Невинные сердца - "Рэдклифф" - Страница 6

– Вы что-то здорово притихли, мисс Кейт, – все-таки сказал Джон. – Вам же не стало плохо? Мы довольно много прошли сегодня.

– Нет, я ничуть не устала, Джон, – любезно ответила. Кейт. – Мне столько всего нужно здесь увидеть, я пытаюсь ничего не упустить. – Тогда дайте мне знать, когда устанете.

Джон робко предложил девушке свою руку, и она не отказалась. Другой рукой Кейт придерживала подол своего платья, чтобы хотя бы немного уберечь его от пыли, которую поднимали проезжавшие мимо лошади и повозки. Все ее мысли вертелись вокруг женщины с загорелой кожей и глазами небесного цвета. Женщина с собственным ранчо. Ох, этот дивный новый мир!

Джесси медленно перевернулась на спину и с опаской потрясла по очереди руками и ногами. Кажется, все цело, вот уж везение чистой воды. Ее шляпа отлетела на несколько футов от того места, куда она сама приземлилась лицом вниз.

– Что ж, этот раунд остался за тобой, – добродушно пробормотала Джесси, глядя на стоявшего прямо над ней жеребца. Она не без труда поднялась с земли, отряхнула слегка нывшую пятую точку и погладила лошадь по длинному нежному носу. – И почему на такой дружелюбной с виду лошади так трудно ездить?

Она сторговала этого чалого жеребца несколько недель назад. Привезя его к себе на ранчо, Джесси дала лошади привыкнуть к новому месту. Спустя несколько дней она впервые оседлала свое приобретение. Жеребец вел себя покойно, пока хозяйка затягивала седло и надевала уздечку, но стоило ей сесть в седло, как он аккуратно сбросил ее на землю. Оправившись от потрясения, Джесси от души рассмеялась, подумав, что тому владельцу ранчо, который в обмен на этого красавца получил двух ее кобыл, пожалуй, повезло больше. Она наказала себе не забыть позвать его поиграть в карты по крупному, чтобы она могла сравнять счет.

Минуло несколько дней, и стало ясно, что этот Рори крепкий орешек. Каждый раз, встречая Джесси, он дружелюбно мотал головой и терся об ее плечо в ожидании сахара или яблок, но ездить на себе не позволял категорически.

Наконец, сегодня после полудня она водила его полностью оседланного, за повод почти час, и Рори вел себя хорошо, был послушным. Как бы мимоходом, Джесси остановила лошадь и одним махом вскочила на нее. Каково было ее изумление, когда Рори мгновенно откликнулся на команду и с легкостью пошел по загону. Но когда наездница наклонилась, чтобы потрепать коня по шее и похвалить, он лягнул задними ногами и выбросил ее из седла вперед. Джесси все еще ворчала себе под нос, что Рори обвел ее вокруг пальца, как в тишине раздался низкий рокочущий голос. – Славно ты упала, Джесс. Джесси обернулась и посмотрела на своего старшего ковбоя, который стоял, облокотившись на забор, и поглядывал на нее с намеком на улыбку. Джед Харпер, худющий, с обветренным загорелым лицом, был похож на человека, который всю жизнь провел на свежем воздухе, и возраст которого на глаз было трудно определить. Он был на голову ниже Джесс, весь жилистый, а его походка вразвалку говорила, что большую часть времени он проводит в седле.

– Я рада, что это видел ты, а не кто-то из работников призналась Джесси с горестной улыбкой. – Вот хитрюга, этот Рори.

Стань свидетелем этого поражения кто-нибудь другой из ковбоев, работавших на ее ранчо, Джесси стало бы не себе. Но Джед был рядом с ней, сколько она себя помнила, от него она не утаивала ничего. Она уже даже толком не могла сказать, кто учил ее ездить верхом, объезжать лошадей! стрелять, – отец или Джед.

За годы, прошедшие после смерти отца, Джесси превратилась в умелого коммерсанта и справедливую хозяйку, но во многом ее выручала практическая смекалка Джеда и его способность легко ладить с работниками, которые трудились на ранчо. – Джесси принимала самое активное участие в управлении делами в целом, и ее присутствие на ярмарках, во время клеймения лошадей и на торгах ни у кого не вызывало вопросов. Однако повседневная работа по большей части лежала на плечах Джеда, которому Джесси полностью доверяла. Он, в свою очередь, всегда давал ей понять, что гордится ею, словно родной дочерью.

