Досье внеземных цивилизаций - Биро Франсуа - Страница 43

Научная фантастика по определению не может расходиться с данными науки. Ее главный интерес в том, что она заставляет нас задуматься о близких и отдаленных последствиях научного прогресса. Ведь прогресс науки и техники - а некоторые доходят до того, что отрицают за ним всякие достоинства, - порождает страх, во многом характеризующий нашу эпоху. Один мир умирает, другой рождается. Устройство и возможности нового мира нам еще не ясны. Наш век - это переходный период, век неуверенности в себе, эпоха глубоких потрясений, тревожащих и беспокоящих нас. Он стоит перед Неизвестностью, и хорошо, что все больше людей этим озабочены.

Биологические и хирургические открытия совершаются настолько быстро, что человек уже может претерпевать глубокие физические изменения, влияние которых на психику пока неизвестно. Питание наглядным образом меняет морфолгию человека; осуществляется пересадка важнейших органов, даже сердца, замораживание уже теперь может замедлить течение жизни. Все это вызывает беспокойство. Что произойдет с человеком - таким, как мы его себе представляем, - если ему пересадят чужой мозг? Останется ли он прежним, просуществовав некоторое время в законсервированном состоянии? Как будет себя вести, когда усовершенствуют методы "промывки мозгов" - внушение и зомбирование? Тут встает проблема личности, вплотную зависящая от физической и моральной структуры человека. Современные методы воспитания и образования ведут к нивелировке интеллектуального уровня. Кто в таком случае может утверждать, что знает нашу цель или хотя бы то, каким путем мы идем?

Страх перед помрачением рассудка, вызванный развитием науки, - первые симптомы его:

анонимность, обезличивание человека и образа его жизни, - может уступить место надежде. И это немаловажная цель, на которой сосредоточивается научная фантастика, - она предлагает нам средства исцеления и "защиты от дураков". Очевидно, что угрожающих нам опасностей мы сможем избежать, не отказываясь от прогресса (это, впрочем, всегда оказывалось невозможным) и не цепляясь за безнадежно устаревшие взгляды. Огромной заслугой научной фантастики всегда было то, что она побуждала к размышлению, а иногда предлагала и решения. Предвидеть, что случится завтра, - одна из благороднейших способностей человека. Поэтому, что бы ни говорили те, кто видит в научной фантастике лишь побочный продукт литературы, она заслуживает уважения и признательности.

Наконец, разве не важно для нас - людей земной цивилизации попытаться определить, кто же мы собственно такие по отношению к другим цивилизациям, населяющим, как мы убеждены, Вселенную? Ведь несмотря ни на что людям всегда хочется оставаться антропоцентристами. Мы даже упрекнем современную научную фантастику в том, что она остается слишком очеловеченной, то есть человеческими глазами глядит на Вселенную. Разве в космосе существуют только цивилизации нашего типа? Или только галактические цивилизации, происходящие от земных людей, как это изобразил Азимов в "Основании"?

Научной фантастике нужно пойти дальше и проникнуть в тайны цивилизаций, достигших более высокого уровня, чтобы землянин осознал свое место по отношению к ним и стал смиреннее...

То, что будущее человечества волнует нас больше, чем гипотезы о цивилизациях, не имеющих к нам никакого отношения, вполне нормально. Этим

оправдывается тот факт, что фантастика обычно ограничивается антропоцентристским аспектом проблемы. Мы лишь позволим себе подчеркуть, что в этом отношении она не строго научна.

ФОРМЫ НАУЧНОЙ ФАНТАСТИКИ

Самая легковесная ветвь фантастики - приключенческие романы, действие которых происходит в космосе: современная версия вестернов или захватывающих романов об Африке и Гвиане, которыми зачитывались наши отцы. Эти сочинения обычно предназначены для детей и основаны на малонаучных предпосылках. Но некоторые из них по живости своей настоящие шедевры. Таковы десять романов серии "Марс" Эдгара Раиса Берроуза, больше известного как создателя Тарзана, или "Звездные короли" Эдмунда Гамильто. В этих произведениях нет глубоких идей, но есть чудные образы.

