Кругосветное путешествие юного парижанина - Буссенар Луи Анри - Страница 2

• Предыдущая
• 2/88
• Следующая

Моряки, обливаясь потом, били прикладами, кололи штыками, наносили смертельные удары топориками — люди надсаживались от кровавой сечи. Долго так продолжаться не могло. Было решено отступать, но вдруг произошло нечто ужасное — неизвестно почему остановился винт.

Даже самые храбрые дрогнули.

Каннибалы всей толпой бросились на абордаж. Но их ждал сюрприз. Мало того, что в это мгновение моряки разрядили ружья. А тут еще свисток машины взвыл с неслыханной силой. Огромное облако пара поднялось в воздух.

Винт, однако, так и не заработал.

— Ни куска парусины на этой мерзкой угольной коробке! — сказал Ивон. — Сейчас бы парус! Вряд ли бы это сильно помогло. А вот клубы пара скорее всего напугают чернокожих — тут даже для них слишком жарко.

Выпустить пар решил кочегар, и эта превосходная идея спасла положение.

Шлюп уходил вниз по течению.

— Здорово получилось! Пар — не шутка, — с непередаваемым произношением жителя предместья воскликнул тоненький, маленький кочегар, появившийся перед командиром, словно черт из табакерки, с видом одновременно уважительным и наглым.

— Ты почему не на посту? — Спросил командир.

— Машина остановилась, и мне нечем заняться.

— И что? — офицер.

— Как что? — не смутился парнишка. — Хочу поработать.

— Каким образом?

— Да вот, взгляну на винт и узнаю, отчего он не двигается.

— Молодец! Иди!

— Спасибо, командир. Пусть морской бог поможет мне…

Недоговорив, кочегар бросился к борту и стукнул по голове одного из нападавших, потом прыгнул в воду.

— Да он свихнулся! — Удивились матросы.

После минутной растерянности чернокожие вновь ринулись на приступ. Светловолосая голова маленького кочегара виднелась некоторое время на поверхности, потом исчезла, но потом появилась вновь, и моряки услышали:

— Да здравствует Республика! Винт теперь заработает. Ребята, бросьте мне канат! Ну, пошел!

Винт закрутился. Храбрый мальчишка схватился за канат и начал подниматься. Но тут мощный удар пироги пришелся ему по лбу. Потеряв сознание, парень упал в воду. Матросы закричали. Вдруг кто-то кинулся с палубы в воду. Это был Андре — человек в белом шлеме.

События происходили необычайно быстро, быстрее, чем можно о них рассказать. Но тем не менее минута в сложившейся ситуации казалась вечностью.

Наконец храбрые французы показались над водой. Андре одной рукой поддерживал все еще не пришедшего в себя парнишку. Матросы бросили швартов[18]. Андре схватил его свободной рукой.

В этот момент шлюп повернулся и его ось стала перпендикулярна течению.

— Смелее! — кричали со всех сторон.

То ли от удара, то ли запутавшись в густых водорослях, винт остановился во второй раз. Шлюп потерял управление и, круша вражеские пироги, закружился, точно волчок. Мгновение спустя течение подхватило корабль, унося подальше от опасности и, увы, от несчастных, оказавшихся за бортом.

Битва закончилась. Дикари, оставшиеся в живых, изо всех сил старались спастись вплавь. Но тут их ждала новая опасность — крокодилы! О! Это было жуткое зрелище.

Маленький моряк тем временем совершенно пришел в себя. Он плыл точно рыба, стараясь прорваться сквозь кольцо воющих африканцев, Андре же едва держался на воде.

— Фрике, подай же мне руку! Куда ты смотришь?

— Э, месье Андре, поглядите вон туда, сколько их.

— Да, массовое купание.

— Бикондо! Бикондо! — завывали чернокожие, что означало: «Хотим есть! Хотим есть!»

Гамена совершенно не пугали эти возгласы, более того, он выкрикивал в ответ очень живописные оскорбления:

— Дураки! Чего уставились? Белых никогда не видели? Эй, ты! Большой колпак! Чего блажишь? Закрой пасть! Подумать только я читал «Хижину дяди Тома» и воображал, что все негры хорошие!.. Вот и верь книжкам. Эй ты, милашка, убери руки!

