Техника и вооружение 2013 10 - Коллектив авторов - Страница 10

Нехватка специализированных средств тяги для артиллерии всех уровней подчинения была головной болью руководства ГАУ на протяжении военных лет. Относительно сносно в этом отношении обеспечивалась артиллерия Резерва Верховного Главнокомандования (РВГК), где также использовались М-30, но и там приходилось задействовать народнохозяйственные тракторы и грузовые автомобили из-за нехватки подходящих тягачей.

Что же касается первичного «реципиента» 122-мм гаубицы обр. 1938 г. — дивизионной артиллерии, то для нее ГАУ изначально основным средством тяги считало конную. Орудия комплектовались передками и зарядными ящиками, что для механической тяги хоть и допускалось, но было в целом избыточным. Конная тяга обладала своими достоинствами, и в отдельных случаях она могла быть даже выигрышнее механической. Но она совсем не подходила для механизированных частей и соединений, предназначенных для маневренных боевых действий. Кроме того, лошади страдали высокой уязвимостью от любого вида оружия противника и, главное, являлись трудно восполняемым ресурсом. Грузовой автомобиль в этом плане смотрелся тоже далеко не лучшим образом, но зато не все попадания в него ружейных пуль и мелких осколков приводили к потере тяговой функциональности, а поставки от отечественной промышленности и по ленд-лизу вместе с использованием трофейной автомобильной техники позволяли компенсировать потери.

Оптимальным решением мог стать легкий и быстроходный гусеничный тягач (особенно с противопульным бронированием наиболее ответственных частей), но для дивизионной артиллерии он оставался до конца войны по большому счету мечтой. Некоторым приближением к ней являлась ярославская машина Я-12, однако объемы ее выпуска были небольшими.

Поэтому широко практиковалось использование в качестве артиллерийских тягачей грузовых автомобилей различных типов. Массово выпускаемые отечественные ЗИС-5 по своим характеристикам подходили для возки дивизионных орудий по дорогам — масса разрешенного в таких условиях прицепа составляла 3,5 т. В условиях бездорожья было хуже, но здесь большую роль сыграли поставки по ленд-лизу: трехосные полноприводные General Motors CCKW-353 и Studebaker US6 могли буксировать гаубицы дивизионной артиллерии (перевозя заодно расчеты и боеприпасы), хотя и с некоторыми ограничениями. Естественно, что с М-30 можно было использовать и такие тягачи, как «Коминтерн», С-2 или народнохозяйственные тракторы разных типов, однако при этом терялось одно из главных преимуществ орудия — возможность его возки с высокой скоростью (до 50 км/ч) по дороге с твердым покрытием.

Поврежденный трактор СТЗ-5-НАТИ со 122-мм гаубицей М-30 с артиллерийским передком. Лето 1941 г.

Гаубица М-30, брошенная при отступлении советских войск летом 1941 г.

Артиллерийский передок к гаубице М-30. Справа: вид сзади с открытой дверцей.

Лыжная установка ЛО-5 предназначалась для обеспечения возможности буксировки гаубицы М-30 за гусеничным тягачом по глубокому снегу или на болотистой местности.

Артиллерийский передок к гаубице М-30 для конной тяги.

Размещение кирко-мотыги, ведра и топора на передке к гаубице М-30.

Поставками от отечественной промышленности и по ленд-лизу проблема оснащения всей артиллерии РККА средствами наблюдения, измерения, технической разведки и связи была в целом решена. Совершенствовались методики ведения огня и уточнялись данные в таблицах стрельбы. Достаточно сказать, что в 1943 г. вышло уже их пятое издание! Поскольку автор является по своей военно-учетной специальности артиллеристом-вычислителем, то номенклатура и содержание изданных тогда таблиц стрельбы представляют для него немалый интерес в плане того, каким было управление огнем в частях, вооруженных М-30.

Начать следует с того, что таблицы стрельбы печатались в двух вариантах — полном и кратком. В первом из них приводились в принципе все те же сведения, что и в современных изданиях того же типа для состоящих сейчас на вооружении артиллерийских систем. А вот в кратких таблицах стрельбы отсутствовало очень много информации, требующей высокой степени подготовки — там не было поправок на угол места, вспомогательных таблиц вроде разложения баллистического ветра на составляющие, сведений о боеприпасах, а основная часть давалась в весьма сжатом виде. Вместо достаточно детальных таблиц выбора заряда для различных условий стрельбы в кратком варианте давалась только общая номограмма для решения этой задачи.

Можно предположить, что полные таблицы стрельбы предназначались для артиллерии РВГК и наиболее «продвинутых» дивизионщиков, которые могли похвастаться наличием аппаратуры разведки и наблюдения, а также грамотного персонала. Краткие таблицы стрельбы, по всей видимости, требовались для наскоро подготовленных артиллеристов военного времени дивизионного уровня армейской иерархии, которым было затруднительно или вовсе невозможно использовать метод полной подготовки огневых данных. И, руководствуясь фразой «кадры решают все», можно плавно перейти от «снабженческо-техническо- управленческих» аспектов службы к личностно-персональным.

Во втором и третьем периодах войны 122-мм гаубицы М-30 оставались наиболее мощным орудием дивизионной артиллерии и отлично зарекомендовали себя как в «классическом» варианте применения (навесная стрельба в полевом бою), так и при стрельбе прямой наводкой в уличных боях.

Для буксировки гаубицы М-30 незаменимыми оказались американские полноприводные автомобили, поставлявшиеся по ленд-лизу.

122-мм гаубица обр. 1938 г. поступила в войска в очень тревожное для СССР время. В Европе уже началась Вторая мировая война, угроза втягивания в нее нашей страны стала более чем вероятной. Соответственно, возникла потребность резкого увеличения численности РККА и подготовки необходимого числа специалистов для различных родов войск. Вся ответственность за организацию грамотного тактического использования артиллерии ложилась тогда на офицеров — командиров батарей, дивизионов и полков. От них требовалось, помимо традиционной для армии отличной физической подготовки и дисциплинированности, хорошее знание математики, в том числе высшей, топографии, а желательно еще и ряда прикладных разделов физики и химии. Понятно, что будущие командиры из некадрового массового мобилизационного состава могли получить эти знания только в средней и высшей гражданской школе. 18-летний призывник или вольноопределяющийся 1940-го года поступал в школу примерно в 1929 г., когда положение в отечественном образовании еще характеризовалось одним словом — «разруха». Да и то было хорошо, если потенциальный артиллерист закончил десять классов, ведь многие подростки тогда ограничивались семилеткой и шли затем на работу в промышленность или сельское хозяйство. Немногие рабочие семьи, особенно вне Москвы или Ленинграда, могли «потянуть» студента. Семи тогдашних классов для правильного использования такого оружия, как М-30 (с полным раскрытием всех возможностей), явно недоставало: в лучшем случае с такой базой знаний можно было сносно освоить только стрельбу прямой наводкой*.