Последний бог - Гуреев Сергей - Страница 20

• Предыдущая
• 20/61
• Следующая

– А вы… кто?

Вопрос повис в воздухе. Бородатый ехидно лыбится. Отвечать и не думает. И тут у меня в районе посадочного места шевельнулось шило. Уж очень хочется подколоть ехидного дядьку! Посмотрим, как ты сейчас запоешь! Сейчас ты мне расскажешь всю свою биографию. Ну, говори!

– ВПГРИЛЛЖ!

Зеленая дымка колышется от меня к мужику. Тот качает головой и вдруг отвечает:

– ПРНДАНХДЛ ГОББТВЫР.

Причем, спокойно так отвечает! Плавно и уверенно. И воздух вокруг сразу перестал зеленеть. Оба-на!.. «Не буди воздух…» Надо запомнить новое заклинание. Рот у меня сам собой распахнулся от изумления. Красноносый дядька робко кашляет, явно стараясь не привлекать внимания. Надо бы рот все же захлопнуть. И спросить:

– Мы сейчас на каком языке говорим?

– Язык КШТРЫ, – мужик чуть наклонился вперед. – Мы его используем, чтобы управлять миром.

– Кто это МЫ?

Бородатый скорчил ехидную физиономию:

– Хочешь верь, хочешь не верь… Мы – боги!

Ну-ка, я поднимусь! Ух, ты! Гарью-то как воняет. И шмотки на мне почти сгорели. Да и оба мужика измазаны в копоти. Судя по вони и обугленному виду, пришлось нам всем пройти сквозь пламя. Однако ожогов ни у кого не наблюдается. У меня лично вообще ничего не болит. Прикольно…

Вокруг мирно едут люди с открытыми глазами. Едут и ни черта не видят. На нашу подгорелую троицу ни один пассажир внимания не обращает. Может, нас здесь и нет? Может, это просто сон? Эх, проснуться бы сейчас в своей кровати! И с радостью обнаружить, что всякая хрень за последний день мне просто приснилась!.. Но два мужика передо мной реальны, как железные поручни метрополитена. Их тоже можно видеть и трогать. И от этой безысходной реальности почему-то хочется орать в голос…

Красноносый дядька выглядит офонаревшим гегемоном. Такое впечатление, что для него откровенность зеленоглазого – такая же неожиданность, как для меня. Зато этот «бог» с бородкой явно чувствует себя прекрасно. Даже улыбается. Как будто сообщил мне про выигрыш путевки в Каракумы на День хлопкороба. Интересно-о… Боги-ноги! Неожиданно этот бородатый чудак хлопнул красноносого по плечу и сказал:

– БПРАНГШ!

Зеленое облако залезло тому прямо в большие волосатые ноздри. И оттуда сразу попер раскатистый храп. Борис Максимович заснул стоя. Так и остался торчать надо мной, держась за поручень. Только с закрытыми глазами.

Бородатый снова заговорил по-русски:

– Лишний свидетель.

– А зачем его усыплять?

– Пусть спит. Все равно наша байда ему до фени.

М-да-а… Такое впечатление, что боги изъясняются как барыги с рынка. Однако неплохо бы его поспрашивать о наболевшем:

– И много НАС?

Хитрая бородатая физиономия кривится.

– Мы сами неместные. Нас восемь семей на вокзале-е-е…

– Не понял? Я серьезно спрашиваю.

– Тогда – двое. Ты и я Больше никого не осталось. Честное пионэрское!

– Понятно. А как вас зовут?

– Петр.

Ага. Петр. Значит, Петя, в общем. Я бы сказал просто – Петруха! Простенько и со вкусом. Нехило для бога.

– А отчество у вас имеется?

– Хм… отчество? Ну, ясный перец! Отчество мое очень известное. Оно, это… Павлович!

– Понятно. А я Даниил. Без отчества. По-свойски, как у нас между богами положено.

– Прикалываешься, – ухмыляется Петр Павлович. – Ну, и правильно.

Поезд вынырнул из гулкого тоннеля на свет и начал притормаживать.

– Невский проспект. Следующая станция Сенная площадь, – объявила механическая тетка.

Народ вдруг ожил и закопошился, выбираясь из вагона. На нас по-прежнему никто не смотрит. Зеленоватая дымка чуть сгустилась, словно выталкивая полусонных попутчиков. Войти желающих не нашлось. Плотная толпа на перроне топчется в нерешительности, как перед закрытой дверью. Поезд тронулся. Бородатый удовлетворенно кивает:

– Думаю, парень, у тебя вопросов – куча… Грузи!

Что можно спросить у бога? Что угодно. Он обычно не отвечает. Обычно. А этот – запросто. Такой вот клевый парень.

