Смертоносная зима - Асприн Роберт Линн - Страница 17

В этот миг истошный вопль издал Нарви; кот, камнем упавший ему на грудь, подрал своими мощными когтями два слоя грубой шерстяной ткани и полосовал тело, карабкаясь по груди налетчика. Его ощерившаяся морда с грозно торчащими клыками стремительно приближалась к лицу Нарви. Естественно, тот постарался прикрыть его и тоже выпустил бочонок из рук, который упал ему под ноги, в результате чего Нарви оказался на полу. Но Любимчик на этом не успокоился, похоже, он был одержим идеей добраться до лица Нарви и старательно продирал себе путь через его одежду и тело. Из глотки здоровяка изверглись еще более истошные крики.

Его лысый приятель, заметив в дверном проеме огромную фигуру хозяина таверны, который заполнил собой практически весь проход, рванул к другому выходу с такой скоростью, что вполне мог бы составить конкуренцию фавориту на скачках, причем второе место уж точно ему было бы обеспечено. Нарви продолжал орать.

— Черт побери, — сказал Ахдио. — Я же сказал тебе вчера вечером, что ты шумный пьянчужка, и черт меня подери, если ты к полудню не стал еще более шумным, хотя и немного протрезвел, я полагаю. Ты посмотри, что ты наделал! Потревожил сон этой бедной киски и рассердил ее.

Нарви неистово махал обеими руками, в одну из которых вцепился рычащий кот, вонзив в нее все свои двадцать когтей и неизвестно сколько острых, как иглы, зубов.

— Убери его от-т-т меня-а-а! — протяжно взмолился несчастный.

— Парень, ты или рехнулся, или шутишь. Я не ношу железных перчаток!

Заорав с такой силой, что ее хватило бы на шестерых, Нарви, кружась как волчок, рванул к выходу за своим дружком, которого уже и след простыл.

— Любимчик! Давай выпьем!

Любимчик тут же разжал челюсть и убрал когти, ткнул мордой землю рядом с задней дверью «Кабака Хитреца» (из пасти у него при этом свисал обагренный кровью клочок голубой материи) и в раздражении махал обрубком хвоста до тех пор, пока не оказался у своей миски. Найдя ее пустой, он обвиняюще посмотрел вокруг себя, а затем вверх. При этом он облизывал от крови свой рот.

— Хоро-о-о-ший мальчик, хоро-о-о-ший котик, — проникновенно протянул Ахдио, отталкивая бочонок в сторону мыском ботинка. Бочонок не раскололся и даже не дал трещину, и внутри у него приятно хлюпало.

Он принес две кружки, налил пива и достал сосиску без специй, которую ему дала Ивелия. Любимчик зачарованно следил за ним, шевеля ушами. Накануне Ахдио коварно подшутил над котом, спрятав сосиску длиной в шесть дюймов за толстую палку Трода. Сейчас великан отдал ее Любимчику целиком в качестве награды, наполнив до краев пивом его миску.

Любимчик не заставил себя долго ждать, чтобы доказать, что являлся котом — любителем пива (не алкоголиком, конечно). Тряхнув ушами и издав отрывистый радостный звук, он набросился на сосиску.

— Что случилось? — спросил появившийся в дверях с метлой в руке Трод. Он держал ее на манер копья, готовый в любую минуту метнуть.

— Мы с тобой забыли опустить брус на заднюю дверь, в результате чего две дурьи башки нарушили покой этого славного маленького котенка, вот что случилось!

— О, черт, — пробормотал Трод, потупившись. — Извини, Ахдио.

— Ничего страшного. Если эти двое не проболтаются, можно быть уверенным, что история не выйдет за пределы этих стен. — В глазах Ахдио горел веселый огонек, когда он поднимал к губам кружку с пивом.

— А… что, если они распространят слух о том, что ты держишь демона у себя в задней комнате?

— Что? В Санктуарии? Кого это волнует? — задал риторический вопрос его ухмыляющийся хозяин. — Демоны и вампиры, мертвые боги и живые богини, принимающие участие в уличных драках… Мне кажется, демон, живущий в задней комнате «Кабака Хитреца», — вполне нормальное явление! А ты как считаешь, Любимчик?

Любимчик считал, что сосиска просто восхитительна и что пора хлебнуть глоток-другой пивка.

