Бег вслепую - Бэгли Десмонд - Страница 14

• Предыдущая
• 14/65
• Следующая

Если я собирался наброситься на него, то мне следовало сделать это со спины, и значит, он должен пройти мимо меня, но таким образом я открою себя его напарнику — если таковой имеется. Поэтому я решил сначала выяснить, есть ли у него напарник или он пришел сюда один. Я мельком подумал о том, знает ли этот человек, что произойдет, когда выстрелит из своего оружия в Асбьюрги; если нет, тогда его ждет большой сюрприз после того, как он нажмет на курок.

Произошло какое-то быстрое перемещение, после чего он внезапно исчез, и я беззвучно выругался. Затем хрустнула веточка, и я понял, что он находится среди деревьев с другой стороны поляны.

Да, это был профессионал — он действовал очень осторожно. Никогда не приближайся с той стороны, откуда тебя могут ожидать, даже если ты уверен, что тебя никто не ожидает. Соблюдай осторожность. Скрываясь среди деревьев, он огибал поляну, чтобы зайти с противоположной стороны.

Я тоже начал огибать поляну, но в другом направлении. Это был весьма рискованный маневр, поскольку, двигаясь навстречу друг другу, мы рано или поздно должны неминуемо столкнуться лицом к лицу. Я вытащил сген дабх из-за пояса и сжал его в руке — слабая защита против винтовки, но это все, чем я располагал. Каждый шаг я делал с максимальной осторожностью, предварительно убедившись в том, что под ногой не хрустнет ветка, и это было медленное и очень утомительное занятие.

Решив сделать паузу, я прислонился к тощей березе и начал напряженно всматриваться в полумрак. Ничто не двигалось, но вскоре я услышал слабый стук, так, словно один камешек ударился о другой. Затаив дыхание, я сохранял неподвижность, и тут увидел, как он приближается ко мне — темная медленно передвигающаяся тень в десяти ярдах от меня. Я плотно сжал рукоятку ножа и стал ждать, когда он приблизится вплотную.

Внезапно тишину нарушил треск кустов, и какая-то фигура в белом вскочила на ноги. Могло произойти только одно — он наткнулся прямо на Элин, которая затаилась в своем укрытии. Оторопев от неожиданности, он отскочил на несколько шагов назад, а затем поднял винтовку. Я крикнул:

— Ложись, Элин!

И в тот же момент он нажал на курок. Вспышка света прорезала ночной мрак.

Раздался такой грохот, будто началась война, словно отряд пехоты произвел несколько беспорядочный ружейный залп. Звук выстрела отскакивал от утесов Асбьюрги, отражался от каменных стен удаляющейся серией многократного эха и постепенно замер где-то вдали. Такие неожиданные последствия, вызванные простым нажатием на курок, на мгновение выбили его из колеи, и он замешкался с повторным выстрелом.

Я метнул нож, и тот с глухим звуком вошел в его тело. Он издал булькающий крик и, бросив винтовку, схватил себя за грудь. Затем его колени подогнулись и, упав на землю, он забился в судорогах, ломая кустарник.

Я проигнорировал его и побежал туда, где видел Элин, на ходу вытаскивая из кармана фонарик. Она сидела на земле, прижав руку к плечу, и ее глаза были широко открыты от пережитого шока.

— Ты в порядке?

Она опустила руку, и оказалось, что ее пальцы испачканы кровью.

— Он выстрелил в меня, — произнесла она слабым голосом.

Я опустился рядом с ней на колени и посмотрел на ее плечо. Пуля задела его лишь вскользь, разорвав волокна мышечной ткани. Позднее рана будет вызывать сильную боль, но сама по себе она не была серьезной.

— Нам лучше перевязать твое плечо, — сказал я.

— Он выстрелил в меня! — Ее голос окреп, и в нем появилось что-то похожее на удивление.

— Сомневаюсь, что он сможет выстрелить в кого-нибудь еще, — заметил я и перевел на него луч фонарика. Он лежал совершенно неподвижно, отвернув голову в сторону.

— Он мертв? — спросила Элин, остановив свой взгляд на рукоятке ножа, торчащего из его груди.

— Не знаю. Подержи фонарик. — Я взял его за запястье и почувствовал быстрое биение пульса, — Он жив, — сказал я. — Возможно, он даже выживет. — Я повернул ему голову так, чтобы увидеть лицо. Это был Грахам — что вызвало у меня некоторое удивление. Я мысленно извинился перед ним за то, что называл его молокососом; то, как он приближался к нашему лагерю, говорило о высоком профессионализме.

