Теория справедливости - Ролз Джон - Страница 19

McCloskey. Meta-Ethics and Normative Ethics (The Hague, Martinus Nijhoff, 1969).

18. По поводу использования этого аппарата в интуитивистских теориях см. работу Барри — Barry. Political Argument, pp. 3–8. Большинство книг по теории спроса или экономики благосостояния содержит изложение основных понятий в этой области, — Книга У. Баумола — W. J. Baumol. Economical Theory and Operations Analysis (Englewood Cliffs NJ, Prentice Hall, 1965) содержит отличное изложение предмета в гл. 9.

19. См. «Принципы этики», гл. 6. Принадлежность теории Мура к интуитивизму обусловливается его принципом органического единства.

20. См. работу У. Росса — W. D. Ross. The Right and the Good, pp. 21–27.

21. См. работы Милля — Mill. A System of Logic, book 6, ch. 12, sec. 7; Utilitarianism, ch. 5, pars. 26–31, где этот аргумент приведен в связи с предписаниями здравого смысла относительно справедливости. Что касается Сиджвика, то см. его работу The Methods of Ethics, book 4, ch. 2, 3.

22. Термин «лексикографический» происходит из знакомых примеров такого упорядочения, какое имеет место в словарях. Подставим цифры вместо букв, «I» вместо «а», «2» вместо «b» и так далее, и осуществим ранжирование результирующей цепочки цифр слева направо, двигаясь направо только в том случае, когда нужно выбирать следующее вхождение по порядку среди одинаковых букв (т. е., буквально, «нарушить равновесие» — break ties — среди всех слов, начинающихся, скажем, на букву «а», поставить вперед такое слово, у которого вторая буква «а» или следующая за ней, и т. д. Мы будем называть такую ситуацию, связанную с лексическим упорядочением, «определением очереди» — примеч. ред.). В общем, лексическое упорядочение не может быть представлено непрерывной функцией полезности от действительной переменной; такое ранжирование нарушает предположение о непрерывности. См. работу И. Пирса — I. F. Pierce. A Contribution to Demand Analysis (Oxford, The Clarendon Press, 1946), pp. 22–27; и работу А. Сен — А. К. Sen. Collective Choice and Social Welfare (San-Francisco, Holden-Day, 1970), p. 34. Для дальнейшего чтения см. работу Г. Хоутаккера — H. S. Houthakker. The Present State of Consumption Theory, Econometrica, vol. 29 (1961), p. 710.

В истории моральной философии концепция лексического порядка появляется время от времени, хотя нигде не обсуждается явно. Хороший пример можно найти в работе Хатчесона — Hutcheson. A System of Moral Philosophy (1755). Он говорит, что при сравнении наслаждений одного вида мы опираемся на их интенсивность и длительность; при сравнении же наслаждений разного рода мы должны рассматривать их длительность и достоинства вместе. Более высокие наслаждения могут стоить больше, чем наслаждения более низкие, как бы интенсивны и длительны они ни были. См. работу Селби-Бигге — L. A. Selby-Bigge. British Moralists, vol. 1 (Oxford, 1897), pp. 421–423. Хорошо известные взгляды Милля в работе Utilitarianism, ch. 2, pars. 6–8, весьма похожи на взгляды Хатчесона. Вполне естественно также ранжировать моральные ценности как лексически предшествующие неморальным ценностям. См, например, работу Росса — Roes. The Right and the Good, pp. 149–154. И конечно, первичность справедливости, отмеченная в § 1, как и приоритет правильности, который можно найти у Канта, являются дальнейшими примерами такого упорядочения.

Теория полезности в экономике начинается с неявного признания иерархической структуры желаний и приоритета моральных рассмотрении. Это ясно из работы У. Джевонса — W. S. Jevons. The Theory of Political Economy (London, 1871), pp. 27–32. Джевонс использует концепцию, аналогичную хатченсонской, и ограничивает использование экономистами исчисления полезности наинизшим рангом чувствования.

