Вечнозеленое поле жизни - Бубукин Валентин Борисович - Страница 9

• Предыдущая
• 9/44
• Следующая

Потом был пенальти в ворота «Спартака», и Витька Ворошилов не забил. Ивакин вытащил. Сейчас он любит вспоминать: «А как я от Клима взял!» У Витьки кличка была «Клим» в честь знаменитого однофамильца. Ему даже письма приходили, болельщики думали, что он внук легендарного героя Ворошилова. «Виктор, вы там встречаетесь с дедом, я под его началом воевал. Попросите его, у меня гармошка сломалась, чтоб он дал денег на починку». Потом в Англии, Витя Ворошилов забил два гола «Челси», и на следующий день лондонские газеты писали: «Игрок со знаменитой фамилией и рязанской мордой обыграл джентльменов из Челси».

Так «Спартак» и не отыгрался. Мы откровенно играли на удержание счета, мяч в аут выносили, тянули время. Через пятнадцать минут нашей радости не было конца. Это сейчас к кубку относятся прохладно – сколько лидеров вылетает сразу. А тогда престиж турнира был не в пример высоким. Радостный Бещев издал приказ, и нам присвоили звание «почетный железнодорожник». Пять человек получило, в том числе и я. Классная медаль с паровозом. Это звание давало вполне реальные льготы, большинство которых, правда, только на случай войны. Никак еще народ не мог отойти от страшного испытания. Я стал непризывным на фронт, потому как почетные железнодорожники полезнее в тылу, семье полагалась царская норма угля и дров в военное время. Ну а когда кругом мир, позволялось бесплатно ездить в электричках, и два раза в год выдавали по два билета в мягком вагоне в любой конец СССР. Последнее нам с супругой было очень кстати.

А спартаковцы до сих пор не могут успокоиться. Обвиняют нас в грубости и нечестной игре. Недавно была встреча памяти Николая Озерова, в его восьмидесятилетний юбилей, так они аж через сорок пять лет заводятся, говорят: если б нас Рогов не ломал, то мы бы…

Женька действительно был одним из самых жестких защитников того времени. В финальном матче после столкновений с ним поле покидали Сальников, Ильин, Исаев. Больше всего Никиту с товарищами сейчас возмущает случай с Сергеем Сальниковым, тот вообще не смог продолжить матч, Рогов сломал ему ребро. В предыдущем сезоне был такой же случай, и тогда Серега, залечивая раны, сказал Симоняну:

– Никит, не будь я Салой, если я этого Рогова на будущий год не сломаю.

Они договорились, что когда у Никиты будет мяч, он должен мягкой подачей направить его в зону Рогова.

– Женька будет бить, а я ему накладку сделаю. Будет знать.

Запомнил до финального матча. Я играл правого инсайда, а Сальников на одной линии левого спартаковского. То есть он находился рядом, за моей спиной. И минут за двадцать до конца, когда мяч был у Симоняна, Сальников кричит: «Никита, пошел!». Симонян делает мягкий парашют, и летят навстречу друг другу Сальников и Рогов. Треск, носилки, второе сломанное ребро у Сальникова. Смех сквозь слезы…

Первый отложившийся в памяти международный матч, в котором я принял участие, состоялся в Москве с индийской командой из Калькутты. Запомнился он потому, что индусы вышли играть против нас босиком. В некоторых современных справочниках «Локомотив» почему-то исчез из числа команд, встречавшихся с «Ист-Бенгал клуб». А игра-то была принципиальной. Индийцы до этого умудрились сыграть вничью с «Торпедо» – 3:3. Конечно, ни о каком равенстве сил не могло быть и речи. Многие шутили, что во всем виновата черная кошка, которая бродила по беговой дорожке стадиона «Динамо» во время матча. На самом деле автозаводцев поставили в тяжелые условия. Они шарахались от босых азиатов, боялись покалечить. На самом верху решили, что дружба-то оно дружбой и Джавахарлал Неру – человек хороший, но побеждать все равно надо, и возложили эту почетную обязанность на «Локомотив». Мы спрашиваем:

– А как играть-то? У нас бутсы с шипами двенадцатимиллиметровыми, из кожи, набитой гвоздями. Может мы тоже босиком?

– Нет. Это их дело. Не бойтесь, ставьте ногу жестко.

