Французы на северном полюсе - Буссенар Луи Анри - Страница 3

• Предыдущая
• 3/45
• Следующая

– Ура! – закричали во все горло матросы…

Капитан и в самом деле был с виду настоящий герой. Впрочем, он нам уже знаком. Это тот самый де Амбрие который обедал у баронета 11 Лесли после очередного заседания географического конгресса.

Сорока двух лет от роду, француз выглядел гораздо моложе. Высокого роста, атлетического сложения, с характерными чертами лица де Амбрие был истинным потомком древних галлов 12 . Происходил он из старинного арденнского рода, уходившего корнями в века. Перед франко-германской войной 13 будущий капитан поступил мичманом 14 на флот, а когда война началась, перевелся в сухопутные войска. Воевал на Луаре, был тяжело ранен под Маисом и получил орден. Правительство народной обороны произвело его в лейтенанты флота. Но после войны так называемая комиссия по пересмотру чинов вновь понизила его до мичмана. Оскорбленный вопиющей несправедливостью, де Амбрие подал в отставку. Не помогли даже уговоры адмирала Жорегиберри, который уважал и любил молодого человека.

Родители де Амбрие рано умерли, и он стал владельцем огромного состояния. Но вкус к путешествиям, привитый службой на флоте, не исчез. На географическом конгрессе в Лондоне де Амбрие был делегатом от французского Географического общества. Там у него совершенно неожиданно и созрел план полярной экспедиции. С деньгами все можно сделать, а у де Амбрие в них не было недостатка.

Он помчался в Саутгемптон, оттуда в Гавр на судостроительные верфи Нормана. Там встретил старою друга Бершу. В луарской армии Бершу служил под его началом, а теперь был уже шкипером 15 дальнего плавания. Он стал первым помощником де Амбрие в постройке пригодного для полярной экспедиции корабля, снаряженного по последнему слову техники.

Бершу сразу же приступил к исполнению своих обязанностей и оказал ценную помощь капитану, который прекрасно разбирался в вопросах теории навигации, но был не особенно силен во всем, что касалось практики. От взгляда шкипера не ускользнула ни одна деталь. В середине сентября корабль был готов. За два последующих месяца на «Галлии» – так назвали новый парусник – появились мачты, такелаж 16 и прекрасно оборудованное машинное отделение.

Корабль являлся великолепным образцом судостроения, несмотря на относительно небольшие размеры и немного громоздкую внешность, за которой непосвященный наблюдатель не сразу разглядел бы превосходные качества детища гаврских корабелов.

Все излишества элегантности приносились в жертву прочности, так как «Галлия» должна была выдержать сильнейшее давление льдов. Корабль водоизмещением всего триста тонн, имея двигатель в двести лошадиных сил, при испытаниях развивал скорость десять узлов – вполне достаточную для северных широт. Благодаря своим небольшим размерам шхуна оказалась очень маневренной. Носовая часть ее укреплялась тщательно подогнанными деревянными досками, покрытыми сверху стальными пластинами. Благодаря тому, что форштевень 17 образовывал прямой угол с килем, корабль мог прокладывать себе путь сквозь льды. Винт и руль были сделаны легко перемещаемыми на тот случай, если бы этим жизненно-важным органам грозила неожиданная опасность.

Не считая маленькой, хорошо укрепленной на рострах 18 шлюпки, «Галлия» располагала тремя вельботами 19 и одной плоскодонкой семи метров в длину и полутора – в ширину, которая могла взять на борт двадцать человек и четыре тонны продовольствия, при этом четыре матроса, в случае надобности, могли переносить ее на плечах.

Судно было построено в расчете на несколько зимовок подряд, в климате, где жизнь кажется на первый взгляд вообще невозможной. Учитывались все мелочи, чтобы наверняка победить беспощадного смертельного врага – холод.

Экипаж разместили в носовой части, в трех комнатах, отапливаемых масляным калорифером 20 . Между внешней обшивкой корпуса и стенами комнат, утепленными толстым войлоком, находилось пустое пространство, заполненное древесными опилками, чтобы помешать проникновению холода и влаги. Все отверстия, через которые мог бы проникнуть малейший порыв ледяного ветра, были герметично заделаны. Запасы продовольствия рассчитали на четыре года, трюмы буквально ломились от всевозможных яств.

