Император Валгаллы - Алферова Марианна Владимировна - Страница 18

• Предыдущая
• 18/83
• Следующая

«Тот самый мортал, в центре которого белое пятно», — сообразил Каланжо. И закричал внезапно сорвавшимся голосом:

— Гони!

Все кинулись в машину. Джип рванулся с места. Полетел. Буквально: псевдоколеса не касались снежной колеи. Перед ними в свете фар отчетливо читался след псевдоколес вездехода. Судя по колее, тот, кто сидел за рулем, не спешил. Не опасался погони? Или — напротив — ждал!

— Нагоним! — кричал Димаш. — Нагоним!

— Рот закрой, — предложил Каланжо. — А то язык прикусишь.

И вправду, машину трясло.

— Я их вижу! — закричал Раф.

— Гони! Быстрее! — надрывался Каланжо. — Скоро мортал! Гони!..

Докричать не успел. Впереди вдруг закружилась поземка, снежные вихри закрутились, белый водоворот подхватил джип. Машина перестала слушаться руля и стала разворачиваться поперек дороги. Раф только пискнуть успел. Попытался удержать машину, но не сумел. Джип вильнул и на полной скорости врезался в высоченный сугроб. Каланжо показалось, что его по голове дубиной огрели: звезды из глаз брызнули — как будто в самом деле чем-то тяжелым приложили. Если бы в дерево — разбились бы насмерть. А так — лишь обездвижились, когда машина нырнула в снег.

Будь Виктор по-прежнему со своими друзьями, он бы разглядел, что вихрь возник не сам по себе. Его крутили, загоняя, как пушкинскими бесы, призраки мортала. Он бы услышал их крики и разобрал, что они постоянно повторяют одно и то же: «Приказ, исполнить приказ». Но Виктора не было в джипе. И потому никто этих воплей не услышал и не увидел кружащих в снежных вихрях бесов.

Первым очнулся Димаш. Из носа текла кровь, в ушах звенело. Чувство было такое, словно внутри все перетряхнулось. И теперь желудок и сердце оказались не на своих местах. Димаш, плохо соображая, что к чему, попытался открыть дверцу. Не получилось. Налег плечом. Дверца не шелохнулась — снаружи ее подпирал снег. Рядом зашевелился Раф. Закрутил головой, чихнул. Ударил ладошками по стеклу.

— Хочешь выбраться? — фыркнул Димаш и закашлялся. — Ну-ну, попробуй.

— И попробую! — Раф стер кровь с лица рукавом курточки.

Опустил стекло на дверце и полез наружу. Коленом уперся Димашу в плечо, каблуком угодил в ухо.

— Полегче, гномик! — разозлился Димаш.

И замолк — комья снега залепили рот. От холода очнулся Каланжо — снег угодил ему в лицо и за шиворот. Последним в себя пришел Том.

— Я обмочился, — признался Том.

Остальные чертыхались, барахтаясь в снегу.

— Я снаружи! — донесся тоненький голосок Рафа. — Тут никого нет.

Том перебрался на место водителя и попытался дать задний ход — не получилось. Джип увяз накрепко. Пришлось откапывать с помощью лопаток. Откапывались больше часа.

Дальше ехали уже без всякой надежды, на малой скорости. Вездеход не нагнать. Была слабая надежда: вдруг тот сломается. Или... Каланжо внимательно вглядывался в освещенную фарами дорогу. Вдруг — знак какой оставил им Виктор. Но ничего они не заметили, никаких особых знаков не встречалось. Перед ними на дороге только снег. И рубчатые следы псевдоколес.

У границы мортала встали.

— Куда теперь? — спросил Том.

— Витьку похитили, — изрек Каланжо истину, уже очевидную всем. — Едем за ним.

— У меня штаны мокрые на морозе-то! Яйца отморожу, — захныкал Том.

— Не отморозишь: у нас в джипе печка, — обнадежил Каланжо.

— Я же говорил: не догоним их, — сказал Раф. — Надо поворачивать — впереди глубокий мортал. Там полно ловушек. Это опасная зона. Сюда никто никогда не заходит. Только призраки.

— А Виктор Палыч? Что с ним? Бросить, да? — возмутился Димаш. — Дорога есть. Гляди! Будто стрела прямая. Вездеход проехал.

— Вездеход герцога. Он нарочно для мортала сделан. Отец всегда говорил, что эта дорога запретная, — поведал Раф. — Нельзя нам по ней ехать. Сгинем.

