Стихотворения - Бунин Иван Алексеевич - Страница 35
- Предыдущая
- 35/39
- Следующая
Изменить размер шрифта:
35
Полночный звон степной пустыни…
Полночный звон степной пустыни,
Покой небес, тепло земли,
И горький мед сухой полыни,
И бледность звездная вдали.
Что слушает моя собака?
Вне жизни мы и вне времен.
Звенящий сон степного мрака
Самим собой заворожен.
САТУРН
Рассеянные огненные зерна
Произрастают в мире без конца.
При виде звезд душа на миг покорна:
Непостижим и вечен труд творца.
Но к полночи восходит на востоке
Мертвец Сатурн – и блещет, как свинец.
Воистину зловещи и жестоки
Твои дела, творец!
КОНЬ АФИНЫ-ПАЛЛАДЫ
Запели жрецы, распахнулись врата – восхищенный
Пал на колени народ:
Чудовищный конь[7], с расписной головой, золоченый,
В солнечном блеске грядет.
Горе тебе, Илион! Многолюдный, могучий, великий,
Горе тебе, Илион!
Ревом жрецов и народными кликами дикий
Голос Кассандры – пророческий вопль – заглушен!
ПОСЛЕДНИЙ ШМЕЛЬ
Черный бархатный шмель, золотое оплечье,
Заунывно гудящий певучей струной,
Ты зачем залетаешь в жилье человечье
И как будто тоскуешь со мной?
За окном свет и зной, подоконники ярки,
Безмятежны и жарки последние дни,
Полетай, погуди – и в засохшей татарке,
На подушечке красной, усни.
Не дано тебе знать человеческой думы,
Что давно опустели поля,
Что уж скоро в бурьян сдует ветер угрюмый
Золотого сухого шмеля!
МОРФЕЙ
Прекрасен твой венок из огненного мака,
Мой Гость таинственный, жилец земного мрака.
Как бледен смуглый лик, как долог грустный взор,
Глядящий на меня и кротко и в упор,
Как страшен смертному безгласый час Морфея![8]
Но сказочно цветет, во мраке пламенея,
Божественный венок, и к радостной стране
Уводит он меня, где все доступно мне,
Где нет преград земным мои м надеждам вешним,
Где снюсь я сам себе далеким и нездешним,
Где не дивит ничто – ни даже ласки той,
С кем бог нас разделил могильною чертой.
ПУГАЧ
Он сел в глуши, в шатре столетней ели.
На яркий свет, сквозь ветви и сучки,
С безумным удивлением глядели
Сверкающие золотом зрачки.
Я выстрелил. Он вздрогнул – и бесшумно
Сорвался вниз, на мох корней витых.
Но и во мху блестят, глядят безумно
Круги зрачков лучисто-золотых.
Раскинулись изломанные крылья,
Но хищный взгляд все так же дик и зол.
И сталь когтей с отчаяньем бессилья
Вонзается в ружейный скользкий ствол.
Настанет день – исчезну я…
Настанет день – исчезну я,
А в этой комнате пустой
Все то же будет: стол, скамья
Да образ, древний и простой.
И так же будет залетать
Цветная бабочка в шелку,
Порхать, шуршать и трепетать
По голубому потолку.
И так же будет неба дно
Смотреть в открытое окно
и море ровной синевой
манить в простор пустынный свой.
Ту звезду, что качалася в темной воде…
Ту звезду, что качалася в темной воде
Под кривою ракитой в заглохшем саду, —
Огонек, до рассвета мерцавшей в пруде, —
Я теперь в небесах никогда не найду.
В то селенье, где шли молодые года,
В старый дом, где я первые песни слагал,
Где я счастья и радости в юности ждал,
Я теперь не вернусь никогда, никогда.
Едем бором, черными лесами…
Едем бором, черными лесами.
Вот гора, песчаный спуск в долину.
Вечереет. На горе пред нами
Лес щетинит новую вершину.
И темным-темно в той новой чаще,
Где опять скрывается дорога,
И враждебен мой ямщик молчащий,
И надежда в сердце лишь на Бога,
Да на бег коней нетерпеливый,
Да на этот нежный и певучий
Колокольчик, плачущий счастливо,
Что на свете все авось да случай.
Тихой ночью поздний месяц вышел…
Тихой ночью поздний месяц вышел
Из-за черных лип.
Дверь балкона скрипнула, – я слышал
Этот легкий скрип.
В глупой ссоре мы одни не спали,
А для нас, для нас
В темноте аллей цветы дышали
В этот сладкий час.
Нам тогда – тебе шестнадцать было,
Мне семнадцать лет,
Но ты помнишь, как ты отворила
Дверь на лунный свет?
Ты к губам платочек прижимала,
Смокшийся от слез,
Ты, рыдая и дрожа, роняла
Шпильки из волос,
У меня от нежности и боли
Разрывалась грудь…
Если б, друг мой, было в нашей воле
Эту ночь вернуть!
вернуться
7
Конь Афины-Паллады – деревянный конь, оставленный греками у стен Трои взамен похищенного ими из Трои Палладия. Троянцы ввезли его в Трою, не подозревая, что в деревянном чреве коня находились греческие воины, которые вышли ночью и открыли ворота города своему войску. И Одиссей «победил, подкрепленный великой Палладой» («Одиссея», VIII, 520). Кассандра – троянская прорицательница, пророчествам которой никто не верил. Слова «Горе тебе, Илион! Многолюдный, могучий, великий» взяты из «Апокалипсиса».
вернуться
8
Морфей – бог сновидений, сын бога сна Гипноса.
35
- Предыдущая
- 35/39
- Следующая
Перейти на страницу:
