Советские Ракетные войска - Асташенков Петр Тимофеевич - Страница 28

Решил пожаловаться заместителю командира по политической части. Майор выслушал его, но разубеждать, не стал. Он-то, замполит, хорошо знал своего командира, понимал, какие это «придирки». Лишь сказал:

— Хорошо. Разберусь. Но и вы присмотритесь. Может, сами в чем ошибаетесь.

Шли дни. Неделя сменила другую. Замполит не давал ответа лейтенанту, ждал, когда молодой офицер сам придет к нему. На полевых занятиях, где были вместе командир и лейтенант, замполит не раз видел огоньки восхищения в глазах молодого офицера, когда Богарников первым провел ракетный поезд по снежной целине или в минуту отдыха, промерзший, заиндевевший, подбодрил окружающих шуткой.

И лейтенант пришел к замполиту. Он не сказал еще ни слова, а майор уже понял по виноватому выражению его лица, что тому разговору будет иное продолжение.

— Товарищ майор, — лейтенант слегка покраснел, — если можно, то пусть то, что я вам раньше говорил, останется между нами. Поторопился я. Хотел неправдой защититься. Стыдно стало, поверьте, стыдно…

— Так и будет.

Наверное, и не подозревал Богарников, поздравляя с успехом лейтенанта С., как много значила для него в период ракетной молодости командирская требовательность…

Такой же высокой требовательностью к себе и подчиненным отличается и передовой инженер-ракетчик Виктор Владов. Он, как говорят, ни в чем не дает себе спуску, предъявляет буквально тройные требования к своим знаниям, к своей работе, к участию в общественных делах. Инженер Владов окончил академию, но отнесся к практическому освоению техники в части с жадностью первокурсника. Будучи инженером-механиком, с увлечением познавал электрические схемы, забирался во все тайники комплекса оборудования.

В ходе самостоятельной учебы в части Владов занимался такими вопросами, одно упоминание о которых в недалеком прошлом вызвало бы удивление. Его, например, заинтересовали потенциальные возможности боевой техники, и в частности ее эксплуатационная надежность. Чтобы глубже вникнуть в суть этих вопросов, молодой офицер изучает теорию вероятностей, основы теории информации и математической статистики. На основе теоретических данных и проведенных экспериментов Владов решил подготовить труд о надежности штатного вооружения. Это уже научная работа, и ее собирается выполнить обычный инженер в обычной ракетной части. Это ли не черта нового в жизни Ракетных войск! Не случайно в «Правде» отмечалось, что получение звания мастера офицеру-ракетчику стоит не меньших усилий, чем сдача кандидатского минимума.

Прочитав о том, что Владов занимается сложными вопросами теории, читатель может подумать, что это какой-то специалист-одиночка, творящий вдали от людей. Но это не так. Должность, которую занимал он после окончания академии, требовала от него большой работы с людьми. И здесь молодой инженер оказался, как говорят, на высоте. В этом можно видеть веяние времени — военный инженер является и отличным командиром-воспитателем. Идейность члена ленинского комсомола у него сочетается с организованностью и четкостью военного человека и с техническим кругозором инженера. Эта разносторонность способствует достижению единой цели — подготовке сознательных и умелых ракетчиков, стойких защитников Родины.

И наконец, еще одна черта, без которой трудно себе представить нашего офицера-ракетчика, — новаторство. Именно это не позволяет ему проходить мимо проблем улучшения методики, эксплуатации техники, подготовки ракет к пускам.

Инженер Владов, например, с самого прибытия в часть зарекомендовал себя человеком творческого поиска. Он предложил усовершенствовать учебную базу. Вслед за этим «беспокойный» офицер, ставший уже помощником начальника службы, нашел несколько возможностей улучшить методы хранения оружия.

О командире-ракетчике у читателя может сложиться мнение, что это сухой педант, нечто вроде ходячей добродетели. Нет, это остроумный, веселый собеседник, верный товарищ и, несмотря на физико-техническое образование, лирик и мечтатель. Он мечтает не только о таких серьезных вещах, как учеба в адъюнктуре, но и о новых свершениях в мире искусства, литературы, спорта… Словом, это живой, активный, боевой человек, по зову сердца взявший на себя миссию вооруженного защитника Родины и выполняющего ее с честью.

