Лабиринт фараона - Брюссоло Серж - Страница 20

• Предыдущая
• 20/64
• Следующая

— Конечно, — язвительно проворчал Хузуф. — Ему легче, он богат. Наверняка он накопил медь или серебро в другом номе.

— Я никого не принуждаю идти со мной, — заявила Ануна. — Просто я не способна уйти, не предупредив вас, вот и все. Я не знаю, чего хочет от меня человек, которого я встретила в крипте, и абсолютно не представляю, куда он собирается меня увести. Знаю, что это может показаться вам безрассудным, но решение мое твердо. Я дотронулась до мертвецов, спрятанных в проклятой галерее, и знаю, что мы не замедлим составить им компанию, если останемся здесь.

Смерть без погребения испугала профессиональных бальзамировщиков, и даже самые нерешительные из них собрались рискнуть.

— Ануна пойдет последней, — сказал Хоремеб. — Проводнику придется ее ждать. Я же выйду из палатки первым, так как если этот человек уже будет там, я сумею договориться с ним лучше, чем вы; вы начнете приставать к нему с вопросами, и он может сбежать. И не идите один за другим, выждите немного.

— Мы все об этом пожалеем, — проворчал Хузуф. —

Это безумие!

Хоремеб устроился у выхода из палатки, чтобы наблюдать за состоянием неба. Он ждал, когда тучи закроют луну, и, воспользовавшись моментом, выскользнул наружу, пополз бесшумно, насколько позволяла его полнота. Все высунулись из-под навеса, следя за его передвижением. К счастью, подул сильный ветер, подняв тучу пыли, которая закружилась в центре карьера, так что часовым невозможно было что-либо рассмотреть.

— Он, должно быть, уже дополз, — проговорил Пади рам. — Следующий… Кто самый смелый?

Возникло небольшое замешательство, потом рабочие по одному последовали за хозяином, и палатка стала пустеть.

— Я выйду как раз за тобой, — сказал Падирам, положив руку на плечо Ануны.

Девушка попыталась ему улыбнуться. Она вдруг нашла трогательным этого невзрачного паренька, которого женщины избегали из-за его профессии. Она пожалела, что иногда бывала груба с ним, когда он приставал к ней со своими неловкими комплиментами. Ей захотелось сказать ему что-нибудь, но она ничего не смогла придумать. Наконец пришел ее черед покинуть палатку. Она легла на живот и начала ползти между незаконченными саркофагами, которые наполнили камнями, чтобы их не опрокинул ветер, дувший из пустыни. Пыльный вихрь все еще кружил в карьере и никак не мог выбраться из него Ануна слышала дробное постукивание песчинок по доскам гробов. Вскоре она достигла конца прохода и в три прыжка очутилась в крипте. Не имея возможности зажечь факел, Хоремеб засветил маленький светильник, чтобы беглецы не свалились в ванны с натроном, стоявшие в крипте. Ануна присоединилась к группе. От страха мужчины сильно потели, и запах пота был невыносим. В ваннах плавали мертвецы, уже покрытые коконами соли, сделавшими их неузнаваемыми.

— Никого нет, — проворчал Хоремеб. — Ты уверена, что свидание состоится здесь?

— Да, — выдохнула девушка. — Надо подождать. Шелест гравия заставил всех вздрогнуть, но это оказался Падирам, входивший в крипт.

— Я знал, что это идиотская выдумка, — шепотом произнес Хузуф. — Никто не придет. Девка сошла с ума.

В тот же момент в глубине крипта послышался легкий обвал песка и гравия. Кто-то спускался сверху по довольно узкому вертикальному проходу, в который спустили веревочную лестницу. Вскоре появился человек в одежде обитателя пустыни, на груди у него висел тусклый светильник, а за поясом торчали два медных кинжала. Он явно был недоволен, увидев сгрудившихся в крипте рабочих, и выругался на неизвестном Ануне языке.

— Я пришел только за благовонщицей, — бросил он голосом человека, привыкшего отдавать приказы. — И речи быть не может, чтобы увести всех.

Он был молод, с твердым темно-коричневым обветренным лицом и с курчавыми волосами. Исходившая от него ярость делала его красоту угрожающей.

Хоремеб сделал к нему шаг и выпятил грудь.

— Не знаю, кто ты, — сказал он, — но ты уведешь Ануну только после того, как вытащишь отсюда меня и моих рабочих. Ты понял?

Молодой человек зарычал от ярости, как пантера.

