Бег вслепую - Бэгли Десмонд - Страница 17
- Предыдущая
- 17/65
- Следующая
В три часа дня мы остановились возле домика, поставленного специально для путешественников у подножия массивной громады вулкана Хердюбрейд, или «Широкоплечий». Мы оба сильно устали и проголодались, поэтому Элин спросила:
— Нельзя ли нам остановиться здесь на день?
Я бросил взгляд на домик.
— Нет, сказал я. — От нас могут ожидать, что мы так и сделаем. Мы проедем немного дальше по направлению к Аскья. Но не вижу причин, почему бы нам здесь не перекусить.
Элин приготовила поесть, и мы устроились на открытом воздухе, поставив стол напротив домика. За едой, когда я пережевывал сандвич с селедкой, мне в голову внезапно пришла идея, поразившая меня, как удар молнии. Я посмотрел на радиомачту, установленную возле домика, а затем на гибкую антенну «лендровера».
— Элин, мы ведь можем отсюда связаться с Рейкьявиком, не так ли? Я хочу сказать, у нас есть возможность поговорить с любым человеком в Рейкьявике, у которого есть телефон.
Элин подняла голову.
— Разумеется. Мы свяжемся с Гуфьюнес-Радио, и они подсоединят нас к телефонной сети.
Я произнес задумчиво:
— Разве это не замечательно, что трансатлантический кабель проходит через Исландию? Если мы можем воткнуться в телефонную сеть, то нам ничто не мешает дозвониться и до Лондона. — Я указал пальцем на «лендровер», радиоантенна которого слабо покачивалась под порывами мягкого бриза. — Прямо отсюда.
— Я никогда не слышала, чтобы кто-нибудь делал такое раньше, — сказала Элин с сомнением.
Я закончил сандвич.
— Не вижу причин, которые нам могли бы в этом помещать. В конце концов президент Никсон разговаривал с Нейлом Армстронгом, когда тот находился на Луне. Мы располагаем всеми необходимыми ингредиентами — остается только сложить их вместе. Ты знаешь кого-нибудь в телефонном департаменте?
— Я знаю Свена Харальдссона, — ответила она, немного подумав.
Я был уверен в том, что она знает кого-нибудь в телефонном департаменте; в Исландии все друг друга знают. Я нацарапал номер на клочке бумаги и передал его Элин.
— Этот номер телефона в Лондоне. Мне нужен сэр Давид Таггарт, лично.
— А что если… Таггарт… не ответить на звонок?
Я усмехнулся.
— У меня такое чувство, что сэр Давид Таггарт сейчас ответит на любой звонок из Исландии.
Элин бросила взгляд на радиомачту.
— Большой передатчик в домике обеспечит нас дополнительной мощностью.
Я покачал головой.
— Не используй его — возможно, Слейд прослушивает телефонные линии. Пусть он услышит, что я скажу Таггарту, но ему не следует знать, откуда я говорю. Звонок из «лендровера» можно сделать откуда угодно.
Элин подошла к «лендроверу», включила передатчик и попыталась связаться с Гуфьюнесом. Единственным результатом было потрескивание статического электричества, сквозь которое пробивались отдельные звуки, похожие на завывание проклятых душ.
— Наверное, в горах на западе разразилась буря, — сказала она. — Может быть, мне попробовать связаться с Акурейри? — Там находилась ближайшая из четырех радиотелефонных станций.
— Нет, — возразил я. — Если Слейд прослушивает телефонные линии, то его внимание прежде всего приковано к Акурейри. Попробуй Сейдисфьердур.
Связаться с Сейдисфьердуром оказалось значительно легче, и Элин вскоре удалось включиться в телефонную сеть Рейкьявика и поговорить со своим другом Свеном. Последовал целый ряд недоверчивых возгласов, но она все же настояла на своем.
— Придется подождать один час, — сказала она.
— Вполне приемлемо. Попроси Сейдисфьердур позвонить нам, когда связь наладится. — Я посмотрел на свои часы. — Через час будет 3.45 пополудни. Британское Стандартное Время — все шансы на то, чтобы застать Таггарта.
Мы собрались и поехали на юг в направлении поблескивающих в отдалении льдов Ватнайекюдля. Я оставил приемник включенным, но убрал громкость, и теперь из динамика доносилось приглушенное бормотание.
