Все дороги ведут в Рим - Алферова Марианна Владимировна - Страница 46

• Предыдущая
• 46/86
• Следующая

– У нас самая лучшая в мире кавалерия! – кричал Макрин.

– Га-а-а… – катилось по рядам в ответ.

– У нас лучшие в мире легионы!

– Га-а-а… – эхом отзывались когорты.

А рядового легионера десятой когорты Гая Куриона охватила вдруг неясная тоска. Ему захотелось встать на цыпочки, оглянуться. Тоска все усиливалась. Не слова Макрина его смутили, но сам воздух вдруг стал плотным и как будто враждебным, и можно было учуять за сотни миль ползущую по степи смертельную опасность.

Их подняли среди ночи и бросили… Нет, не в бой. На передислокацию. В степь. Белая пыль, поднятая солдатскими калигами, припорашивала лица слоем несъедобной муки. Зачем они покидали позиции, которые должны были защищать? На кого оставляли лабиринт окопов, доты, укрытия и укрепленный лагерь? Зачем тащились по степи в темноте, а потом под слепящим солнцем? Никто не объяснил. Легионеров охватила неприятная глухая тревога. Чтобы добыть победу, они должны были топать за нею час за часом, и туники под тяжелыми броненагрудниками пропитывались потом. Они еще верили, что идут за победой. Нелепость приказов не раздражала – никто не вдумывался в их смысл. Заплечные мешки сделались свинцовыми. Ремни впивались в плечи. Гай Курион с трудом стащил бронешлем с головы: пропитанный потом ремешок приклеился к подбородку – не отодрать.

Наконец марш оборвался. Они пришли – в никуда. Вокруг – по-прежнему степь. Ориентиром служили разбросанные друг подле друга курганы и полоска жидкого чахлого леса, посаженного сумасшедшими экологами над пересохшим ручьем. Один курган успели раскопать, и черная нора зияла, как вход а Аид. Велено было занять позиции и рыть окопы. Впрочем, сил ни у кого не было: окопы лишь успели наметить, прорыв канавки не глубже фута. Даже палатки не стали ставить – спать легли на голой земле, выставив часовых.

Утро не принесло ясности. Пили воду из пластиковых бутылок, жевали сухие лепешки. Обед обещал быть столь же скромным – полевая кухня застряла где-то в пути.

Центурион нервничал. Переговаривался по рации, кричал. Гай Курион видел, как по лицу центуриона, по гладко выбритой, отливающей синевой щеке стекает стеариновая капля пота. Одна, вторая… Гай стиснул винтовку.

За редкой полосой прикрывавшего их позиции леса непрерывно рокотало. Будто тысячи злобных псов собрались вместе и рычат, рычат. Отдали приказ рыть окопы.

На бреющем полете над их позициями пролетел самолет. В лучах солнца его крылья казались серебряными. Он летел так низко, что можно было отчетливо разглядеть красных драконов на крыльях. Два белых облачка зенитных разрывов повисли в синем небе слева и справа от самолета. Но разведчик пролетел невредимый и скрылся.

– А ведь это не наш, – зачем-то сказал новобранец рядом с Гаем, как будто другие не видели.

Стало как-то тревожно, хотя происходящее еще казалось каким-то ненастоящим, а смерть – далекой. Окопы все же вырыли. Не замысловатый лабиринт, а тонкую полосу, надрез на земле, в который десятая когорта забились, как стая перепуганных бактерий в рану. Паутина колючей проволоки отгораживала их от рокочущего лесочка. Центурион опять разговаривал по рации. Вернее, пытался связаться, но связи не было. Дальний рык перешел в лай – загрохотали римские батареи. Значит – скоро. Странно только, что весь этот грохот как будто в тылу. Ведь ожидали нападения с юга, там, где остались оборонительные укрепления.

Центурион вдруг швырнул рацию на землю и обернулся к легионерам. Снял бронешлем и подшлемник, провел ладонью по коротким волосам. Лоб по горизонтали делил на две части красный след от шлема.

– Так, – процедил центурион сквозь зубы. – Слушай меня. Мы обосрались. И значит теперь – драпать. Мимо курганов к дороге и там лучше всего до позиций в… – он махнул рукой. – Кому как повезет. Понятно?

Гай не понял.

– Как так?