— Ну, ну, — оборвал его Хоремеб. — Ты один, а нас десяток. На что ты надеешься? Пока что мы не позволим тебе уйти. Выведи сначала моих людей, это не займет много времени. А наверху мы расстанемся. Знать не хочу, что ты собираешься сделать с Ануной. Если хочешь ее, она твоя.

Человек пустыни, казалось, размышлял, потом указал на веревочную лестницу, спускавшуюся со свода.

— Так и быть, — согласился он. — Поднимайтесь. Только не медлите, пыльный ветер пока защищает нас, но он может стихнуть в любой момент. Поторопитесь же…

И он ухватился за лестницу обеими руками, чтобы она перестала раскачиваться. Хоремеб толкнул в спину Хузуфа и сказал:

— Ну давай, чего ты ждешь?

Резчик фигурок уцепился за деревянные ступеньки и резво полез вверх. И скоро все увидели, как он исчез в некоем подобии естественной каминной трубы.

— Когда окажетесь наверху, нужно лечь и ползти, — сухо объяснил мужчина. — Не вздумайте вставать. На скалистом плато есть трещина, и если ползти по ней, как ящерица, часовые вас не увидят. Старайтесь все делать быстро и без шума. — Лестница вновь натянулась в его руках, и он скомандовал: — Следующий, быстро…

Вылезли все, но на это ушло немало времени.

— Вот видишь, — обратился человек пустыни к Ануне. — Твоя глупость чуть не стоила нам жизни. Без этих дураков мы бы уже давно были далеко.

Девушка не знала, что ответить. Глаза молодого человека горели как угли, смущая ее. Она была уверена, что это не давешний человек с благовониями; голоса у них были разными, у этого, во всяком случае, он не был гнусавым. Когда осталось только трое рабочих, Хоремеб оттолкнул их и полез сам. Наконец пришла очередь Падирама и Ануны, причем Падирам настаивал, что полезет последним.

— Вот еще! — заворчал мужчина. — Девушкой займусь я. Полезай-ка, вместо того чтобы говорить лишнее.

Рассекатель, поколебавшись, сдался. От человека пустыни веяло такой силой, что лучше ему было не перечить. Едва Падирам исчез в трубе, как молодой человек дал волю своей ярости.

— Глупая самка! — крикнул он в лицо Ануне. — Не будь ты такой ценной, я раздавил бы твои груди. Твоя чувствительность чуть было все не испортила. Теперь лезь и молчи, что бы ни случилось. Слышишь? Мы прошмыгнем в десяти шагах от поста. И не высовывай голову из расщелины. Ни в коем случае.

Крепко схватив Ануну за запястье, он подтолкнул ее к лестнице и знаком приказал ей подниматься. Когда она была в четырех локтях от пола, он полез следом. Ануна больше ничего не видела. Она вслепую протиснулась в узкий проход, выступы которого рвали ей одежду. В нем воняло пометом грифов и гниющими останками их добычи. Наступая на перекладины, она больно стукалась коленками о стенки. Наконец голова ее оказалась снаружи… Она почувствовала запах крови.

Ануна повернула голову, стараясь увидеть, что произошло. И тут она увидела их всех: Хоремеба, Хузуфа, Падирама… Они лежали на спине, устремив глаза к луне; бандиты, толпившиеся у выхода, перерезали им горло, одному за другим, по мере того как они вылезали из прохода.

Она чуть было не закричала, но мозолистая ладонь зажала ей рот. Рука принадлежала молодому человеку с вьющимися волосами. Его горячие губы прижались к ее уху.

— Ты думала, я уступлю твоему капризу? — прошептал он ей, не скрывая радости, в которой было больше ненависти. — Никто не смеет говорить мне, что я должен делать. Никогда. Это так же верно, как то, что меня зовут Нетуб Ашра.

Анахотеп вышел на террасу. Ветер доносил из пустыни свежий запах фиников. Не зная почему, он вдруг подумал о старом Мозе, который предпочел дать поглотить себя песчаной буре, нежели позволить грабителям захватить порученные ему царские мумии. Отважный слуга…

Дакомон тоже хорошо ему служил, но со временем зазнался и, как это всегда бывает, стал опасен. Пришлось его нейтрализовать. Отныне Анахотеп стал единственным «носом» в Египте и мог наслаждаться «непахучими» благовониями, изобретенными архитектором. Только он один мог улавливать подземные «метки». И эта уверенность действовала на него умиротворяюще.

• Предыдущая
• 20/64
• Следующая