Но силы были слишком неравны. В самую последнюю минуту один из аборигенов подхватил слабеющего гамена. И вскоре пленников доставили на берег.

Туземцы племени осиеба были антропофагами, но все-таки не походили на австралийских каннибалов, очертя голову бросающихся на свою добычу. Эти господа слыли гурманами[19]. Они, конечно, съедали пленников, но лишь после определенных прелюдий[20]. К чему им измученные усталые и истощенные люди? Они предпочитали жертвы отдохнувшие и упитанные.

Европейцы ведь тоже после долгой погони не спешат отведать мяса животных, загнанных псами.

Сначала туземцы окружают пленников заботами, стараются, чтобы будущая «пища» ни о чем не беспокоилась, только отдыхала и набирала вес. Потом можно вкусно приготовить еду в котле или на вертеле.

Появление гамена на африканском берегу показалось антропофагам столь необычным и смешным, что хозяева разразились диким смехом.

— Привет, господа! Как поживаете?.. Я? Ничего, спасибо… Не правда ли, немного жарко?.. Такое уж время года… По-французски не понимаете? Тем хуже для вас… Впрочем, на расстоянии тысячи двухсот лье от парижского предместья Сент-Антуан нечего удивляться отсутствию начальной школы… Попробуйте, месье Андре, скажите им пару слов по-латыни, вы же знаете латынь!

Несмотря на пережитое волнение и тревоги о настоящем и будущем, Андре расхохотался: веселость паренька была заразительна.

— Надо же, я вспомнил, как на их языке «здрасьте», а, впрочем, может, это по-габонски.

И, грациозно раскланявшись во все стороны, Фрике закричал:

— Шика? Ах, шика! Шика!

Это означало: «Смотри! Смотри!»

В самом деле, так туземцы племени осиеба приветствовали друг друга.

Эффект оказался потрясающим. Все африканцы вскинули руки и ответили хором:

— Шика! Ах, шика! Знакомство состоялось.

— Прекрасно, но мало… Небольшая разминка не помешает.

Сказано — сделано. Наш малыш принялся кувыркаться как сумасшедший, провел целую серию опасных прыжков, похожих на индейские, прошелся колесом, потом — на руках и, наконец, перевернулся через голову.

Чернокожие, большие любители танцев и любых физических упражнений, восторженно хохотали.

— Ну, понравилось? Не стесняйтесь! Я бы чего-нибудь выпил, жарко… Моя тельняшка осталась на корабле, а солнце так печет… Вот-вот вся шкура облезет…

— Эй ты, старикашка! — обратился парнишка к одному менее свирепому воину, плечи которого покрывала какая-то ткань. — Одолжи рубашку, идет? Ты ведь не дурак? Конечно, ты страшен, но не так уж зол… Ну? Улыбнись же! Вот молодец!

И, говоря это, гамен снял тряпку с негра и набросил себе на плечи.

Чернокожий до того развеселился, что бросился на землю, корчась от смеха.

Вдруг возникла паника. Почему все перестали веселиться, мгновенно посерьезнели и стали походить на провинившихся школьников? Учителя, что ли, ждут?

А вот и учитель, да какой ужасный!

Вождь шествовал одетым в красный мундир английского офицера, в кивере[21] на лысоватой голове, с раскрашенным лицом, с голыми ногами. Прицепленная за уши фальшивая борода из бычьего хвоста свисала на грудь, а опирался он на жезл тамбурмажора[22]. Повелитель предусмотрительно держался в стороне во время боя, теперь же явился со свитой узнать результат сражения.

Веселье туземцев обратилось в ужас. Вождь обрушивал направо и налево подзатыльники и пощечины (по всей видимости, для порядка), потом обратился к соплеменникам на языке, непонятном европейцам, в речи часто мелькало слово «бикондо», которое дикарь произносил, кровожадно указывая на пленников.

Фрике для начала рассердился.

— «Бикондо» вовсе не мое имя, старикашка. Меня звать Фрике… Фрике из Парижа, слышишь ты, Бикондо? Ты сам Бикондо, больше никто. Как ты ведешь себя? Точно генерал Бум, попавший в котел к чернокожему зверю. А твоя борода? Смех, да и только! И это вождь?

• Предыдущая
• 2/88
• Следующая