Обсуждение иерархии желаний и ее отношения к теории полезности см. работу Н. Джорджеску-Регена — Nicholas Georgescu-Roegen «Choice, Expectations, and Measurability», Quarterly Journal of Economics, vol. 68

(1954), pp. 510–520.

23. В этом разделе я следую в общих чертах своей статье «Outline of the Procedure for Ethics», Philosophical Review, vol. 60 (1951).

24. См. работу Н. Хомского — Noam Chomsky. Aspects of the Theory of Syntax (Cambridge, Mass., MIT Press, 1965), pp. 3–9.

25. Я полагаю, что этот взгляд восходит к «Никомаховой этике» Аристотеля. См. по этому поводу работу У.

Харди — W. F. R. Hardie. Aristotle's Ethical Theory, ch. Ill, pp. 37–45. И Сиджвик рассматривал историю моральной философии как серию попыток установить «в полной силе и ясности те первичные интуиции Разума, научным применением которых здравая моральная мысль человечества может быть систематизирована и откорректирована» (The Methods of Ethics, p. 373). Он полагал, что философское размышление приведет к ревизии наших обдуманных суждений, и хотя в его доктрине есть элементы эпистемологического интиуитивизма, они не имеют большого веса в отсутствие систематических рассмотрении. По поводу методологии Сиджвика см. работу Дж. Шнивинда — J. В. Schneewind «First Principles and Common, Sense Morality in Sidgick's Ethics», Archiv fur Geschichte der Philosophie. Bd. 45 (1963).

Теория справедливости может быть разделена на две основные части: первая — интерпретация исходной ситуации и формулирование различных принципов, которые в ней можно выбрать, и вторая — аргументация, устанавливающая, какой из принципов мог бы быть на самом деле принят. В этой главе будут обсуждаться два принципа справедливости для институтов и несколько принципов для индивидов, а также будет объяснено их значение. Таким образом, я коснусь только одного аспекта первой части теории. Лишь в следующей главе я займусь интерпретацией исходной ситуации и выдвину аргумент в пользу того, что рассматриваемые здесь принципы могли бы быть на самом деле приняты. Будут обсуждаться следующие вопросы: институты как субъекты справедливости и концепция формальной справедливости; три вида процедурной справедливости; место теории блага; а также, в каком смысле принципы справедливости являются эгалитарными, и многие другие вопросы. В каждом случае цель заключается в том, чтобы объяснить значение и применение принципов.

Первичным субъектом принципов социальной справедливости является базисная структура общества, т. е. устройство главных социальных институтов в рамках одной схемы кооперации. Мы видели, что эти принципы должны определять приписывание прав и обязанностей в этих институтах, и они же должны определять подходящее распределение выгод и тягот социальной жизни. Принципы справедливости для институтов не следует путать с принципами, которые применимы к индивидам и их действиям в конкретных обстоятельствах.

Каждый вид принципов применим к различным субъектам и должен обсуждаться отдельно.

Под институтом я буду понимать публичную систему правил, которые определяют должность и положение с соответствующими правами и обязанностями, властью и неприкосновенностью, и тому подобное. Эти правила специфицируют определенные формы действий в качестве разрешенных, а другие — в качестве запрещенных, и по ним же наказывают одни действия и защищают другие, когда происходит насилие. В качестве примеров институтов, или более общих социальных практик, мы можем привести игры и ритуалы, суды и парламенты, рынки и системы собственности. Институт можно представить двумя способами: сначала как абстрактный объект, т. е. как возможную форму поведения, выражаемую системой правил, и далее, как реализацию мысли и поведения определенных личностей в определенное время и в определенном месте действия, специфицированных этими правилами. Тут возникает двусмысленность, что считать справедливым или несправедливым — институт реализованный, или же институт как абстрактный объект. Самое лучшее — считать справедливым или несправедливым реализованный институт, эффективно и беспристрастно управляемый. Институт как абстрактный объект справедлив или несправедлив в смысле справедливости или несправедливости любой его реализации.