Теряя невинность. Автобиография - Брэнсон Ричард - Страница 43

• Предыдущая
• 43/126
• Следующая

По мере споров между Ником и Саймоном о том, какие группы стоит сохранить, в их отношениях росла напряженность. Ник доказывал, что Virgin должна отказаться от группы The Human League, новой команды из Шеффилда, игравшей на синтезаторах.

– Только через мой труп, – заявлял Саймон.

– Они маргиналы, – возражал Ник. – Мы не можем позволить себе поддерживать их.

– The Hu man League – именно то, ради чего я занимаюсь этим бизнесом. – парировал Саймон, едва сдерживаясь.

– Ты просто транжиришь те деньги, которые я экономлю на магазинах, – отвечал Ник, тыча пальцем в лицо Саймону.

– Слушай сюда, – огрызался Саймон, вскакивая на йоги. – Никогда больше не тычь своим чертовым пальцем мне в лицо. И The Human League останется.

Я наблюдал, как Саймон и Ник решают вопросы с позиции силы, и чувствовал, что надо что-то предпринять. Ник являлся моим основным деловым партнером, он был моим ближайшим другом с детства, мы с ним работали бок о бок со времен издания журнала Student, когда нам было по шестнадцать лет. Но его слишком обуревала идея снижения издержек и экономии денег, хотя, надо признать, именно в тот момент, когда мы попали в большую беду. Но я понимал, что если не предпринять что-то кардинальное, а это новые траты, то мы никогда не выберемся из болота.

Ник и Саймон зашли в тупик и обратились ко мне, чтобы я рассудил, кто из них прав. К бешенству Ника, я встал на сторону Саймона. Это стало поворотной точкой в наших трехсторонних отношениях, которые были так хороши до этого. Только музыкальный вкус Саймона мог спасти Virgin от полного краха. Без групп нового поколения, за которые ратовал Саймон, мы не сдвинулись бы с мертвой точки. Ник считал, что мы выбрасываем деньги на ветер, он вернулся к управлению магазинами пластинок и был намерен Добиться еще большей экономии на них.

Во время одной из встреч мы обсуждали новый контракт с барабанщиком из группы Genesis. В сентябре 1980 года Саймон хотел потратить ?65000. чтобы заключить контракт с Филом Коллинзом, как с соло-музыкантом. И опять Саймон был уверен, что это правильный шаг, и он выстоял после всех критических замечаний и сомнений, высказанных Ником. Сотрудничество с Филом Коллинзом стало возможным из-за расширения нашего студийного звукозаписывающего бизнеса. Наряду с Манором мы приобрели студию в западной части Лондона на Таун-хаусе. Позади Таун-хауса построили вторую студию, которая сдавалась напрокат по более низкой цене. Мы не только, как это обычно делалось, обили стены для устранения акустической реверберации, мы сделали их каменными. Когда Фил Коллинз захотел записать музыку, он решил, что не может позволить себе сделать это в лучших студиях, поэтому остановил выбор на нашей студии с каменными стенами. Фил нашел, что именно здесь сумел достичь наилучшего звучания своих барабанов и рассчитывал записать альбом «В воздухе сегодня вечером»[58]. Это звучало фантастически. Фил настолько легко вошел в контакт с нашими звукооператорами, что сам не заметил, как уже разговаривал с Саймоном, и раньше, чем мы поняли, что произошло, был готов подписать с нами контракт.

Ник заставил Саймона произвести все возможные расчеты продаж, пытаясь определить, сколько экземпляров сольного альбома Фила мы могли бы продать. Ника беспокоило, что фанаты Genesis не будут покупать его, но Саймон доказал, что даже если 10% фанатов группы купят дебютный альбом Фила, мы уже заработаем. Со страхом глядя на цифры превышения кредита в банке и ужасно низкие показатели продаж пластинок других групп, мы знали, что поставлено на карту. К чести Ника, он согласился, что следует заключить контракт с Филом Коллинзом, даже если пришлось бы взять деньги из кассы магазинов, чтобы набрать необходимую сумму для аванса. Фил был необыкновенно одаренным музыкантом и певцом. Его голос запоминался, а стихи брали за душу: ему было суждено стать более успешным, чем сама Genesis.