– Драпать, – повторил центурион. – И побыстрее. Я бы вас прикрыл, да не смогу. Артиллерия прикроет. Минут пять есть. – Рвануло у самого леска. Все невольно пригнулись. У новобранца рядом с Гаем громко клацали зубы. Сам он почему-то пока не боялся. Пока. – Я им координаты дал. Ну… И да поможет нам Меркурий. Он бегает резво. Бежать!

Они вылезли из окопов и побежали. Многие бросали винтовки. Гай свою сохранил. Но замешкался и теперь бежал последним. Вернее, последним бежал центурион. Он вытащил «парабеллум». Гай немного отстал, чтобы бежать рядом с командиром.

– Ты, парень, не дури, драпай.

Отдаленный рык вдруг перешел в оглушительный грохот. Гай рухнул на землю. Грохотало впереди, по бокам, сзади. Гай был в центре этого грохота. Подняться не было сил. Поднимешься – и ураган железа разорвет тебя на куски. Гай ногтями царапал землю. Загрохотала левее. Рядом перестали падать комья земли. Гай приподнялся. В нескольких футах от него какой-то гвардеец спешно окапывался. Он напоминал собаку, которая решила зарыть в землю кость. Парень был одновременно и костью, и собакой. Земля и камни фонтаном летели из-под его лопатки. «Залез бы в курган, – подумал Гай, – там было хорошее убежище».

Гай вспомнил приказ центуриона и побежал. Несколько раз оглядывался. Противника не было. Чего они удирают, если никого нет? Трусы… Трусы… Гай приостановился. Центурион нагнал его.

– Держатся… а, ребята… молодцы… держатся… – лицо центуриона странно морщилось. Он вновь оглянулся.

Но тут у них за спиной прекратило рокотать, и снаряды стали рваться где-то далеко. Но кто стрелял – Гай не мог разобрать. Непривычный был свист, незнакомый. И оттого что незнакомый – неприятный холодок потек меж лопаток.

– По нашим лупят, – выдохнул центурион. – Скоро конец.

Батареи огрызались, но все реже.

Впереди была насыпь – остатки каких-то старых укреплений. Не задерживаясь, десятая когорта уже миновала их, и теперь рассыпавшись, мчалась по ровному полю. Гай вновь остановился и глянул за спину. По тому месту, где он только что лежал, вжимаясь в землю, полз большущий, металлический, серой и коричневой окраски жук. За ним еще один. И еще…

– Танки, – пояснил центурион.

Справа от Гая земля лопнула, комья брызнули во все стороны. Гай швырнуло на землю.

– Вставай! Беги! – орал центурион.

Гай встал на четвереньки и, только получив ощутимый пинок пониже спины, поднялся. Но до конца не распрямился, бежал, согнувшись, почти что на четвереньках. Иногда полз. Но танки ползли быстрее. Куда как быстрее. Смерть… Ноги почему-то переставлялись очень медленно. И стали тяжелыми, будто из меди. Смерть ползла следом. Гай вновь оглянулся. Танк уже разметал остатки укреплений. С его гусениц стекала белая пыль. Металлический монстр плевался огнем, неспешно поворачивая башню. И упрямо полз за Гаем.

«А как же Ра?» – подумал Гай. Как танки переправились через реку Ра? Вплавь? Разве танки умеют плавать?!

Впереди меж крошечных бегущих фигурок то там, то здесь поднимались в воздух комья земли. И фигурки падали, и почему-то не поднимались. Гай к ним приближался. Он бежал быстро. Он был отличным бегуном. И даже мечтал об олимпийских играх. А попал вот сюда.

Подшлемник был мокрый насквозь, струи пота текли по лицу. Жуки ползли в долину… Гай сорвал с головы бронешлем и бросил. Танки уже рядом. В этот миг наперерез вырвалась кавалерийская ала римлян. Черные холеные лошади, сверкающие броненагрудники всадников. Кавалерист доскакал до ближайшего серо-коричневого жука и рубанул с плеча. На броне осталась полоса. Прекрасная норикская сталь!

Гай, зачарованный этой нелепой картиной, споткнулся и упал. Он смотрел, как командир алы все рубит и рубит мечом броню, а конь его встал на дыбы и в ярости бьет копытами. Тут из-за танковой брони выскочила маленькая фигурка в синем. Одна, вторая. Защелкали выстрелы. И командир алы покатился по земле – прямо под гусеницы соседнего танка. Гаю почудилось, что сквозь грохот взрывов и выстрелов он слышит крик и хруст человеческого хребта под гусеницами. А черный конь мчался меж танками совершенно обезумевший.

• Предыдущая
• 46/86
• Следующая