Тень Нерона - Алферова Марианна Владимировна - Страница 51

• Предыдущая
• 51/78
• Следующая

– Верю. Более того, этот ваш лжебраво с фальшивой идентификационной личинкой под кожей пытался убить и меня. Когда покушение сорвалось, он ускользнул из кабины лифта и на другой день явился в “Колизей”, чтобы прикончить тебя. Ему было все равно, кого из патрициев Лация убить, лишь бы наши подумали, что к этому приложили руку профессиональные киллеры с Неронии.

– Испугался, когда понял это?

– Патриций – испугался?

– Ты на вид всего лишь восемнадцатилетний мальчишка. Твоя старая умудренная вековым опытом душа – воистину потемки.

Это был очень тонкий комплимент, немного похожий на оскорбление, и Корвин его оценил.

– Значит, мы стали жертвой обычной провокации спецслужб, – уточнила Грация.

– На которую мы чуть не попались.

– Контрразведка – самое слабое место Лация, – проснулась в Грации патрицианка. – С этим надо что-то делать. Иначе Лаций проиграет и Неронии, и Колеснице. Давно пора кому-то из патрициев доверить внешнюю разведку.

– Как приятно поговорить с единомышленником.

– К сожалению, нас становится все меньше и меньше, – вздохнула она.

– А, может быть, к счастью? Впрочем, не знаю. Мысль, что я способен наделить кого-то бессмертием, меня просто пугает. А тебя?

Грация неопределенно пожала плечами.

– Что ты намерен делать? – спросила она.

– А ты?

– Уехать на Острова Блаженных.

Корвин сделал вид, что раздумывает:

– Я бы выбрал более отдаленную планету. Например, Психею.

– Хороший совет. Я передам его Джиано. Мои дети – неважно, дочери или сыновья – не будут знать, чем в прошлом занимался их отец. Надеюсь, твои дети не скажут им об этом.

– Надеюсь, что и ты, и твои дети будет все время помнить о благе Лация. Если они не забудут об этом, то зачем моим наследникам напоминать, что их отец прибыл на Психею с Неронии? Тем более что среди колонистов Психеи не так уж и мало выходцев с гедонистической планеты. Об одном лишь жалею, – вздохнул Марк.

– О чем же?

– Что такой прекрасный физик, как ты, не передаст никому накопленные знания.

– Не надо так рано меня хоронить, – засмеялась Фабия. – Я заключила с Джиано брак на шесть лет с правом рождения двух детей. Если у нас ничего не получится, я вернусь и рожу для нашей планеты парочку гениальных физиков-патрициев.

– По-моему, тебя коснулась тень Нерона, – заметил Корвин.

– Что?

– Тебя не просветил еще твой Джиано? Так говорят о тех, кто начинает жить и мыслить как неронейцы.

– Зачем они выбрали это имя для своей планеты?

– “Зло есть добро, добро есть зло”, – опять в памяти всплыла цитата из Шекспира, заученная дедом. – Вот их принцип. Никто не достоин ни восхищения, ни осуждения.

– Разве можно жить по таким принципам? – пожала плечами Грация.

– Ты решила попробовать. Если вернешься – расскажешь, почему нельзя. Да, кстати, как ты успела так быстро создать ложную информационную ячейку на своего Гостилия? Пока он развлекал меня разговорами в префектуре, ты старательно подтасовывала данные в галанете. Я восхищен! – рассмеялся Марк.

– Это несложно. Могу тебя заверить, что для этого я никого не убивала.

Префект поклонился и вышел. На самом деле он сказал Грации не совсем правду: что Гостилий не тот, за кого себя выдает, он заподозрил в тот самый миг, когда этот жгучий брюнет явился к нему в префектуру. Марку показалось, что волосы крашеные. Спору нет, большинство лацийцев – темноволосы, а уроженцы Неронии, наоборот, блондины или рыжие. Такой золотистый оттенок волос у венецианских красавиц на картинах Тициана. Многие неронейцы красят волосы, чтобы получить “доминантный” цвет. То пятно на белой мужской рубашке, что заметил Марк, когда осматривал номер Грации, было попросту пятном краски для волос, об этом Марк тоже сразу подумал. Если заменить черные волосы золотыми, а черные контактные линзы – светлыми, то Гостилий сделается похожим на убитого браво, чье тело нашли на рынке “Изобилие”. Но окончательная картина сложилась лишь в каюте капитана Галери, когда Ви-псих рассказала Корвину о фальшивой татуировке браво, об этой галактической мистификации Неронии. Может быть, генетический сыщик догадался бы обо всем и раньше. Только у него не было времени хорошенько обо всем подумать.