— Отец говорил... — передразнил Каланжо. — Что ж он тебя не предупредил о всякой сволоте, по этим дорогам шляющейся? Ты хоть знаешь, куда эта дорога ведет?

— Отец сказал однажды, что в центре мортального леса укрыта Валгалла.

Каланжо отошел в сторону, достал карту, рассматривал минуту, другую. Потом спрятал.

— Что теперь делать будем? — На преследовании он больше не настаивал.

— Капитан, пошлем к черту все эти россказни! — предложил Димаш. — Рванем напрямую. Рискнем. Я знаю: мы прорвемся. Виктора Павловича спасем.

— В крепость надо возвращаться, — гнул свою линию Раф. — Расскажем генералу, только он может решить, что делать.

— Ага, вернемся без вездехода, без картошки, без Ланьера. Генерал нас расстреляет! — предрек Каланжо.

— Не расстреляет. Бурлаков никого никогда не расстреливал. Он — гуманист, — заверил Раф.

— Мы будем первыми, — вздохнул Димаш. — Так облажались!

— А я бы шлепнул, — хмыкнул Каланжо. — Тебя, Раф, в первую очередь.

— За что? — изобразил недоумение малыш.

— За то, что не предупредил, гномик! А должен был — ведь ты наш проводник.

— Откуда мне было знать, что в деревне засада?

— Должен был знать! Твой отец часто в деревню заглядывал?

— Осенью — всякий раз либо он, либо я картофельников навещали, — признался Раф.

— Лучше бы тебя украли, гномик, — Каланжо спрятал карту. — Разворачивай машину. Возвращаемся.

— И что же, «Молниеносный» так и пропадет? — уныло спросил Том.

— Видимо. Или думаешь, его покататься взяли, а потом вернут?

— Куда едем? В крепость? — Раф в отличие от Тома демонстрировал несгибаемость духа. Или полное равнодушие — тут сразу не понять.

— Сначала в деревню, — решил Каланжо. — Там заночуем. А потом рано утром в крепость поедем.

Больше никто не спорил. Развернулись и поехали.

Экспедиция не удалась. Это надо было признать. Полный провал. Отчет об экспедиции краткий: облажались, генерал! Каланжо, исходивший этот мир в течение пяти сезонов вдоль и поперек, разбирался в дорогах и здешних приметах. Дорогой, которая виднелась сквозь серый сумрак мортала, он бы ни за что не поехал. Даже если б машина у него была полностью из серебра. Однако этот Генрих (подлинное имя или фальшивое, значения не имеет) на дорогу свернул без опаски. И что выходит? Выходит, что Генрих сам пришел из Валгаллы. Как дважды два. До глупости просто. Обидно, что в ловушку угодили с ходу. Ланьера похитили и вездеход угнали. Обиднее же всего было, что предусмотреть они этого не могли. Ланьер обычно все ловушки обходил. Да так ловко, будто его предупреждал кто. Получалось, что на этот раз не предупредили.

У ворот деревни их ждали белобрысый Вальдек и староста. Оба были вооружены. Вечные фонари гирляндой висели на воротах, давая изрядно света.

— Догнали? — спросил сразу же Михал. И тут же ответил сам себе: — Не догнали, раз без вездехода вернулись.

— Сообразительный ты у нас, — вздохнул Каланжо. — Мы у вас заночуем? Не против?

— Ночуйте. Не выгонять же вас. — Староста снисходительно хмыкнул. И шепнул на ухо: — А кто это был с вами? Ведь это не герцог, да?

— Герцог, он самый, летом в мортале долго был. Изменился, — соврал, как умел, Каланжо.

— Говорят, он завел дружбу с команданте Тутмосом и его герильей, — проявил свою осведомленность Михал.

— Кто это? — Каланжо в самом деле не знал, кто такой Тутмос.

— Очередные искатели приключений. Мы называем их «новые безумные». Я бы с ними не стал иметь дело. Все они горлопаны и бездельники, и нюхают хрон. Кричат, что надо прекратить воевать и всем обняться. А потом, пообнимавшись, идут воровать нашу картошку. Ладно, ладно, я сделаю вид, что верю всей лапше, что вы мне вешали на уши. Идемте, у меня дома переночуете. По деревне без меня никуда не ходить. А то еще кого-нибудь похитят, а мне перед генералом за вас отвечай.

• Предыдущая
• 18/83
• Следующая