Ракетчики приняли эстафету мужества от воинов старшего поколения. В нашей печати рассказывалось об Н-ской ракетной части. В годы Великой Отечественной войны под ее боевым знаменем сражались артиллеристы. Из рядов этой части вышли семь Героев Советского Союза, две тысячи ее воинов за отвагу и доблесть награждены боевыми орденами и медалями. Молодые воины свято чтят и приумножают славные боевые традиции героев-артиллеристов. Часть по праву считается одной из лучших. Второй год воины-ракетчики этой части завоевывают переходящее Красное знамя ЦК комсомола. 70 процентов солдат, сержантов и офицеров здесь отличники боевой и политической учебы, 80 процентов — классные специалисты, почти каждый второй владеет смежными специальностями, все воины — настоящие мастера своего трудного ракетного дела. Опытным воспитателем, руководителем и организатором показал себя командир части, на счету которого не один успешный ракетный пуск.

В Ракетных войсках широко известен героический поступок коммуниста рядового Алексея Андрющенко. Ценой собственной жизни он спас жизнь командира. Ракетчики стремятся быть достойными воинской доблести и славы отцов.

Ракетный университет… Площадка, где тренировались участники будущего парада. Ракеты с зачехленными корпусами и стекающими с тележек струйками воды… Вокруг них хлопотали ракетчики. В одном офицере я узнал того, кого командир представил мне еще на марше: майора Басюкова. Отменные рост и ширина плеч, спокойное с крупными чертами лицо, внимательный открытый взгляд — все в нем говорило о незаурядной физической и моральной силе. Я знал, что он командует ракетной батареей, которая в течение пяти лет неизменно признается отличной. И, спрашивая его о делах батареи и его личных, надеялся услышать нечто вроде реляции о достижениях. Но он сказал совсем другое:

— Главное, что я сейчас внушаю себе и подчиненным: не зазнаться тем, что достигнуто. А то вот Гутникова снимали в кино, в журнале его портрет напечатали. Вы вот к нам пришли. Для нашего самолюбия приятно. Легко и бахвальством заняться…

Такая настороженность против зазнайства показалась мне очень примечательной. Ракетчики войск стратегического назначения, как никто другой, не могут и не должны удовлетворяться достигнутыми результатами. Оружие у них новое, возможности у него неисчерпаемые, до конца не выявленные. Поэтому практика рядовых людей Ракетных войск ныне поднимается до уровня научных исследований, которые позволяют делать далеко идущие выводы на будущее.

Ракетная служба любит пытливых, беспокойных. Именно таким мне представился Анатолий Михайлович Басюков, родом из Волгограда, воспитанник артиллерийско-минометного училища. Его отец служил в частях. наземного обеспечения авиации в годы Великой Отечественной войны. Любовь к авиации он передал сыну. Басюков-младший пошел в крылатую артиллерию — в артиллерийское подразделение десантной дивизии. С тех пор нет у него более памятного события, чем первый прыжок с парашютом. Почти состояние невесомости, вспоминает он, как у космонавтов… За восемь лет службы в десантных частях Басюков совершил 180 прыжков.

Басюкову предложили перейти в Ракетные войска. Анатолий Михайлович без устали штудировал новое для него ракетное дело, уяснял взаимосвязи комплекса, готовился к боевому применению.

Под стать ему трудятся и подчиненные. Все они люди творческие. Трое имеют дипломы о высшем образовании; пятеро — о среднем техническом, а основная масса окончила десятилетку. С ними легко было говорить о сложной технике. Да они и сами стремились сделать доходчивым каждое занятие, помогали оборудовать учебный корпус. В подразделении — учебный корпус! Было ли раньше такое в нашей армии? Вот свидетельство одного из писателей, побывавшего в ракетных войсках: «Я был в нескольких расположениях ракетчиков. Осматривал учебные классы. Они были подобны вузовским лабораториям…».