Нажмите 'ВВОД' - Варли Джон Герберт (Херберт) - Страница 5

• Предыдущая
• 5/15
• Следующая

По лицу Осборна нетрудно было понять, что ни на какую помощь с ее стороны он не рассчитывает.

В конце концов мне удалось от них избавиться. Когда они уходили по садовой дорожке, я взглянул в сторону дома Клюга: возле него стоял серебристый «Феррари» Лизы Фу.

Ходить туда мне было совершенно незачем. Я прекрасно это знал, и потому занялся ужином. Когда я готовлю запеканку из тунца по собственному рецепту, она гораздо лучше, чем можно судить по названию. Потом я вышел во двор за овощами для салата. Я срывал помидоры и думал о том, что надо бы охладить бутылку белого вина, и тут мне пришло в голову, что наготовил я вполне достаточно для двоих.

Я никогда не делаю ничего наспех, поэтом я сел и обдумал эту мысль. В конце концов меня убедили ноги: впервые за всю неделю им было тепло. И я отправился к дому Клюга.

Решетки за открытой настежь дверью не оказалось, и мне подумалось, как странно и тревожно выглядит незакрытое, незащищенное жилище. Остановившись на крыльце, я заглянул внутрь и позвал:

– Мисс Фу?

Никто не ответил. В прошлый раз, зайдя в этот дом, я обнаружил мертвого человека…

Лиза Фу сидела на скамеечке от рояля прямо перед консолью компьютера. Она сидела в профиль ко мне, поджав коричневые ноги, я видел ее спину и пальцы, зависшие над клавиатурой. На экране быстро пробегали слова. Она подняла голову и сверкнула зубами в улыбке.

– Кое-кто сообщил мне, что вас зовут Виктор Апфел, – сказала она.

– Да, э-э-э… дверь была открыта…

– Жарко, – пояснила она и оттянула двумя пальцами майку у шеи. – Чем могу быть полезна?

– Да в общем-то… – Сделав шаг в полутьме, я споткнулся обо что-то на полу. Это была плоская коробка вроде тех, в которых доставляют на дом большие порции пиццы. – Я готовил ужин и понял, что там хватит на двоих, и тогда подумал, может быть вы…

Я замолчал растерянно, потому что в этот момент заметил кое-что еще. Вначале мне показалось, что она сидит в шортах; на самом же деле кроме майки и узеньких розовых трусов от купальника на ней ничего не было. Ее, похоже, это совершенно не смущало.

– … Присоединитесь ко мне за ужином?

Ее улыбка стала еще шире.

– С удовольствием, – ответила она, легко вскочив на ноги и пронеслась мимо меня, оставляя за собой слабый запах пота со сладковатым оттенком мыла.

– Я вернусь через минуту.

Я оглядел комнату, но мои мысли все время возвращались к Лизе. Пиццу она, видимо, запивала пепси – на полу валялось множество пустых банок. Пепельницы стояли чистые… Клюг, вероятно, курил, Лиза – нет. Четко обрисовывались при ходьбе мышцы ее икр. На пояснице у нее росли крошечные мягкие волоски, едва заметные в зеленом свете экрана. Я слышал, как журчит вода в раковине, смотрел на желтые странички блокнота, исписанные в манере, которую я не встречал уже много лет, ощущал запах мыла и думал о ее коричневой с легким пушком коже и легкой походке.

В гостиную она вернулась уже в джинсах с обрезанными штанинами, сандалиях и новой майке. На старой значилось «БЭРРОУЗ ОФФИС СИСТЕМЗ». На этой же, чистой и пахнущей свежевыстиранным хлопком, изображались Микки-Маус и замок Белоснежки, причем уши Микки-Мауса вытягивались назад по верхнему склону груди. Я двинулся за Лизой на улицу.

– Как мне нравится ваша кухня! – сказала она.

Раньше я никогда не обращал внимания на обстановку своей кухни. Ее словно перенесли в капсуле времени со страниц «Лайфа» начала пятидесятых годов. В углу стоял старенький покатый холодильник, крышки столов были покрыты желтой плиткой, которую сейчас можно увидеть только в ванных комнатах. На кухне вообще не было ни грамма пластмассы. Вместо посудомоечной машины у меня стояла двойная раковина и проволочная сушилка. Ни электрооткрывателя для банок, ни уплотнителя для мусора, ни микроволновой печи… Самой новой вещью был, пожалуй, смеситель, купленный пятнадцать лет назад. Я умею и люблю работать руками. Люблю чинить.