Солонины было немного, но зато стояли целые горы консервов, содержимое которых создавало иллюзию почти свежих продуктов и позволяло разнообразить обычный рацион. Находился здесь и мясной концентрат, имеющий то преимущество, что, будучи очень питательным, он занимает совсем небольшой объем. Водки и первоклассного вина, так же как чая и кофе, накупили в изобилии. Наряду со всем прочим, необходимо упомянуть лимонный сок в таблетках, известь и поташ, зерна крессона и другие препараты, предназначенные для борьбы со скорбутом 21 ** – еще одним врагом полярных экспедиций. Затем следовало современное научное оборудование, аптечка, библиотека, целый ассортимент сильных взрывчатых веществ и мощная аккумуляторная батарея. Не забыли даже пианино и другие музыкальные инструменты. Взяли с собой также несколько сот метров металлической проволоки, пилы для льда, огромные буравы, громадные топоры, фонарь, большой резиновый мешок, который, если его надуть, превращался в отличный плот. Короче – все на свете.

Помощник капитана не забыл и об одежде, от качества которой в Арктике зависит жизнь путешественника. В специальном отделении хранилась поистине ни с чем не сравнимая коллекция шерстяных тканей и мехов: толстые ватные жилеты с фланелевой подстежкой, брюки и рубашки из тонкой шерсти с пуговицами из слоновой кости, пришитыми нитками из козьей шерсти, потому что льняные или шелковые просто ломались на сильном морозе; ботинки из парусины, которые намного предпочтительнее кожаных, становящихся на холоде твердыми как камень; меховые башлыки, полностью закрывающие головы, шею и плечи; перчатки из меха водяной выдры, доходящие до локтей и достаточно широкие, чтобы под них можно было надеть другие – из шерсти; казакины, бараньи тулупы, шубы из бизона и лося и к тому же – меховые спальные мешки, в которые могли уместиться сразу три человека, чтобы ночевать под открытым небом.

Короче, предусмотрительный Бершу снабдил экипаж всем необходимым, хотя новичку могло показаться, что вещей запасено слишком много. Вот один из наглядных примеров этой, казалось бы излишней, заботы: ложки были сделаны из рога, чтобы матросы не прикасались губами к металлу, так как на морозе это очень опасно.

Все эти приготовления, несмотря на их тщательность и многообразие, длились всего одиннадцать месяцев, включая разработку планов, строительство корабля, экипировку, испытания и набор команды. Последнее оказалось делом отнюдь не легким, так как де Амбрие хотел видеть у себя людей стойких, морально и физически безупречных. К тому же все они должны были быть французами, капитан особенно настаивал – ни одного иностранца на борту.

В экипаж вошли представители всех приморских земель Франции. Вот список команды корабля:

1) Геник Трегастер, 46 лет, бретонец 22 , боцман. 2) Фриц Герман, 40 лет, эльзасец 23 , машинист, 3) Жюстен Анрио, 26 лет, парижанин, помощник машиниста. 4) Жан Итурриа, 27 лет, плотник, баск 24 . 5) Пьер Легерн, 35 лет, матрос-китолов, бретонец. 6) Мишель Элимберри, 35 лет, матрос-китолов, баск. 7) Элизе Пантак, 33 года, матрос-китолов, гасконец 25 . 8) Констан Гиньяр, 26 лет, матрос, нормандец 26 . д) Жозеф Курапье, по прозванию Маршатер (Бродяга), 29 лет, матрос, нормандец. 10) Жюльен Монбартье, 30 лет, матрос, гасконец. 11) Шери Бедаррид, 27лет, матрос, провансалец 27 . 12) Исидор Кастельно, 31 года, оружейный мастер, гасконец. 13) Жан Ник, по прозванию Бигорно (Улитка), 24 лет, кочегар, фламандец 28 , 14) Артур Фарен, по прозванию Плюмован (Ищи Удачи), 25 лет, кочегар, парижанин, 15) Абель Дюма, по прозванию Тартарен 29 , кок, провансалец. Упомянем также помощника капитана, господина Бершу, 41 года, уроженца Гавра, лейтенанта Вассера, 32 лет, родом из Шаранта, и, наконец, доктора Желена, маленького, коренастого, с проседью, живого как ртуть, неустрашимого охотника, досконально изучившего полярный вопрос во время своего частого и длительного пребывания в Ньюфаундленде 30 и Гренландии 31 .

• Предыдущая
• 3/45
• Следующая