Так шли мы к победе - Баграмян Иван Христофорович - Страница 36

Особенно запомнились мне заместитель командующего армией генерал-майор К. П. Трубников, командующий артиллерией генерал-майор артиллерии В. И. Казаков, командующий бронетанковыми войсками полковник Г. Я. Орел, начальник связи полковник П. Я. Максименко, начальник тыла генерал-майор Ф. З. Лазаревич, начальник политотдела полковник Д. Ф. Романов.

Надо сказать, что коллектив штаба и управления складывался в суровых условиях первых месяцев войны, прошел жестокое испытание огнем. А. А. Лобачев прибыл на Западный фронт вместе с первыми соединениями армии из Забайкалья в начале июля и с этого времени не расставался с 16-й. М. С. Малинин, В. И. Казаков, Г. Я. Орел, П. Я. Максименко начали работу с К. К. Рокоссовским, когда он еще командовал группой войск в районе Ярцева. Все они пришли из полевого управления 7-го механизированного корпуса генерала В. И. Виноградова, который понес большие потери в начале июля 1941 года. Но его штаб полностью сохранился и представлял собой хорошо слаженный руководящий механизм.

Генерал К. П. Трубников пришел в армию позднее, уже в 1942 году, но, как говорится, очень хорошо вписался в ее руководящий коллектив.

Забегая вперед, скажу, что работать со многими из названных товарищей по разным причинам мне пришлось недолго. Так, например, поскольку часть войск и аппарата управления Брянского фронта, которым стал командовать К. К. Рокоссовский, передавалась новому Воронежскому фронту, Константин Константинович попросил Ставку направить в его распоряжение генералов Малинина, Казакова, полковников Орла и Максименко. Лишь Федор Захарович Лазаревич был моим заместителем по тылу все время, пока я командовал 16-й. Это был очень опытный командир, участник гражданской войны, старый коммунист, выходец из глубинного уголка Витебщины.

Конечно, если бы все члены этого четко слаженного управленческого коллектива, состоявшего из командиров высокой профессиональной квалификации, остались на своих постах в армии, руководить войсками мне с самого начала было бы значительно легче, упростился бы и период моего становления как командарма, то есть процесс врастания в новую роль, овладения всеми тонкостями тех функций командующего, которые отличают его деятельность от штабной работы. Но, как я уже упомянул, этого не произошло. Однако новый руководящий коллектив, хотя и складывался в ходе подготовки и проведения операции, постепенно стал очень действенным и вполне соответствовавшим своему назначению.

Во многом помогло мне то, что начальником оперативного отдела штаба армии и заместителем начальника штаба стал очень опытный и всесторонне одаренным штабной работник — полковник Федор Николаевич Бобков. Он был моим ровесником, 1897 года рождения, в Красной Армии служил с 1918 года, активно участвовал в гражданской войне в должности командира роты, причем с 1919 года по 1926 год проходил службу в 25-й Чапаевской дивизии. До войны Федор Николаевич окончил курсы «Выстрел», разведывательные курсы, а в 1941 году Военную академию им. М. В. Фрунзе. Отечественную начал начальником штаба 43-й отдельной стрелковой бригады, затем был начальником штаба 32-й стрелковой дивизии и с этой должности пришел в штаб 16-й армии. После отъезда генерала Малинина полковник Ф. Н. Бобков, будучи в курсе всех штабных дел, очень помог и мне, и пришедшему на должность начальника штаба генерал-майору Василию Григорьевичу Терентьеву. И в дальнейшем Федор Николаевич нес на своих плечах едва ли не основную тяжесть всей кропотливой и малозаметной работы, если можно так вы-разиться, чисто штабного характера, поскольку начальники штаба армии по не зависящим от нас обстоятельствам часто менялись. Незаурядные способности и опыт Бобкова проявились в боевых действиях армии сразу же, поскольку обстановка вскоре стала весьма острой и противоречивой для войск армии. Очень хорошо показал он себя в ходе Жиздринской операции и битвы под Орлом и Брянском, почти всегда он был со мной на наблюдательных пунктах, откуда осуществлялось управление войсками, ведущими бой, и часто выполнял функции начальника штаба. Оперативный отдел был укомплектован грамотными боевыми командирами, такими, как подполковник А. В. Соколов, майоры И. Ф. Скоков, Ф. Д. Свердлов, Ю. В. Плотников, Н. В. Рягузов, В. С. Бугичев.

