Завтра - океан - Батров Александр - Страница 13

• Предыдущая
• 13/14
• Следующая

- Ход, ход-то какой! - говорил Коля.

- И маневренность классическая! - восхищался Вадя. - И красивая!

А Борис, любуясь парусом, сказал:

- Хорошо бы хоть раз в неделю выходить на такой шаланде далеко в море...

Матвей Корнеевич с хитрецой взглянул на Бориса, задумался и вдруг объявил:

- Вот что, дружки: с наступлением каникул "Анастасия" - в вашем распоряжении. Можете совершить путешествие. С вами пойду и я.

От неожиданной радости на палубе все притихли.

А ветер свежел и тугой, живой силой наполнял парус шаланды.

18

На "Анастасии" могло поместиться восемь, самое большее девять человек экипажа.

Но как-то в полдень на берег пришла Анна Алексеевна. Она отозвала Петра Ильича в сторону и долго о чем-то с ним говорила, а потом с самым загадочным видом увела с собой.

Каково же было удивление мальчиков, когда спустя часа два к стоянке "Анастасии" подошла парусная шаланда "Стрела" с Петром Ильичом на борту!

Он сошел на берег, собрал всех в кружок и громко объявил:

- Слушайте, друзья! Наш шеф, судоремонтный завод, дал нам еще одну шаланду. Ее поведу я.

- Ура! Вот хорошо! - обрадовались школьники.

- А что будет с водной станцией? - спросила Нина.

Все поглядели на водную станцию. Была она очень хороша ослепительно белая, издали похожая на маяк. С ней жалко было расставаться.

- Мы держали совет. Водную станцию передадим седьмому классу "А". Временно, - ответил Нине Вася Херсоненко.

- А Стуржа будет у них боцманом, - сказал Борис. - Он смышленый. Вот только все еще не приходит...

- Наверстывает упущенное по футболу, - заметил Вадя.

Это была правда. Валерий Стуржа все свое время отдавал футболу. Возвращаясь домой, с головы до пят покрытый пылью стадиона, он счастливо улыбался. Наконец-то он свободен! Ни Борис, ни Коля, ни Вадя не заставят его сидеть за книгой!

Но прошла всего лишь неделя, и Стуржа почувствовал, что его тянет к школьным друзьям. И неожиданно Валерий принял решение.

Он пришел на берег Отрады.

В это время Борис, полулежа на корме "Анастасии", глядел, как Липецкий красил маленький камбуз светло-серой краской.

- Липецкий, быть тебе коком... Ты не зря красишь камбуз! - крикнул Борис и состроил насмешливую гримасу.

- Буду, если меня назначат, - спокойно ответил Липецкий.

- Назначат, не беспокойся, - подтрунивал Борис, - больше некого. А по мне, лучше утонуть, чем быть коком. Не терплю кастрюльного царства!

При этих словах Петр Ильич, который учил Шевчука, как нужно вязать узлы, нахмурился, что с ним случалось редко. По-видимому, он хотел что-то сказать, но, увидев на берегу Стуржу, отвернулся от Бориса и приветливо махнул Валерию рукой.

Стуржа был странно одет. На голове болельщика сидела малиновая жокейка с козырьком, похожим на арбузную корку. Его костюм из парусины был настолько широк, что в него свободно вошел бы еще один Стуржа. В одной руке он держал удочку, а в другой - небольшой, литров на десять, бочонок с бронзовой ручкой.

Вряд ли кто-нибудь из самых знаменитых путешественников выглядел так живописно.

- А я с вами, - голосом, словно это было самое обыкновенное дело, объявил Стуржа.

- Куда с нами? - удивилась неразлучная тройка.

- В море

- А футбол?

Валерий махнул рукой, как человек, который твердо решил пожертвовать всем, чтобы не расставаться с друзьями, и сказал:

- Бочонок пригодится для неприкосновенного запаса воды. Его прислал вам мой отец, бондарь...

- А разрешат ли тебе родные отправиться с нами в путь? - спросил Петр Ильич.

- Решено, - живо ответил Стуржа. - Еще сегодня утром отец мне сказал: "Валерий, иди и попросись на парусник, может быть, морской ветер выдует из тебя увлечение футболом..." Только напрасно: я мяч крепко люблю.

В этот вечер, оставшись на водной станции, Петр Ильич и Матвей Корнеевич принялись составлять судовые роли "Анастасии".

Утром они стали известны экипажу:

Прохоров Матвей Корнеевич - капитан.

