Теория справедливости - Ролз Джон - Страница 45

Ведь взаимная незаинтересованность сторон в исходном положении еще не подразумевает, что в обыденной жизни или во вполне упорядоченном обществе люди, придерживающиеся принципов, на которые они должны были бы согласиться, не интересуются друг другом. Ясно, что два принципа справедливости и принципы обязательств и естественных обязанностей требуют от нас принимать во внимание права и притязания других.

И чувство справедливости обычно заключается в эффективном желании согласиться с этими ограничениями.

Мотивацию личностей в исходном положении не нужно путать с повседневной мотивацией личностей, принимающих принципы справедливости и имеющих соответствующее чувство справедливости. В практических вопросах индивид знает о своем положении и может, если пожелает, использовать случайности в свою пользу (для получения преимуществ). Если бы чувство справедливости сподвинуло его действовать согласно принципам правильности, которые могли бы быть выбраны в исходном положении, его желания и цели определенно не были бы эгоистичными. Он добровольно принимает на себя ограничения, выраженные его интерпретацией моральной точки зрения. Мотивация сторон в исходном положении не определяет прямым образом мотивацию людей в справедливом обществе. Ведь в последнем случае мы предполагаем, что его члены вырастают и живут в условиях справедливой базисной структуры, как того требуют два принципа справедливости; и после этого предположения мы пытаемся выработать понимание того, какого рода концепции блага и моральных чувств люди могли бы приобрести (глава VIII). Следовательно, взаимная незаинтересованность сторон определяет другие мотивации только косвенно, т. е. через их воздействие на соглашение о принципах. Именно эти принципы, вместе с законами психологии (как они работают в условиях справедливых институтов), формируют цели и моральные чувства граждан вполне упорядоченного общества.

Если мы рассматриваем идею договорной теории, есть искушение полагать, что она не даст нам желаемых принципов до тех пор, пока стороны до некоторой степени не движимы благосклонностью или же интересом к интересам других. Перри, как я уже говорил ранее, рассматривал стандарты правильности и решения в качестве средств достижения целей через рефлективное согласие в условиях беспристрастности и доброй воли. Но комбинация взаимной незаинтересованности и занавеса неведения достигает во многом той же самой цели, что и благосклонность. Эта комбинация условий заставляет каждого человека в исходном положении принимать во внимание благо других. В справедливости как честности действие доброй воли является результатом ряда совместных условий. Впечатление об эгоистичности этой концепции справедливости является иллюзией, обусловленной рассмотрением лишь одного из элементов исходного положения. Далее, эта пара предположений имеет огромное преимущество перед благосклонностью и в дополнение к этому — знание. Как я уже заметил, последнее столь сложно, что невозможно разработать никакой теории вообще. Тому виной не только непреодолимо сложная информации, но и то, что сама мотивационная посылка требует разъяснения. Например, какова относительная сила благосклонности? Короче, комбинация взаимной незаинтересованности и занавеса неведения обладает преимуществами простоты и ясности, в то же самое время гарантируя в качестве результата на первый взгляд морально более привлекательные предположения.

Наконец, если стороны сами выдвигают предположения, они не будут иметь побудительного мотива к беспочвенным или произвольным принципам. Например, никто не будет настаивать на том, чтобы специальные привилегии относились к людям выше шести футов или родившимся в солнечный день. Не выдвинет никто и принцип, что основные права должны зависеть от цвета кожи или волос. Никто не сможет сказать, будут ли такие принципы работать на его преимущества. Далее, каждый такой принцип есть ограничение свободы действий человека, а такие ограничения не должны быть приняты без причины. Конечно же, мы могли бы вообразить конкретные обстоятельства, в которых подобные характеристики существенны. Так, рожденный в солнечный день мог бы быть одарен счастливым темпераментом и, стало быть, в высшей степени пригоден для занятия определенной должности в структурах власти. Но такие отличия никогда не могли бы быть предложены в качестве первых принципов, потому что должна быть некоторая рациональная связь с продвижением человеческих интересов в широком смысле слова. Рациональность сторон и их ситуации в исходном положении гарантирует, что это соображение присутствует в этических принципах и концепции справедливости16. Расовая и половая дискриминация неизбежно предполагают занятие определенными людьми предпочтительного положения в социальной системе, которое они хотят эксплуатировать к собственной выгоде. С точки зрения личностей, имеющих схожее положение в исходной ситуации, которая честна, принципы четко сформулированных расистских доктрин не только несправедливы. Они иррациональны. По этой причине мы могли бы сказать, что они вообще не являются моральными принципами, а просто средствами подавления. Им не находится места в перечне традиционных концепций справедливости17. Конечно, все это не есть дело определения. Это, скорее, следствие условий, характеризующих исходное положение, особенно условий рациональности и занавеса неведения. Таким образом, содержательность концепции правильности и исключение произвольных и пустых принципов является следствием теории.

В этом и следующих разделах я займусь выбором между двумя принципами справедливости, с одной стороны, и принципом полезности — с другой. Определение рационального предпочтения какой-либо из двух возможностей — вероятно, центральная проблема в развитии концепции справедливости как честности в качестве жизнеспособной альтернативы утилитаристской традиции. Я начну этот раздел с представления некоторых интуитивных замечаний в пользу двух принципов. Я кратко обрисую качественную структуру аргумента, необходимую для убедительности принципов.

Теперь рассмотрим точку зрения любого человека в исходном положении. У него нет способа добиться для себя специальных преимуществ. А с другой стороны, у него нет и оснований для покорности в невыгодной для него ситуации. Так как ему неразумно ожидать большей, чем равная, доли в разделении социальных первичных благ и нерационально соглашаться на меньшее, благоразумным выходом в этой ситуации будет признание, в качестве первого шага, принципа справедливости, требующего равного распределения. В самом деле, этот принцип столь очевиден при симметрии сторон, что должен прийти в голову каждому человеку. Таким образом, стороны начинают с принципа, устанавливающего равные свободы для всех, так же как и равные возможности и равное распределение доходов и богатства.

Но даже при ориентации на приоритет основных свобод и честное равенство возможностей нет никаких причин к тому, чтобы это исходное признание было окончательным. Общество должно принять во внимание экономическую эффективность и требование организации и технологии. Если существуют неравенства в доходах и богатстве, а также различия во власти и степени ответственности, которые работают на то, чтобы сделать положение всех лучше по сравнению с тем, что было бы при равенстве, то почему не позволить их?

Можно было бы подумать, что в идеале индивиды должны служить друг другу. Но поскольку стороны предполагаются взаимно незаинтересованными, принятие ими этих экономических и институциональных неравенств есть лишь осознание отношений оппозиции, в которых люди находятся в обстоятельствах справедливости. Они не имеют оснований для жалоб по поводу мотивов друг друга. Таким образом, стороны согласились бы на эти различия только в том случае, если бы их угнетало ощущение того, что другие устроены лучше; но я уже предположил, что на их решения зависть не оказывает влияния. Таким образом, базисная структура должна позволить эти неравенства в той степени, в какой они улучшают ситуацию каждого, при условии, что они совместимы с равной свободой и честными возможностями. Поскольку стороны начинают с равного деления всех социальных первичных благ, тот, кто выгадывает меньше всего, имеет, так сказать право вето. Таким образом, мы приходим, к принципу различия. При рассмотрении равенства как основания для сравнения те, кто получает больше, должны делать это на таких условиях, которые оправдываются теми, кто получает меньше всех.