Гипноз для психотерапии депрессий - Япко Майкл - Страница 52

Одна женщина обратилась за помощью к терапевту по причине мучившей ее острой депрессии. Прослеживалась явная связь между болезнью и решением ее сына начать изучать биохимию (а не медицину, как того желала мать). Пациентка взволнованно высказывалась о неуважительном отношении сына к ее материнским чувствам и о постигшем ее ужасном разочаровании. Женщина рассказывала о том, как она с ранних лет пыталась подготовить его к медицинской карьере, и какое страшное предательство она пережила, когда сын растоптал все ее надежды. Очевидно, что эта женщина стремилась взять на себя контроль над жизнью своего сына; к счастью, он оказался сильной личностью, и чувствовал себя достаточно компетентным, чтобы самостоятельно принять такое важное решение. Предпринятые его матерью попытки возбудить в нем чувство вины никак не повлияли на него, что позволило пациентке осознать собственную неспособность контроли- ровать жизнь сына. В данном случае терапия была призвана помочь пациентке принять тот факт, что ее сын имеет полное право самостоятельно принимать решения, касающиеся его жизни. Терапевт должен был помочь ей осознать что сопротивление сына оказалось доводом его способности рассудительно принимать решения и отвечать за их последствия. Первый шаг терапии был направлен на переоценку: “Ты была ему прекрасной матерью, ведь твой сын стал человеком знающим, кто он и чего он хочет!” Женщина никогда не смотрела на это с подобной перспективы и изменение перспективы значительно облегчило дальнейший ход лечения.

Еще один пример. Женщина планировала провести выходные с мужчиной. Они встречались время от времени. Эта поездка была призвана удовлетворить ее потребность в близости с другим человеком. Она плохо переносила одиночество и, несмотря на отсутствие близких отношений с этим мужчиной, женщина надеялась по крайней мере приятно провести время. В глубине души, однако, она лелеяла надежду, что ей удастся привязать партнера к себе, и предполагала, что удачный уик-энд укрепит их связь. Действительно, уик-энд прошел удачно. Она восторженно вспоминала “праздник страсти”. Однако вскоре место радости заняли горечь и депрессия — мужчина после проведенных совместно выходных не подавал никаких признаков жизни. Женщина была уверена, что он позвонит и поддержит (иллюзорную) близость; когда же этого не произошло, пациентка поняла, что все ее надежды рухнули. Когда ей в конце концов подвернулся случай переговорить с ним и высказать все свои упреки, он лишь холодно заметил, что уже при первой встрече дал ей понять, что не намерен строить с ней прочную связь. Терапия должна была помочь женщине вновь определить собственные принципы и ожидания, чтобы она могла пересмотреть свое идеалистическое отношение к окружающим и видеть людей такими, каковыми они являются в действительности. Мужчина был честен с ней с самого начала, а причиной страданий стало открытие, что она не может манипулировать им, применяя тактику соблазна. Даже ее слезы и отчаяние не произвели на него впечатления. Концентрируясь исключительно на собственных желаниях и ожиданиях, клиентка перестала замечать действительное измерение ситуации — что совершенно типично для депрессивных состояний.

Сопутствующие депрессии (являющейся следствием неудавшихся попыток контролировать события, остающиеся за пределами сферы влияний клиента) внутренние эмоциональные колебания возникают в результате амплификации гнева, чувства вины, разочарования, эмоциональной изолированности и иных чувств, которые иногда выходят наружу в отношениях с другим человеком. В первом из приведенных выше примеров мать, типичным для страдающих депрессией образом, сконцентрировала свою злость и разочарование на личности сына, который, не будь он таким уравновешенным молодым человеком, мог бы почувствовать себя виноватым и поступить согласно желаниям матери. Второй пример касался клиентки, которая пыталась достичь исполнения своих желаний и надежд, манипулируя женской привлекательностью. Когда же объект ее стараний остался равнодушен к ее действиям, женщину охватили злость и разочарование. Если бы этот мужчина почувствовал себя ответственным за ее хорошее самочувствие или за удовлетворение ее желаний, он мог бы впутаться в изначально деструктивный союз. Подобные случаи автор называет “инструментальной депрессией”, т.е. такой, в которой с самого начала проявляется тенденция к манипуляции. Депрессия в таком случае становится тактикой направленной на принуждение пойти на уступки, не считаясь с эмоциональной ценой такого шага (т.е. чувством вины, страхом, страданиями), которую должен заплатить другой человек. Шаблон “дай мне то, чего я хочу, чего бы это тебе не стоило” нарушает первоочередное условие здоровых и позитивных отношений между людьми: признание за собой права принимать самостоятельные решения. Коли человек предполагает, что он сможет лучше оценить, что нужно его партнеру — скорее всего дело дойдет до борьбы за контроль, борьбы, в которой нельзя одержать победу.