Но о своих промахах, как и о достижениях, патрицию не стоило никому рассказывать.

Консул Клавдий Цек указал патрицию Корвину на мягкое глубокое кресло. Они были одни в небольшом кабинете, обставленном с излишней роскошью. В таких апартаментах хорошо отдыхать, а не работать. Впрочем, для краткой встречи, чтобы расположить к себе собеседника в неформальной обстановке, кабинет вполне подходил.

Марк подумал, что сам он никогда не станет консулом: патриции Лация не позволят человеку, посвященному практически во все значительные криминальные тайны, получить верховную власть на планете.

“Ого, бывший раб! – воскликнул голос предков. – Неужели ты мечтаешь править миром?!”

“Нет, конечно, я не стремлюсь…” – мысленно попытался оправдаться патриций, и почувствовал, как щеки заливает краска.

– Дело чрезвычайно деликатное, префект Корвин, – консул уселся в кресло напротив.

– Думаю, куда менее деликатное, чем брак Эмилии, дочери Валерия Флакка, с инопланетником князем Сергеем, – возразил Марк.

– Это был тонкий политический ход, который, увы, не удался. – Консул взял инфокапсулу, повертел в пальцах. Повторил: – Дело деликатное.

– Я не собираюсь лезть в политические дела других реконструкций, – резко ответил Корвин.

– Возможно. Но вам придется быть сверхосторожным. Вы хотите передать китежанам материал для клонирования Эмилии Флакк. В замужестве – княгини Эмилии Валерьевны.

– Ее отец и брат уже дали согласие на клонирование. Комиссия сената также не возражает. Теперь дело за вашим личным разрешением, консул.

– Да, мне известно об их согласии. Новая Эмилия будет воспитана в семье?

– Нет. Я передам материал князю Сергею Андреевичу, бывшему мужу подлинной Эмилии.

– Нет, мне это не нравится! Получается, князь Сергей хочет сам воспитать свою будущую жену? Неужели Валерии Флакки согласны?

Корвин пожал плечами. Патриции относятся к клонам достаточно равнодушно – Аппию Клавдию это прекрасно известно. Никто из Валериев Флакков не будет смотреть на новую Эмми как на сестру или дочь. К тому же она будет лишена ноши патрициев. Поэтому ни трибун Флакк, ни его отец не возражали.

– Князь Сергей любил Эмми, – сказал Корвин.

– И вы считаете, что подобная ситуация допустима? – холодно спросил консул.

– Во всяком случае, в ней нет ничего незаконного.

Корвин вспомнил клона князя Сергея, двухметрового дитятю, что гулькал в колыбельке и выпрашивал конфеты, и ему стало не по себе. Двойник, телохранитель, кукла. Какая роль уготована клону Эмми по прихоти хозяина? Проститутка? Содержанка? Или все-таки жена?

– Решим вот как. Вы отдадите не материал, а живого ребенка, – сказал консул. – Новая Эмми будет лишена патрицианства, но сохранит гражданство Лация. Ее не смогут выращивать по ускоренной программе, уродуя психику и заставляя быть взрослой девушкой в два года, андроидом для сексуальных забав. Во всяком случае, никто не посмеет сделать из нее игрушку.

Корвин наклонил голову, давая понять, что оценил щепетильность консула.

Если Сергей и получит новую Эмми, то отнюдь не в виде крепостной девицы. Кто-то из состоятельных граждан Китежа (но отнюдь не Сергей) должен будет ее удочерить, и представители лацийского посольства будут постоянно наблюдать, в каких условиях девочка растет. В этом случае князю Сергею придется ждать шестнадцатилетия Эмилии, чтобы вступить с нею в брак.

– Ну что ж, решение, как мне кажется, справедливое. У меня только одна просьба к вам. Вернее, это не моя просьба, а желание князя Сергея, – уточнил Корвин. – Девочка должна появиться на свет на Психее. Это главное и, кажется, единственное его условие.

• Предыдущая
• 51/78
• Следующая