Василий Григорьевич Терентьев до прихода в 16-ю командовал последовательно несколькими стрелковыми дивизиями на Западном и Брянском фронтах, в самом начале сорок третьего ушел от нас на ту же делжность в 326-ю дивизию, в конце войны стал командиром 70-го стрелкового корпуса. Генерал Терентьев по складу своего характера и опыту работы не был штабным работником. Он был, скорее, очень хорошим моим заместителем по командной части, охотно и часто выезжал в войска.

Достойными были также преемники генерала В. И. Казакова и полковника Г. Я. Орла — генерал-майор артиллерии Б. П. Лашин и генерал К. В. Скорняков. То же самое можно сказать и о новом начальнике связи полковнике Якове Митрофановиче Давыденко.

Сколачивание армейского управленческого аппарата из новых людей, не работавших ранее вместе и не знавших командиров соединений, процесс непростой, он может быть связан с определенными издержками — ведь боевая деятельность войск не прекращается ни на минуту. Надо сказать, что у нас в армии этот процесс прошел безболезненно, с первых шагов в отношениях между офицерами, генералами сложилась обстановка благожелательности, взаимопомощи, ответственного подхода к любому решению принципиального характера.

Однако вернемся к последовательному изложению событий. В соответствии с принятым решением во всех командных инстанциях, штабах и политорганах войск армии развернулась напряженная работа. После того как все боевые распоряжения были доведены до командиров соединений, те приступили к выполнению поставленных задач, а я получил возможность побывать в дивизиях первого эшелона с тем, чтобы установить личный контакт с командирами и политработниками. Вместе со мной выезжали командующие родами войск и начальники служб армии.

31 июля по результатам поездок в части и соединения были даны указания войскам по устранению выявленных недостатков в подготовке обороны.

В первых числах августа меня вызвал Г. К. Жуков в Малоярославец для личного доклада о положении войск армии и их готовности к обороне. Захватив с собой карты и другие необходимые документы, я вылетел на самолете У-2 в штаб фронта. Командующий, пригласив к себе В. Д. Соколовского, познакомился с нашим планом и утвердил его, дав ряд конкретных указаний по улучшению системы противотанковой обороны на основных танкоопасных направлениях и по более четкой организации взаимодействия между родами войск при организации контратак и контрударов силами дивизионных и армейских резервов.

После этого Георгий Константинович поделился со мной своими мыслями о продолжавшемся на юге страны наступлении противника, отметив в заключение, что план гитлеровского командования разгромить Брянский фронт, а затем окружить войска Юго-Западного и Южного фронтов сорван нами и что на сегодня Ставке удалось перебросить в район Сталинграда крупные стратегические резервы, способные остановить наступление немецко-фашистских войск, рвущихся к берегам Волги.

На исходе того же дня я вернулся на свой командный пункт.

В сумерках наш У-2 приземлился вблизи от расположения штаба армии. Сразу же состоялась беседа с новым начальником штаба армии В. Г. Терентьевым, командующими родами войск. Присутствовал и член Военного совета А. А. Лобачев. Речь шла о доработке плана обороны армии в духе требований командующего фронтом.

В ходе укрепления обороны в частях и подразделениях проводилась большая партийно-политическая работа по изучению приказа Наркома обороны № 227. Командиры и политработники стремились довести его содержание до сознания каждого воина, чтобы все они, от рядового бойца до генерала, поняли всю серьезность обстановки, сложившейся для Родины в итоге ударов врага на юге страны. И надо сказать, что простые и точные слова этого документа никого не оставляли равнодушным, вызывая яростное стремление драться против ненавистного врага до последней капли крови, проявить в боях стойкость и бесстрашие.