Наиболее классическая форма научной фантастики - романы научного или, точнее, технического предвидения. В них описаны потрясающие изобретения. И хотя в ближайшее время их создать невозможно, тем не менее зачастую техни-, ческие описания имеют практическое следствие.

- Я Земля, я Земля! До разворота осталось три минуты. - Понял, вас понял.

(Комментарий Профессора: "Ах да, я еще -ле объяснил вам, что это за маневр. Ну-с, итак: как не разбиться при посадке на Луну? Надо просто' развернуть ракету хвостом вниз. А для этого достаточно остановить главный двигатель и включить боковой. Когда ракета развернется, струя из главного атомного двигателя будет направлена к Луне

и затормозит посадку. Тогда, если все пойдет хорошо, мы сможем мягко прилуниться. Вы меня поняли?").

- Я Земля, я Земля! Внимание! Приготовиться к включению бокового двигателя. Десять... девять... восемь... семь... шесть... четыре... три... два... один... ноль!

- Внимание! Приготовиться к отключению бокового двигателя! Десять... девять...

- Приготовится к включению главного двигателя! Десять... девять...

Это не Центр управления полетами в Хьюстоне отдает команды американским астронавтам и не Армстронг с Олдрином готовятся к посадке на Луну, наблюдая за приборами корабля. Это не Альбер Дюкрок комментирует посадку для слушателей радиостанции "Европа-1". Действие происходит не в 1969, а в 1954 году в романе Эрже "Мы едем на Луну". Корабль ведет симпатичный герой Тентен, профессор Турнесоль объясняет капитану Хэддоку, как производится разворот корабля, а командуют маневром из Сбродского центра атомных исследований в Сильдавии.

Годом раньше в романе "Цель - Луна" тот же Эрже нарисовал схему ракеты, на которой должны были отправиться его герои. Она состояла из четырех "этажей": собственно ракеты, шлюзовой камеры, кабины пилота и жилого помещения. Автор предусмотрел двадцать девять отсеков, в том числе топливные баки для вспомогательного двигателя, противорадиационную броню, амортизаторы для прилунения, отсек контроля за шлюзовой камерой, кондиционеры воздуха. Эрже поселил своих космонавтов в спальнях с регулируемыми температурой и давлением. Когда в 1969 году миллионы телезрителей увидели, как американец Олдрин мягко и медленно, словно в замедленной киносъемке, совершает "гигантские шаги" по Луне, перед их глазами словно предстали

сунки, изображающие так же скакавших по ней капитана Хэддока и двоих Дюпонов. Все было, как на этих картинках: скафандры, антенны, движения космонавтов - даже тени от них.

Сюжет "Космических островов" Артура С. Кларка лишь предлог для настоящего документального предсказания. Автор пытается представить себе будущую реальность, исходя из решения насущных научных проблем. Такая попытка требует глубоких познаний.

Ценность этих историй состоит в описании практических и гуманитарных следствий некстторых физических свойств космоса. Например, Роберт Хейнлейн в "Перелетной птице" изображает любимое развлечение лунных поселенцев: они летают по большой зале, служащей городским резервуаром воздуха. И в самом деле, слабое лунное притяжение позволит, наконец, людям осуществить древнюю мечту Икара: летать без моторов, с помощью только собственных мышц - "на собственных крыльях".

Другие писатели-фантасты занимаются исследованиями иного рода, устремляясь дальше в будущее и давая полную волю своему воображению. Они описывают путешествия со скоростями, которые значительно больше скорости света, пишут о галактических империях, о телепатической связи, "телепортации". Они упраздняют обычное представление о времени, не задумываясь над тем, осуществимы ли обозначенные ими условия. Это и неважно: ведь глупо и самонадеянно было бы утверждать, что они всегда будут невозможны.

Хорошие писатели-фантасты не стесняются весьма подробных технических описаний, отдавая себе отчет в том, что это лишь выдумка. Но они изучают, как в таких условиях поведет себя человек или группа людей. Основную идею