Вот мы и решали сложную задачу. Слава богу, никого не покалечили, и забили им штуки три-четыре. Это потом уже сникших индийцев валтузили и в Тбилиси – 9:1, и в Киеве -13:1.

Еще из моих дебютных лет в «Локомотиве», запомнился «фурор», который я произвел в Финляндии. Поскольку профессионального спорта у нас не было, то, заполняя при выезде анкеты, в графе «профессия» писали все, что бог на душу положит: в основном – «железнодорожник», были еще студенты, рабочие. Я по привычке зачислил себя в токари. И то ли они изучили наши анкеты, то ли так случайно получились, но устроили нам экскурсию на какой-то завод, где, по-моему, машины выпускал. Подвели к токарному станку Токарь поставил болванку и обтачивает – обдирка идет. А сопровождающий сыплет специальными словами – «бабка», «супер», «автомат» – и хитро поглядывает на меня. Когда токарь отодвинул защитное стекло, я посмотрел на резец, меня заинтересовало, почему стружка вьется и ему приходится крючком ее отводить. Все стало ясно: этот финн не работал на сорок первом заводе, и его не учил мой мастер Алексей Иванович. Взял я резец, пошел к точильному камню и заточил ямку. К их удивлению, у меня стружка пошла не змейкой, а стала сразу рубиться от резца. Они посмотрели и уважительно сказали:

– Да. Действительно, это рабочая, а не профессиональная команда.

Обыграли мы финнов, нас повели в сауну. И там финскому самолюбию был нанесен еще один удар. Толстый банщик нам что-то лопотал, и выяснилось, что у него сауна особая, то есть очень жаркая. И тому, кто выдержит сто градусов, он выдает специальный диплом. Эка невидаль. У нас человек пять честно отсидело положенное время. Другие просто не захотели. А меня – хлебом не корми, я коллекционирую такие филькины грамоты. До сих пор где-то валяется «В присутствии истопника такого-то, при температуре сто градусов по Цельсию, господин Бубукин высидел в сауне пять минут». На финском языке, мне переводили.

В Москву приезжала и какая-то шведская команда, но что происходило на поле, я, честно говоря, совершенно не помню. Зато в память врезался банкет, прошедший под девизом «Футболисты всех стран соединяйтесь!». Сидели по разные стороны стола, и шведам подали водку. А мы, «непьющие», отказались. Аркадьев и Морозов так глазами и простреливали. Потом, когда бдительность у начальства притупилась, мы им знаками показываем, чтобы они наливали и под столом нам передавали. Футбольный язык интернационален. Шведы как будто включились в захватывающую игру. Один даже умудрился снять ботинок с носком, зажать рюмку между пальцами ног и передвинуть нам под столом. А сам при этом делал вид, что ведет непринужденную беседу… Я упомянул об этих веселых эпизодах вот в какой связи.

В середине пятидесятых годов «Локомотив» часто встречался с иностранными командами и выезжал за рубеж. Причем эти поездки были довольно оригинальными и интересными. То ли хрущевская оттепель сыграла свою роль, то ли в мире переосмыслили итоги войны, но интерес к нашей стране был очень высок. И «Локомотив» в этой связи попал в чрезвычайно выгодную ситуацию. Прошу понять меня правильно, историю не перепишешь, и не наша вина, что мы снимали многие сливки с общего стола. Дело в том, что в мире сохранился неподотчетный страх перед Красной армией и КГБ, и страны третьего футбольного мира боялись в рамках культурно-футбольного обмена приглашать ЦДСА и «Динамо». «Спартак» же по сути дела являлся олимпийским чемпионом и организовывать с ним серьезное турне – означало заранее смириться с разгромным итогом.

Совсем другое дело команда «мирных» железнодорожников, к тому же плетущихся ближе к концу турнирной таблицы. В Азии, Северной Америке да и непрофессиональной Скандинавии наивно полагали, что у них есть шанс во встречах с нами. Вот и получалось, что «Спартак» сражался в Англии, «Динамо» вело «кровопролитные бои» в Италии, а мы вместе с Хрущевым укрепляли советско-бирманскую дружбу и любовались красотами Ниагарского водопада. С чисто футбольной точки зрения эти матчи особого интереса не представляли. Однако хочется поделиться с читателями своими впечатлениями об этих поездках, потому что некоторые думают, что мы, кроме мяча, ничего и не видели вокруг.

• Предыдущая
• 9/44
• Следующая