Теряя невинность. Автобиография - Брэнсон Ричард - Страница 54
- Предыдущая
- 54/126
- Следующая
– Три судна, находящихся в квадрате, движутся в вашем направлении. – пилот снова обращался ко мне. – Говорю в произвольном порядке: здесь есть qe 2. который направляется в Нью-Йорк; мобилизован военный вертолете Силли, и еще на пути к вам судно компании Geest, идущее на Ямайку. Пожалуйста, воспользуйтесь помощью первого, кто подойдет.
– Скажи, что я не собираюсь на этом чертовом судне двигать на Ямайку. – сказал Чей. – И не собираюсь возвращаться в Нью-Йорк. Меня устраивает только этот проклятый вертолет.
– Спасибо за помощь, – сказал я в микрофон, решив не передавать комментарии Чея. Мы находились не в том положении, чтобы препираться.
Тед выглядел уничтоженным. Он сидел молча, его мечта потерпела крах.
В крохотную щель навеса была видна корма Virgin Challenger, торчащая Над волнами. Остальная часть катамарана находилась под водой. Все, что можно было разглядеть, – это слово Virgin.
– Ну, Ричард. – сказал Чей, указывая на то, что осталось от названия, – как всегда, последнее слово остается за тобой.
Пока мы ждали, я начал петь припев из «Мы все едем летом отдыхать… » Все подхватили, даже Тед.
В итоге нас подобрало судно компании Geest, направлявшееся в Карибское море. Нас по очереди подняли при помощи лебедки, автоматически свернувшийся плот мы оставили.
– Пусть будет под рукой на случай, если кто-нибудь еще опрокинется, – сказал Чей.
Было время ужина, гости собрались в капитанских апартаментах. Как в старые добрые времена океанских пароходов, все были в смокингах и вечерних платьях. Мы сильно напачкали, появившись в своих влажных нейлоновых спаскостюмах.
– Мой бедный мальчик, – сказала одна пожилая дама. – Ты ведь еще не видел своего новорожденного сына, не так ли?
– Нет, – ответил я. – Боюсь, что из-за этого путешествия на Ямайку я не увижу его еще некоторое время.
– Ну, у меня есть его фотография.
К моему изумлению, она достала свежий номер лондонской «Ивиинг стандарт». На первой странице была помещена фотография нашего крохотного сына, завернутого в покрывало. Я не мог без слез смотреть на него.
Спасательная команда по радио запросила разрешение поднять катамаран.
– Конечно, – сказал я, высматривая из иллюминатора то место, где по-прежнему виднелась корма, торчащая подобно надгробному памятнику.
– Ты чертов идиот! – Чей набросился на меня. – Ты ведь не хочешь увидеть этот катер снова. Это же просто куча полузатопленной электроники, которая никогда не будет работать. Ты не получишь ни пенни от страховых компаний.
– Я тут немного подумал, – сказал я, – может быть, я перезвоню вам?
– Как угодно, – ответили мне.
Я положил трубку, и мы с Чеем посмотрели через водную гладь на Virgin Challenger. На наших глазах катамаран тихо погрузился в пучину.
Прошел месяц, прежде чем у меня прекратился звон в ушах. Я уже начал думать, что получил хроническое повреждение мозга. Однако «Голубая лента Атлантики» и «Приз Хейлза» остались недостигнутыми целями. Мы были полны решимости довести дело до конца и победить. После того, что случилось с катамараном, мы с Чеем считали, что должны построить однокорпусное судно, потому что оно будет устойчивее. Поскольку Тед Тоулман специализировался на строительстве катамаранов, он отказался менять модель, и наши пути разошлись. Мы сформировали новый экипаж, в состав которого вошли три ключевые фигуры из команды Тоулмана: Крис Вити, Стив Риджвэй и Крис Мосс, желавшие работать в Virgin. Чей Блит остался в проекте в качестве председательствующего эксперта по плаванью, и все вместе мы придумали модель нового судна.
15 мая 1986 года Virgin Atlantic Challenger II был спущен на воду принцем Майююм Кентским. Корабль достигал 75 футов в длину и был однокорпусным. Мы были уверены, что он намного лучше справится с волнами, чем его предшественник. Но, совершая на нем первое плаванье вокруг южного побережья по направлению к Сэлкоум, мы столкнулись с гигантской волной, которая почти перевернула судно. Все были сбиты с ног и оказались на палубе, один член команды, Пит Дауни, сломал ногу. Отчаянье, написанное на его лице, больше было вызвано осознанием того, что он не сможет быть с нами, чем физической болью. Чей сломал палец на ноге, а Стива почти выкинуло за борт. По прибытии в Сэлкоум наш корабль больше напоминал плавучий госпиталь.
Мы перегнали судно в Нью-Йорк и снова стали ждать хорошей погоды. Покинув нью-йоркскую гавань погожим июньским утром 1986 года и взяв курс на Новую Шотландию, мы снова испытали тряску. Она не была такой сильной, как в первый раз, и движение вдоль восточного побережья Америки проходило намного быстрее, чем ожидалось. Мы неслись вперед и после восемнадцати часов пути встретили первый танкер близ побережья Ньюфаундленда.
Мы заправились и остались один на один со сгущающейся темнотой. Летняя ночь была короткой, к тому же мы шли на северо-восток, что делало ее еще короче, но пять часов пришлось провести в кромешной темноте. Мы полагались на радар и напряженно вглядывались вдаль, пользуясь очками ночного видения, по все равно не знали, что нас ждет впереди. Движение на такой скорости ночью равносильно езде с завязанными глазами, и мы чуть не наскочили на кита, всплывшего на поверхность.
Ко второму дню приток адреналина, который заставлял нас держать темп, иссяк. Мы испытывали ужасные непрерывные удары. Каждая волна била по нам изо всех сил сверху и снизу, сверху и снизу, пока, наконец, мы больше не могли скрывать под улыбкой свои переживания: надо было просто стиснуть зубы и вытерпеть это.
Подойдя к танкеру RV2 близ побережья Канады, мы были вынуждены неустанно наблюдать за айсбергами. Большие айсберги можно выявить при помощи радара и таким образом избежать столкновения; но «маленькие» которые едва виднеются над поверхностью, а на самом деле весят 100 тонн и могут пробить корпус, – вот что представляет настоящую угрозу. Даже ледовый айсберг размером с большую подушку, он действительно может серьезно повредить корпус. Трудность заключалась в том, что время нашего дежурств исчислялось часами, и мы были оглушены ревом двигателей, поэтому невозможно было сохранять концентрацию внимания. Нам оставалось более 2 тысяч миль пути. Каждая минута каждого часа давалась с боем. Вот когда проявился коллективный дух команды: все сплотились и помогали друг другу преодолеть испытание.
После того как мы на прощанье помахали рукой и увеличили число оборотов, чтобы быстро отойти от второго танкера, двигатели вдруг закашляли, стали давать сбои и, наконец, заглохли. Эки Растит, наш новый инженер, пошел вниз посмотреть, что случилось. Он вернулся в ужасе: топливные фильтры полны воды. Это беда. Он взял пробу и подсчитал, что на каждые 12 тонн топлива, взятых на борт, приходится 4 тонны воды. Оставалось полной загадкой, как вода смешалась с топливом, но не было времени думать об этом. Может быть, это было местью директоров Esso за то, что я перепутал ее с ВР. Дизельное топливо и вода, соединившись, превратились в эмульсию. Поскольку невозможно было отделить воду от топлива, мы должны были полностью выкачать содержимое четырех топливных баков и начинать всё сначала. Заправщик компании Esso вернулся и встал борт о борт, мы заполнили баки, потеряв еще три драгоценных часа.
Запустили двигатели, но они заглохли. Было 23 часа, мы провели несколько часов, подпрыгивая на волнах рядом с заправщиком посреди замерзающего океана. О гонке уже никто и не вспоминал. Волны ощутимо усиливались.
– Приближается шторм, – сказал Чей. – Это уже не смешно.
Шторм, последовавший за прекрасной погодой, которой мы наслаждались в первый день пути, не был свирепым и резким. Он просто был ненастьем, превратившимся в худший из ночных кошмаров. Скоро судно качалось на волнах, вздымавшихся до 50 футов. Мы не отваживались стоять на палубе, потому что в какой-то момент оказались буквально под бортом огромного танкера Esso. Казалось, он должен вот-вот опрокинуться на нас; в следующую секунду нас подбросило, и мы оказались над ним, трудно было поверить, что мы не скатимся по гребню волны и не врежемся в него. К этому моменту удушающие топливные пары возымели действие: нас выворачивало наизнанку, мы корчились от боли. Спаскостюмы пропитались морской водой и были в пятнах от рвоты, лица были бело-зелеными, волосы смерзлись.
- Предыдущая
- 54/126
- Следующая