Матюшенко Николай Сергеевич - матрос 2-го класса.

Попов Вадим Максимович - матрос 2-го класса.

Чижиков Алексей Георгиевич - матрос 2-го класса.

Херсоненко Василий Семенович - матрос 2-го класса.

Чижикова Нина Георгиевна - фельдшер

Ифанов Борис Михайлович - кок.

Борис покорился. На море дисциплина железная. Правда, он был недоволен и свое недовольство выражал степенным ворчанием:

- Почему я? Почему не Нина? Она девочка, хозяйка.

- Тебе это очень подходит, ты прирожденный кок: толстый, солидный, - утешал товарища Вадя. - Назначь меня коком - я бы и глазом не моргнул. Кок - это тот же матрос, особенно на паруснике.

Но Борис ворчал:

- Какой же я повар? Все будет гореть. Однажды я жарил яичницу с макаронами, и она вспыхнула, как нефтеналивное судно. Команда выбросит меня за борт...

- Выбросим и не пожалеем. Ты должен сытно и вкусно кормить команду. Мы поможем тебе, не бойся. Почитай поваренную книгу. Коля, у твоей мамы, кажется есть...

На берегу, где стояла "Анастасия", стали появляться родные будущих моряков. Они с видом знатоков тщательно осматривали шаланду.

Елена Александровна, увидев сына, едва помещавшегося в камбузе, с поваренной книгой в руках, хохотала до слез. Сюда приходили девчонки, подруги Нины, особенно часто - черноглазая Майя Фомина.

На Бориса, который все знал и старался говорить боцманским басом, она глядела, как на героя.

- Ах, как бы мне хотелось пойти в плавание! - призналась Майя.

- Тебя-то еще не хватало! - ответил Борис. - Сиди лучше дома.

Нина сердито взглянула на Бориса, взяла Майю под руку и направилась с ней к Матвею Корнеевичу.

Вскоре были объявлены и судовые роли "Стрелы":

Белов Петр Ильич - капитан.

Липецкий Ефим Захарович - матрос 2-го класса.

Стуржа Евгений Богданович - матрос 2-го класса.

Шевчук Александр Афанасьевич - матрос 2-го класса.

Фомина Майя Алексеевна - фельдшер

- И она!.. - Майя решительно не нравилась Борису, а почему, он и сам хорошо не знал. - Она все время говорит "ах" и вертится... Нет, она - не Нина! - признался он Ваде.

- Конечно, до нашей Нины ей далеко, - сказал Вадя. - А все-таки славная девчонка! Она интересуется ботаникой и бабочками.

- Что ж, пусть идет, - не очень охотно согласился Борис.

Все свободное время, а теперь его хватало от зари до зари, команды шаланд проводили на берегу. Мыли и скребли палубы, сооружали на "Стреле" камбуз - маленький очаг, накрытый футляром из листовой жести, - ловили бычков, купались, отдыхали, слушали море, вечно зовущее, живое.

- В нем всегда музыка, - сказал Вадя. - Море еще хороший рассказчик, только нужно понимать его язык.

- С чем только не сравнивают море! - задумавшись произнес Шевчук. - Оно - как пламя голубое!

- Верно, как пламя! - Нина заслонила ладонью глаза и спросила: - Скажи, Липецкий, какое сегодня оно? Ты пишешь стихи...

- Я бы сказал, как Горький, - смутившись, ответил Липецкий, оно сегодня смеется.

- Море - как футболист! - вдруг заявил Стуржа. - В нем великолепный натиск.

Против сравнения Стуржи восстали. Все спорили. Все были правы, возможно был прав и Стуржа...

Море спало. Волоча за собой серебряный хвост воды, вспененной мощным винтом, к гавани приближался океанский теплоход "Курск", ветеран Черноморского торгового флота.

Шли последние приготовления. Петр Ильич проверил на воде каждого из команд обоих парусников. Стуржа и Шевчук хорошо шли против волны. Борисом, Вадей и Колей он не мог нахвалиться.

Зато Херсоненко и Майю Фомину он так тренировал, что те с трудом выходили из воды.

- Ничего, ничего, - ободрял их Петр Ильич, - это оттого, что вы еще не соблюдаете ритма дыхания. Наладится.

А Матвей Корнеевич показывал, как нужно управлять парусами, объяснял, как по звездам определять путь, и старательно обучал сигналам на море: днем - флажками, а вечером - фонарем.

• Предыдущая
• 13/14
• Следующая