Элин сказала:

— В «лендровере» есть аптечка первой помощи.

— Достань ее, — попросил я, — а я поднесу его к машине.

Я поднялся и, взяв Грахама на руки, последовал за Элин. Она расстелила спальный мешок, на который я его положил. Затем она принесла аптечку и опустилась на колени.

— Нет, — возразил я. — Сначала ты. Сними свою рубашку. — Я промыл рану на плече, присыпал ее пенициллиновой пудрой и наложил повязку. — Следующую неделю тебе будет трудно поднять руку выше плеча, — сказал я. — Все остальное не так уж плохо.

Она, казалось, была загипнотизирована янтарно-желтым мерцанием камня, вправленного в рукоятку торчащего из груди Грахама ножа.

— Этот нож — ты всегда носишь его?

— Всегда, — ответил я. — Мы должны вынуть его из раны.

Нож поразил Грахама в центр груди, точно под солнечным сплетением, и вошел в тело с легким наклоном вверх. Лезвие погрузилось в тело на всю свою длину, и Бог знает, через что оно прошло.

Я разорвал на нем рубашку и сказал:

— Держи наготове марлевую салфетку, — а затем взялся за рукоятку и потянул. Зазубренный верхний край лезвия позволял воздуху свободно проникать в рану, что облегчало его извлечение, и нож беспрепятственно вышел из тела. Я ожидал увидеть поток артериальной крови, что означало бы немедленный конец Грахама, но кровь полилась равномерной струйкой и, стекая вниз по его животу, стала скапливаться в области пупка.

Элин положила на рану марлевую салфетку и осторожными движениями вытирала кровь, а я снова нащупал его пульс. Он оказался несколько слабее, чем раньше.

— Ты знаешь, кто он? — спросила Элин, выпрямившись.

— Да, — ответил я уверенно. — Он говорил, что его зовут Грахам. Он член Департамента — работает вместе со Слейдом. Я взял в руки сген дабх и принялся его вытирать. — В данный момент мне хотелось бы знать, прибыл он сюда один или где-то поблизости находятся его приятели. Мы представляем из себя отличную мишень.

Поднявшись на ноги, я вернулся к деревьям, где занялся поисками винтовки Грахама. Я нашел ее и принес обратно к «лендроверу»; это был автоматический карабин ремингтон с магазином на шесть патронов тридцатого калибра — хорошее оружие для убийства. Короткий ствол, не сковывающий быстрых движений, высокая скорострельность — пять прицельных выстрелов за пять секунд, — и пуля с весом и скоростью достаточными для того, чтобы поразить человека насмерть, не дав ему упасть на землю. Я передернул затвор и поймал выскочивший патрон. Он имел обычную мягкую пулю охотничьего типа, рассчитанную на то, чтобы расплющиваться при попадании в цель. Элин сильно повезло.

Она тем временем, склонившись над Грахамом, вытирала ему лоб.

— Он приходит в себя.

Веки Грахама, несколько раз дернувшись, открылись, и он увидел меня, стоящего над ним с карабином в руках. Он попытался подняться, но был остановлен спазмом боли, от которой на его лбу выступили капельки пота.

— Ты не в том положении, чтобы что-то предпринять, — сказал я. — В твоем животе большая дырка.

Он опустился на землю и облизал губы.

— Слейд сказал… — он перевел дыхание: —… сказал, что ты не опасен.

— Неужели? Он ошибался, не так ли? — Я поднял карабин. — Если бы ты пришел сюда с пустыми руками, без этой штуки, то не лежал бы там, где сейчас лежишь. В чем заключалась идея этой акции?

— Слейду нужен сверток, — прошептал он.

— Правда? Но ведь он находится у оппозиции. У русских — я полагаю, они были русскими? Грахам слабо кивнул.

— Но они его не получили. Вот почему Слейд послал меня сюда. Он сказал, что ты ведешь двойную игру. Он сказал, что ты был неискренен.

Я нахмурился.

— Это становится интересным, — произнес я задумчиво и присел на корточки рядом с ним, положив карабин поперек коленей. — Скажи мне, Грахам, — кто сообщил Слейду о том, что русские не получили сверток? Я ему об этом не говорил, можешь быть уверен. Наверное, русские сами пожаловались ему, посетовав на то, что их обманули.

• Предыдущая
• 14/65
• Следующая