Когда дама в вуали вошла в «Кабак Хитреца», таверна была на три четверти заполнена и настолько же шумна. Ее посетителями естественно, были мужчины. И ни на одном из них не было одежд, говоривших о благородстве или достатке его хозяина или о принадлежности к военному сословию. О, конечно, они носили при себе ножи, зачастую обычные кухонные, которыми, помимо прочего, пользовались во время еды. Она разглядела и трех женщин, которые, похоже, были постоянным атрибутом этого места Одна из них, совсем еще подросток, была одета в подобие юбки ярко-золотистого цвета с разрезами по бокам, идущими от самой талии, и черный облегающий лиф, который словно был ее второй кожей. Волосы у девушки были одного цвета с юбкой, глаза и брови — темные; а на запястьях поблескивали браслеты, из трех нитей каждый. Самая старшая из троицы, прислонившись к стене, сидела рядом с лысым седобородым мужчиной Скорее всего с мужем, потому что они ни слова не сказали друг другу. Третья была краснощекой толстушкой, примерно тридцати лет, на ней была надета белая блузка с глубоким вырезом, демонстрировавшим ее огромные колышущиеся груди, каждая размером с голову. Ее юбка была длинной, без разрезов, в дикую пеструю полоску Она весьма громко что-то рассказывала

Между столами и стульями двигался стройный молодой человек в симпатичной зеленой тунике и фартуке, повязанном на талии поверх брюк желтовато-коричневого цвета В руках он держал поднос и полотенце, у него была потрясающе буйная шевелюра из каштановых волос, и он хромал.

Появление дамы в вуали из-за цветной занавески, висящей при входе, естественно, привлекло к себе внимание; в конечном счете причиной тому явилась ее вуаль в сочетании с капюшоном плаща изумрудного цвета из дорогой материи. К тому же она была не одна. Кто-то узнал ее телохранителя и окликнул его, махнув рукой Уинтсенэй, очень важный оттого, что сопровождает Джодиру, едва ответил на приветствие кивком. Вновь пришедшие оставались стоять там, при входе, на некоем подобии платформы.

Дама в вуали ни на кого не обращала внимания Ее глаза, скрытые в тени капюшона так же, как ее лицо под пестрой вуалью, следили за передвижениями только одного мужчины — огромного роста, одетого в мерцающую, мягко позвякивающую кольчугу. Вот он поставил на стол пару кружек, которые нес в одной руке, опустил несколько монеток в карман передника и только потом проследил за взглядами тех, кого обслуживал. При виде необычной парочки брови его поползли вверх. Он посмотрел вокруг, поднял руку и указал налево. Мужчина и женщина, скрытая под вуалью и капюшоном, посмотрели в сторону стола у стены, на который он указал; потом мужчина вопросительно глянул на женщину. Капюшон кивнул. Возможно, она что-то сказала. Не снимая плащей, они по ступенькам спустились с площадки и прошли к столику, указанному Ахдио.

Командовала женщина, сразу же определил Ахдио. Значит, мужчина ее слуга или телохранитель. Он поймал взгляд Трода, указал на стол с пустыми чашками и направился к вновь прибывшим.

— Добро пожаловать в «Кабак Хитреца», моя госпожа, сэр. Я Ахдио и, да, это настоящая кольчуга. Что будете заказывать?

— Ваше лучшее вино для миледи и ваше лучшее пиво для меня, — ответил Уинтс.

Ахдио догадался, что она заранее сказала своему провожатому, что заказать; и вряд ли он будет удостоен чести услышать ее голос, равно как увидеть ее лицо. Однако что, во имя Бога Тьмы, она здесь делает? Тот факт, что она не сняла плащ с капюшоном и вуаль, привлек к себе внимание окружающих, заинтересованных тем, что она под ними прятала, и Ахдио надеялся, что она не снимет ни то ни другое. Одного присутствия приличной женщины здесь, в «Хитреце», могло оказаться достаточно для того, чтобы некоторые из этих болванов учинили беспорядок. Если у нее окажется приятное лицо под вуалью и хорошая фигура под дорогим модным нарядом, ему, похоже, придется прибегнуть к помощи Любимчика!

Оуле, покачивая бедрами, подошла к стойке, где Ахдио наливал кволис из бутылки в красивую чашку и пиво в кружку — лучшую марку Маэдера из бочонка, который был помечен голубыми буквами «МЛ». Девушка облокотилась на стойку бара и вопросительно поглядела на Ахдио.