– Джесс, мне попадались такие. Упрямые до ужаса. Но если тебе удастся усмирить его, он станет отличным скакуном. Джесси рассмеялась и повела жеребца в стойло.

– Кажется, нашла коса на камень, ведь я могу дать ему фору в упрямстве.

В темной пристройке, где находились стойла, было прохладно и вкусно пахло свежим сеном. Джесси сняла с Рори упряжь и быстро обтерла лошадь. Ее лицо и одежда были заляпаны грязью, а на правой щеке проявилась глубокая царапина. Можно было не сомневаться, что ушибленные мышцы скоро начнут болеть.

Ее густые пышные волосы доходили до воротника, и она обычно забирала их в хвост на шее, перевязывая широкой темной лентой. Джесси не тратила время на самолюбование, она в принципе редко задумывалась о собственной внешности, и носила волосы короче, чем требовала мода, из практических соображений. Попробуй поработай, если они все время будут мешаться.

– А я-то надеялась взять тебя в город на ярмарку и показать во всей красе, – пожурила она Рори, очищая его от пыли жесткой металлической щеткой. – Из тебя выйдет превосходный племенной жеребец, и жеребята от тебя пойдут прекрасные, если ты не будешь таким дикарем. Знаешь ли, людям не нравятся лошади, на которых невозможно ездить.

Хотя Джесс и делала выговор, голос выдавал ее. На самом деле она восхищалась характером жеребца и не собиралась ломать его, надеясь с течением времени покорить не битьем, а катаньем. "Похоже, тебе придется сидеть здесь и пропустить ближайшую ярмарку", – предупредила она.

Каждый год в конце весны в Новой Надежде почти целую неделю проходила крупная ярмарка, куда свозили скот и лошадей с лучших ранчо со всей Монтаны. Здесь покупали, продавали и обменивали. Джесси Форбс тоже пригоняла своих лошадей на торги. Несколько ярмарочных дней неизменно оказывались насыщенными до предела. Джесси приходилось работать днями и ночами. Она выбирала и покупала лошадей, чтобы улучшить собственное стадо, продавала своих коней, давала их для вязки. Хорошая выручка на ярмарке была необходимым условием для выживания ранчо. Она, Джед и почти все остальные их ковбои гнали лошадей в город рано по утру в первый день ярмарки, когда проходило взвешивание и регистрация. После этого она шла смотреть чужих лошадей и договариваться с владельцами других ранчо о продажах или вязках.

Джесси казалось, что она была частью этого процесса всегда. Большинство нынешних владельцев ранчо с детства привыкли видеть малышку Джесси рядом с ее отцом. Томом Форбсом, на каждой ежегодной ярмарке. Когда Том погиб, было вполне естественно, что дочь продолжила его дело, завоевала репутацию хорошего коннозаводчика и чести торговца. То обстоятельство, что она была женщиной, почему-то никогда не создавало проблем, возможно, потому, что она принадлежала этому ковбойскому миру изначально. Мужчины, которые не позволили бы своим дочерям сесть верхом на лошадь на мужской манер, не видели ничего странного в том, что Джесси Форбс пасла своих лошадей и заключала сделки. Джесси – это Джесси.

Осторожно распрямившись, Джесси скривилась от боли в пояснице и потянулась всем своим длинным стройным телом.

– Ладно, давай заходи в стойло, – сказала она, хлопнув лошадь по крупу. – Поешь-ка. А мне лучше подвигаться, иначе не смогу сесть в седло завтра с утреца.

Джесси медленно пошла через двор к вытянутому горизонтально жилищу, построенному из дерева и камня, которое всегда было ее домом. Отец построил этот крепкий дом с простым внутренним убранством задолго до ее рождения, когда только застолбил свой участок. В их доме была кухня, кладовая для продуктов, зал для приема гостей и небольшая гостиная, они размещались на первом этаже. Они с отцом не устраивали приемов, если к ним кто и приходил, то лишь мужчины по делу, так что гостиная превратилась в отцовский кабинет. Здесь Джесси нравилось больше всего.