– Хлеб просто бесподобный! – воскликнула Лиза.

Хлеб я испек сам. Она подобрала остатки подливки хлебной коркой и спросила, можно ли взять добавки.

Насколько я понимаю, подбирать коркой подливку – дурной тон, но меня это ничуть не волновало: я сам всегда так делаю. Впрочем, во всем остальном ее манеры были безупречны. Она умяла три порции моей запеканки, после чего тарелку можно было и не мыть. Создалось впечатление, что она едва сдерживает свой чудовищный аппетит.

Лиза откинулась в кресле, и я подлил вина в ее бокал.

– Вы уверены, что не хотите больше горошка?

– Я лопну. – Она удовлетворенно похлопала себя по животу. – Большое спасибо, мистер Апфел. Я уже лет сто не ела домашней пищи.

– Можете звать меня Виктором.

– Я так люблю американскую кухню.

– А я и не знал, что она существует. Я имею в виду, как китайская или… Вы американка?

Она улыбнулась.

– Я понимаю, что вы хотите сказать, Виктор. Да, гражданство у меня американское, но родилась я не здесь… Извините, я на минуточку. С этими скобками мне приходится чистить зубы, как только поем.

Я пустил воду в раковину и взялся за тарелки. Через некоторое время Лиза присоединилась ко мне, схватила кухонное полотенце и, невзирая на мои протесты, стала вытирать посуду.

– Вы живете здесь один? – спросила она.

– Да. С тех пор, как умерли мои родители.

– Вы были женаты? Если это не мое дело, так и скажите.

– Ничего. Я никогда не был женат.

– Для холостяка вы неплохо справляетесь с хозяйством.

– Большая практика. Можно мне задать вопрос?

– Валяйте.

– Откуда вы? Тайвань?

– У меня способности к языкам. Дома я говорила на «пиджин-америкэн», но, оказавшись здесь, быстро выучилась говорить правильно. Еще я говорю по-французски, правда, довольно паршиво, по-китайски, на четырех-пяти диалектах, но совершенно безграмотно, чуть-чуть по-вьетнамски и знаю тайский ровно настолько, чтобы сказать: «Моя хотеть видеть американский консул, быстро-очень-чертпобери, эй ты!».

Я рассмеялся: последнюю фразу она произнесла с жутким акцентом.

– Здесь я уже восемь лет. Вы догадались, где это «дома»?

– Вьетнам?

– Точно. Сайгон.

– А я принял вас за японку.

– Когда-нибудь я вам о себе расскажу… Виктор, а там за дверью стиральная машина?

– Точно.

– Я не слишком вам помешаю, если кое-что постираю?

Конечно, она мне не мешала. Семь пар джинсов – некоторые с отрезанными штанинами – и две дюжины маек с рисунками вполне сошли бы за мальчишеский гардероб, если бы к ним не прилагались еще всякие полупрозрачные предметы.

Потом мы отправились на задний двор посидеть в последних лучах заходящего солнца, и она захотела взглянуть на мой огород. Предмет моей гордости. Когда я чувствую себя хорошо, я провожу там по нескольку часов, обычно по утрам, причем круглый год. На юге Калифорнии это возможно.

Ей все понравилось, хотя огород выглядел не лучшим образом: последние дни я проводил либо в постели, либо в горячей ванне, и на грядках повылезали сорняки.

– Когда я была маленькой, я тоже работала на огороде, – сказала Лиза.

– И еще два года на рисовых плантациях.

– Видимо, там все по-другому.

– Еще бы, черт побери. Несколько лет после этого я не могла даже смотреть на рис.

Мы разговаривали о разных вещах. Не помню уже с чего, но я рассказал ей, что воевал в Корее. Узнал, что ей двадцать пять лет и что дни рождения у нас совпадают, так что несколько месяцев назад мне исполнилось ровно вдвое больше, чем ей.

Имя Клюга всплыло в разговоре только один раз, когда Лиза упомянула, что очень любит готовить, но в доме моего соседа это совершенно невозможно.

– В гараже у него стоит морозильник, забитый всякими замороженными обедами, – сказала она. – В доме одна тарелка, одна вилка, одна ложка и один стакан. Плюс микроволновая печь – самая лучшая модель из тех, что можно встретить в каталогах. И все. На кухне больше ничего нет. – Она покачала головой.

– Он был явно со странностями.

• Предыдущая
• 5/15
• Следующая