– Петр Палыч… Петр Палыч… Не припомню такого! Будду помню. Аллах был. Иисус, само собой… А Петр Палыч? Не было такого бога!

– Да… Все забывается. Когда-то богов было – как грязи. Тор, Апис, Кецалькоатль, Зевс… Короче, имен – валом. Тебе какое-то особое по кайфу? По-моему, Петр – хорошее имя.

Ни фига себе! Что-то круто мужик загибает. Оно, конечно: зеленая дымка, народ, как зомби, красноносого вот отключил… Согласен – шаман, колдун, экстрасенс… Я вот тоже, наверное, так смогу. Я тоже, пожалуй, шаман. Это можно понять. Но бог?!! Не-е!.. Это ты, дядя, лишку загнул!

– Петр Палыч, я извиняюсь, как насчет доказательств? А то у меня башка пухнет. Хрен знает чему верить. Я, например, тоже могу зеленую муть пускать. Только как-то себя богом не ощущаю.

– Усек. Отвечаю! – жизнерадостная бородатая физиономия прямо-таки расплывается на полвагона. – Не ощущаешь, потому как ты пока – заготовка, а не бог. «Выключатель» у тебя как-то разблокировало. Неизвестно как. Вероятность случайного совпадения всех факторов – почти ноль.

– Какой такой «выключатель»? Как это – разблокировало?!

– Ну, понимаешь, пионэр… Люди, как бы, сделаны по образу и подобию божьему. Может, слыхал?

– Допустим.

– Во! – обрадовался бородатый. – А чтобы кто попало не мог превратиться в бога, у каждого в мозгу стоит блок. Ну, сложная такая структура. Просто так не отключишь. А тебе что-то отшибли, что-то выжгли… Короче – получилось. Во всяком случае, язык КШТРЫ у тебя открылся вместе с нужным биополем. А пользоваться ими ты пока не умеешь. Это не страшно. Этому я тебя научу… Хочешь?

Я посмотрел в пронзительные зеленые глаза и кивнул. Даже не стал спрашивать, зачем ему такие ученики. Что тут непонятного? Без своей тусовки любому тоскливо. Хоть ты бог, хоть черт, хоть бомж подвальный. Меня другое интересует. И на базаре нас не разведешь. Лохи едут в соседнем вагоне.

– Так как насчет доказательств?

– Вот прилип, – проворчал бог Петр Палыч. – Ну, давай определяйся, что тебе будет полным чудом. А уж я, так и быть, забаламучу.

Оба-на! Перечень чудес у меня в башке разнообразием не блещет. На всякий случай, откинем подвиги Геракла и воскрешение из мертвых. Нам бы чего попроще. И понагляднее. Типа превращения воды в вино. Или, скажем, накормить тремя хлебами кучу народу. Короче говоря, мне есть охота! Поэтому список доказательств и несет такую гастрономическую направленность. Опять же, если вспомнить собственные тщетные опыты по материализации хоть какой-нибудь ерунды из воздуха…

– Пиво, шаверму и сто баксов.

Перечень Петра Палыча явно удивил. Улыбка стала задумчивой. Как будто бородатый бог искал внутри себя ответы на сложнейшие вопросы мироздания. Потом он озадаченно спросил:

– Мясо с хлебом будешь?

– Пойдет.

– А золото покатит?

– Полкило?

Бородатый претендент на звание Всевышнего добродушно и вполне по-людски расхохотался:

– Базара нет!

Он вытянул вперед руку с раскрытой ладонью и забормотал густым хриплым басом на нашем с ним общем языке. В переводе получается что-то совсем заумное:

– Легкий настой солода и хмеля, выдержанный шесть дней в стеклянной емкости диаметр – четверть, высота – полстандарта длины. Мера хлеба, мера мяса свиньи, выдержанного при температуре тлеющего угля один малый стандарт времени. Соль – средняя доза вкуса. Золото – две меры. Место – время: один – ноль.

Смотрю, под его бормотание воздух над раскрытой ладонью сгущается. И получается один непроницаемый зеленый комок. На последнем слове комок распался. Материализацию, оказывается, глазом уловить невозможно. Раз! – и на ладонях стоит бутылка без пробки. А в ней – желтоватая жидкость. Рядом – шмат дымящегося мяса, здоровенный кусок хлеба и квадратный желтый брусок. Сует Петр Палыч мне бутылку с бруском и бурчит про себя:

– Ткань. Одна мера. Место – время: один – ноль.

Снова – зеленая волна. Оп! – и на ладони белый тряпочный квадрат. Сооружает Петр Палыч бутерброд с мясом, прихватывает его появившейся салфеткой и протягивает мне. Вот так! Не Копперфилд, конечно. Без музыки и подсветки. Но и без обмана…

• Предыдущая
• 20/61
• Следующая