Элин спросила:
— Какой смысл в разговоре с этим человеком, Таггартом?
— Он начальник Слейда, — ответил я. — Он может снять Слейда с моего загривка.
— Но захочет ли он? — произнесла она с сомнением в голосе. — Тебе поручили передать сверток, а ты этого не сделал. Ты нарушил приказ. Понравится ли это Таггарту?
— Я не думаю, что Таггарт в курсе того, что здесь происходит. Вряд ли он знает, что Слейд пытался меня убить — и тебя тоже. Мне кажется, Слейд действовал на свой страх и риск, и он преступил черту. Разумеется, я могу ошибаться, но это тоже относится к тем сведениям, которые я хочу получить от Таггарта.
— А что, если ты ошибаешься? Что, если Таггарт прикажет тебе отдать сверток Слейду? Ты сделаешь это?
Я призадумался.
— Не знаю.
Элин сказала:
— Возможно, Грахам был прав. Возможно, Слейд на самом деле решил, что ты предатель — ты должен согласиться, что у него были на то все основания. Мог ли он тогда?..
— Послать человека с винтовкой? Мог.
— Тогда я думаю, что ты глуп, Алан; очень, очень глуп. Мне кажется, что ты позволил ненависти к Слейду затмить свою способность рассуждать здраво и теперь оказался в чрезвычайно сложном положении.
Мне начинало так казаться и самому. Я сказал:
— Я все узнаю, когда поговорю с Таггартом. Если он поддержит Слейда…
Если Таггарт поддержит Слейда, тогда я окажусь в положении Джонни-идущего-не-в-ногу, с угрозой быть зажатым между Департаментом и оппозицией. Департамент не любит, когда его планы кто-то расстраивает, и гневу Таггарта не будет предела.
И все же здесь были факты, которые никак не вписывались в общую схему, — во-первых, очевидная бессмысленность всей операции, затем отсутствие у Слейда настоящей злости, когда я, как казалось, допустил оплошность, и двоякая роль Грахама. И здесь было что-то еще, какая-то мысль настойчиво зудела в глубине моего мозга, но я никак не мог вытащить ее на поверхность. Что-то такое, что Слейд сделал или не сделал, сказал или не сказал — что-то звенело в моем подсознании предостерегающей сиреной.
Нажав на тормоз, я остановил «лендровер», и Элин посмотрела на меня с удивлением. Я сказал:
— Мне следует узнать, какие карты у меня на руках, до разговора с Таггартом. Найди консервный нож — я хочу вскрыть коробку.
— А стоит ли? Ты сам говорил, что, может быть, лучше об этом не знать.
— Возможно, ты права. Но если ты играешь в покер, не зная всех своих карт, то вполне способен проиграть. Я думаю, мне все-таки стоит узнать, что же все с таким рвением желают заполучить.
Я вышел из машины, подошел к заднему бамперу и, размотав изоленту, достал из-под него коробку. Когда я вернулся назад и сел на свое место водителя, Элин уже приготовила консервный нож — думаю, она испытывала не меньшее любопытство чем я.
Коробка была сделана из обыкновенного блестящего металла, который используют для изготовления консервных банок, но уже покрылась пятнышками ржавчины в местах, оставшихся незащищенными от грязи. С одной стороны вдоль всех четырех краев проходил спаечный шов, и я решил, что здесь должен находиться верх. Попробовав постучать по коробке, я обнаружил, что верхняя сторона пригибается под давлением несколько больше остальных, поэтому, возможно, будет безопасней воткнуть лезвие консервного ножа именно сюда.
Я сделал глубокий вдох и пробил ножом один из углов металлической коробки, после чего услышал шипение воздуха.
Это говорило о вакуумной упаковке, и я подумал, что испытаю большое разочарование, если внутри коробки окажется пара фунтов трубочного табака. Потом ко мне пришла запоздалая мысль, что это может быть ловушка для дураков; детонатор, срабатывающий от изменения давления воздуха, который способен внезапным взрывом выбросить содержимое коробки мне в лицо.
Но этого не произошло, и я, сделав еще один глубокий вдох, начал работать консервным ножом. К счастью, нож оказался старого типа, и ему был не нужен обод для упора; он оставлял зазубренный, острый по краям разрез — весьма неаккуратный с виду, — но открыл коробку менее чем за две минуты.
- Предыдущая
- 17/65
- Следующая
