху снимал. А как чего не поделили - сразу кирпичом сзади, гады. Я в клинической смерти был. Поняли? Вот...

- Бога видел? - спросил Славка.

- Бога? - Федя улыбнулся как-то неловко, видимо, принял вопрос всерьез. - Не видел. А его нет!

- И Аллаха нет? - не удержался я.

- И Аллаха, - и Федя вовсе разулыбался. - Никого нет. Не верю я в них. Вот помру, а на том свете никто меня не примет. Бог не примет, Аллах не примет. И буду я сам по себе. Вот тут кошку в мультфильме показывали, так и называется: "Кошка, которая гуляла сама по себе". Вот и буду гулять.

- Ты уж на земле погулял, - заметил Петрович.

- Погулял! - и Федя даже засмеялся. - Ох, погулял. Меня любили бабы. Я мимо себя не пропускал. Не-ет... Помню, жены сестра... танцуем, а я ее за титьки незаметно... Баба - ох! Ты что, говорит, Федя? А то, отвечаю. Я уж ее потом... А один раз ко мне экспедиторшу посадили. Ну, зарулил к магазину, взял ноль-семь, машину в лесопарковую зону загнал... Ты спишь что ли, Петрович?

1
Перейти на страницу:
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело