Тайна Воланда - Бузиновский Сергей Борисович - Страница 3

• Предыдущая
• 3/123
• Следующая

Никакой «невидимки» не было, — решили мы. Первая мысль — о дезинформации: статья, напечатанная в двух журналах, и двадцать четыре строчки в шавровской книге могли быть адресованы аналитикам ЦРУ и РУМО. Но один крупный специалист в области информационной войны — отставной полковник, работавший в отделе "Т" ГУ-1 КГБ (научно-техническая разведка), не оставил от нашей версии камня на камне. «Органы не имели никакого отношения к публикациям, — сказал полковник. — Вероятно, это чья-то личная инициатива».

Кто же разыгрывал «самую читающую в мире страну»? И главное — с какой целью?.. Можно предположить, например, что статья послужила сетью, заброшенной в человеческое море. Улов — новые идеи. И не обязательно физические, — пути раскрепощенного сознания неисповедимы. Но самым правдоподобным выглядит другое объяснение: статья должна была привлечь внимание к работам какого-то человека. «Сказка — ложь, да в ней намек…».

Авиаконструктор Сергей Козлов существовал в действительности. Бывший балтийский моряк, участник гражданской войны, в 20-е годы закончил Академию Воздушного флота, преподавал, спроектировал несколько оригинальных машин. После войны жил в Прибалтике, умер в начале пятидесятых. Но Вишнякова он совершенно не интересует. По словам Вагуля, испытаниями «невидимки» руководил человек в штатском по фамилии Дунаев, и автор пускается в догадки о том, кто бы это мог быть. А в статье, перепечатанной в «Технике-молодежи», появилась любопытная сноска: Вишняков сообщает, что встречался с авиаконструктором Р.Л.Бартини. спрашивал его о «невидимке» и получил ответ: «Я консультировал разработчиков по отдельным вопросам».

Сравним два текста:

«И вида был совершенно холостяцкого, неухоженного: потертое на плечах кожаное пальто, карманы оттопырены, полны надорванными пачками „Беломора“, простецкая шапка… На шее, однако, шелковая белая косынка, заколотая булавкой с прозрачным камушком… Глаза усталые, прищуренные. Возможно, больные: он избегал яркого света, шторы и днем держал задернутыми. Сядет в кресло в тени абажура, курит не переставая, и на игру смотрит».

«…В солнечный летний полдень в его квартиру с зашторенными окнами еле пробивался шум с Кутузовского проспекта. В большой проходной комнате слабо и рассеянно светила люстра, укутанная марлей, горела настольная лампа с глубоким самодельным абажуром из плотной зеленой бумаги. Заметив мое недоумение при виде темноты, объяснил улыбаясь: у него, оказывается. не суживаются зрачки — осложнение после какой-то болезни…».

Первый отрывок взят из статьи о «невидимке»: несуществующий Вагуль рассказывает о Дунаеве. Второй отрывок — из документальной повести И.Чутко «Красные самолеты», напечатанной в 1978 году. Похожи не только персонажи, — у нас сложилось впечатление, что эти тексты писала одна и та же рука Так и оказалось: псевдоним «И.Вишняков» принадлежит журналисту Игорю Эммануиловичу Чутко, а его повесть рассказывает об авиаконструкторе Роберте Людвиговиче Бартини — итальянском политэмигранте, работавшем в нашей стране с 1923 года. Бартини родился в Австро-Венгрии, детство провел в небольшом приморском городе Фиуме и в Будапеште — городе на Дунае. Учился в Милане. В СССР он разработал более шестидесяти проектов летательных аппаратов, но построить удалось лишь несколько машин. «Непонятый гений советской авиации» — так отозвался о конструкторе академик О.Антонов. На досуге Бартини занимался теоретической физикой и космологией поиском единого и общего решения проблемы времени и пространства.

Чутко подтвердил: «Дунаев» — это Бартини.

«И тут знойный воздух сгустился перед ним, и соткался из этого воздуха прозрачный гражданин престранного вида». Так появляется булгаковский Коровьев. Он же приоткрывает технологию подобных чудес: «Тем, кто хорошо знаком с пятым измерением, ничего не стоит раздвинуть помещение до желательных пределов. Скажу вам более, уважаемая госпожа, до черт знает каких пределов!» А эти слова говорит инженер Рейн из булгаковской пьесы «Блаженство» (1934): «Да, впрочем, как я вам объясню, что время есть фикция, что не существует прошедшего и будущего… Как я вам объясню идею о пространстве, которое, например, может иметь пять измерений?»

Дунаев и Рейн. Это даже не совпадение — просто две «речные» фамилии. Но за первой скрывается Бартини, а вторая принадлежит персонажу, который занимается проблемами пятимерного пространства и перемещением во времени. Два года спустя М.Булгаков переработал сюжет «Блаженства» и написал новую пьесу — «Иван Васильевич». А летом 1945 года на имя академика С.Вавилова, только что ставшего президентом Академии наук СССР, поступило заказное письмо из мест заключения. В конверте оказался научный доклад «Оптические аналогии в релятивистской механике и нелинейная электродинамика», посвященный… пятимерной оптике! Соавторы этой работы — Ю.Румер и Р.Бартини.

Какая невероятная судьба уместилась в пяти строчках «Советского энциклопедического словаря»! Роберто Орос ди Бартини был внебрачным сыном барона Лодовико ди Бартини, вице-губернатора австро-венгерского города Фиуме (сегодня — г. Риека, Хорватия). Его мать происходила из очень знатного рода, рано осталась без родителей и воспитывалась у родственников в Каниже-на-Тисе. По другой версии — в Мишкольце… Ее возлюбленного вынудили жениться на другой, а молодая воспитанница утопилась, оставив завернутого в плед ребенка на крыльце дома своих опекунов. Крестьянин, которому отдали подкидыша, перебрался в Фиуме и совершенно случайно устроился садовником в дом… отца ребенка! Как и следовало ожидать, очаровательный малыш попался на глаза бездетной баронессе, был обласкан, усыновлен и получил блестящее образование. Этому способствовала феноменальная одаренность Роберто, а также абсолютная свобода в качестве главного принципа воспитания. К его услугам была прекрасная библиотека, фехтовальный зал, двухмачтовая яхта «Регина» и даже домашняя обсерватория. Когда он заинтересовался биологией, из Германии выписали микроскоп — лучшую цейссовскую модель. Был такой случай: занимаясь химическими опытами, гимназист Роберто спалил флигель, расположенный во дворе дядюшкиного дома. Дядя пришел в полный восторг, а его знакомые были обречены выслушивать эту историю много раз — вместе с обширными рассуждениями о цене, которую платит человечество за научный прогресс.

…Ах, как замечательно начинался XX век! Над ипподромами тарахтели первые аэропланы, и дамы с гордостью показывали пятнышки касторового масла, упавшего с небес на их шелка и муслины. В университетских аудиториях, на благотворительных балах и в кафешантанах толковали о вечном мире и свободе. Грезилось: наука облагодетельствует человечество и даст каждому кусок хлеба с маслом. Но щепотка урановой соли уже засветила упакованные в черную бумагу фотографические пластины Антуана Беккереля — будущего нобелевского лауреата. «Аннушка уже купила подсолнечное масло…». В сентябре 1912 года Роберто впервые поднялся в небо — на самолете русскою летчика Харитона Славороссова, гастролировавшего по Южной Европе. Он мечтал построить свой аэроплан. Но 28 июня 1914 года член оккультной группы «Черная рука» Гаврила Принцип застрелил наследника австро-венгерского престола и его супругу. Вена при поддержке Берлина предъявила ультиматум Сербии, за сербов вступились Россия и Франция, Германия объявила войну им обеим, Англия и Япония объявили войну Германии… Миллионы жизней были перемолоты в верденской мясорубке, на гиблых полях у Ипра, в Галиции и в мозырских болотах…

После окончания будапештской гимназии Роберто был призван в армию. Далее — кадетское училище, фронт, русский плен и возвращение в Европу по замысловатому маршруту — через Дальний Восток, Китай, Цейлон и Сирию. Но к отцу он почему-то не вернулся. Жил в Италии, работал на заводе, вступил в компартию, участвовал в операции против группы Савинкова и даже вынужден был перейти на нелегальное положение. Революционная деятельность сочеталась с учебой: «красный барон» закончил воздухоплавательный факультет Миланского политехнического института, а в Риме получил пилотское свидетельство.

• Предыдущая
• 3/123
• Следующая