Инструментальная депрессия также может оказаться следствием мнения о том, что демонстрация депрессивных стереотипов может быть вознаграждена, т.е. переживаемое угнетенное состояние влечет за собой позитивные результаты. Автор позволит себе прибегнуть к несколько комическому примеру: почти на каждом приеме найдется посетитель (чаще всего это мужчина), производящий впечатление несчастного и потерянного человека. И почти всегда находится какая-нибудь сердобольная дама, пытающаяся развеять грусть этого бедолаги. Очень редко такой мужчина уходит с вечеринки в гордом одиночестве. Депрессия вознаграждается...

Зависимость между депрессией и несоответствиями, касающимися интерперсонального аспекта совокупности проблем, связанных с “контролем”, можно рассматривать исходя из выполняемых общественных ролей. Роль данного человека в значительной мере предопределяет ожидания, которые, по его мнению, имеются на его счет у окружения. К примеру, от учителя ожидается, что он будет препода- вать, объяснять, отвечать на вопросы и т.д. Примечательно, что депрессия часто является следствием нереалистичных ожиданий в отношении другого лица, которые идут вразрез с его видением личных обязательств. Если человек оказывает на кого-то давление, стараясь склонить его к собственному взгляду относительно обязательств, приписываемых данной роли, дело доходит до неизбежной “борьбы за влияние”, которая с ходом времени приобретает все более устойчивый характер. Тем более сильной оказывается горечь поражения. Даже то, что некоторым может показаться победой, в сущности является поражением, потому что более слабая сторона уступает лишь для того, чтобы ее оставили в покое, в действительности она не принимает навязываемых ей взглядов, а лишь капитулирует над давлением противника, что не может полностью удовлетворить “победителя”. Вот очередной пример. Супружеская пара обратилась к терапевту но причине непрекращающихся споров по вопросу, вызывающему у обоих супругов чувство угнетенности и раздражительности Первой взяла слово женщина- “Мне 33 года. Нашим сыновьям — 9 и 11 лет. Чтобы заняться их воспитанием, я отказалась от работы. Сейчас они уже подросли, большую часть дня проводят в школе, и я им нужна гораздо меньше. Мне бы очень хотелось вернуться на работу”. Тут вмещался ее муж" “Моя жена не будет работать, скорее я с ней разведусь!” Доведенная до отчаяния жена выкрикнула: “Сделайте же с ним что-нибудь1” Мужа попросили представить свои доводы, в ответ он лишь смог выдавить из себя что-то вроде: “А если кто-нибудь из мальчиков заболеет и медсестра позвонит нам, кто поднимет трубку?” Когда терапевт начал анализировать его иррациональное сопротивление, мужчина постепенно открыл свое опасение, если его жена пойдет на работу, она встретит другого мужчину, влюбится в него и отправится вслед за своим избранником в синие дали

Если подойти к данной ситуации, учтя вопрос контроля, общественных ролей и касающихся их ожиданий, будет нетрудно заметить, что муж располагал хорошо определенным, но совершенно негибким комплексам ожиданий, касающихся поведения, которое пристало “жене” и “матери”. “Жена” для него означало “женщина подчиняющаяся”, а “мать” — “круглосуточное опекунство”. Все, что угрожало его видению мира, например, стремление его жены самореализоваться — возбуждало в нем гнев, раздражительность и депрессию. И поскольку решение вопроса затягивалось, все эти чувства лишь нарастали. Его ощущение нависшей угрозы выражалось в попытках контролировать жизнь жены, что еще раз подтверждает описанное ранее правило: чем меньше уверенность в себе конкретного человека, тем активнее его попытки подчинить своей воле окружающих.