Между тем NewMusicalExpress написал, что Virgin Music находится в тяжелом финансовом положении. Если бы служащие банка Coutts читали это издание, в чем я сомневаюсь, они бы очень хорошо подумали, предоставлять ли мне кредит, на который я рассчитывал. Я немедленно постарался пресечь подобные разговоры, написав письмо редактору:«Поскольку в последнем номере вы позволили себе опубликовать сведения о том, что я нахожусь в глубоком финансовом кризисе, примите во внимание мое намерение преследовать вас в судебном порядке, чтобы получить некоторую сумму беспроцентных денег, а не обращаться за ними в коммерческие банки… » Несмотря на то, что NewMusicalExpress был явно не FinancialTimes, я признавал, что если слухи, подобные этим, и не бьют по голове, у них все же есть ужасное свойство самоувековечивания. Но хуже всего было то, что они соответствовали действительности.

Два месяца спустя после наших споров о Филе Коллинзе и The Human League я наткнулся на две сделки, перед которыми не смог устоять. Обе касались ночных клубов. В первом случае речь шла о Roof Garden в Кенсингтоне, который предлагалось купить за ?400000. В Virgin, разумеется, не было денег, но пивовар, поставлявший пиво в этот ночной клуб, был готов предложить нам беспроцентный заем при условии, что мы будем продолжать продавать его вина, пиво и спиртные напитки. Другой клуб назывался Heaven. Это был большой ночной клуб для геев, размещавшийся под Чеарин-Кросс-етейшн. Хозяином был друг моей сестры Ванессы, и он хотел продать заведение человеку, который уважал бы желание сохранить его в качестве клуба для геев. Зная меня по работе в консультативном центре, он полагал, что мне можно доверить это дело. Цена была ?500000. и снова пивовар был готов предоставить нам беспроцентный заем, чтобы покрыть всю покупную сумму в обмен на продажу его пива. Я понятия не имел, почему пивовары в открытую не хотят стать владельцами этих клубов, но прыгал от радости, что мне предоставлялась возможность купить их.

Я знал, что Ник будет против этих приобретений, поэтому подписал соглашения без его ведома. Он был в бешенстве, считая, что я транжирю деньги. Он смотрел на платежное обязательство в еще один миллион фунтов и считал, что я разрушаю Virgin.

– Это погубит нас, – возражал он.

– Но нам не надо платить никаких процентов, – говорил я. – Это бесплатные деньги. Если кто-то предлагает тебе Rolls-Royce по цене Mini, ты обязан взять.

– Не существует такой вещи, как бесплатный сыр, так же, как не существует бесплатных денег, – ответил Ник. – Это все равно долг. Мы, скорее всего, не сможем покрыть его. Практически мы банкроты.

– Это деньги бесплатные, – сказал я. – И я думаю, что есть такая вещь, как бесплатный сыр. Мы выберемся из беды.

Ник выразил несогласие со мной настолько решительно, что стало ясно: наши пути расходятся. Он считал, что я веду Virgin прямиком к банкротству. Он хотел оградить оставшиеся 40% своей доли бизнеса, пока не стало слишком поздно. Что касается меня, то, несмотря на то, что мы давно знали друг друга, последние два или три года наши профессиональные взаимоотношения не приносили радости. Мы с Ником всегда были лучшими друзьями, но после того, как Virgin расширилась и превратилась из розничного продавца пластинок в фирму звукозаписи, я ощущал, что он исчерпал себя. Ник считал, что мы все исчерпали себя, и это, возможно, соответствовало действительности. На студии звукозаписи для него не было предусмотрено комнаты, и что бы ни происходило, он не чувствовал себя комфортно при общении с музыкантами, которым занимались Саймон, Кен и я. Я подозревал, что пуританское мировоззрение Ника заставляет его сопротивляться каждому фунту, потраченному на еще одну бутылку шампанского, даже если она может повлиять на заключение контракта и принести хорошие прибыли. У меня было чувство, что Ник всегда старался удержать меня от того, что я хотел делать, включая, признаю, рискованную трату денег на новые группы. Интересно, что примерно с 1977 года Ник перестал принимать участие в корпоративных лыжных праздниках. Я всегда хотел, чтобы персонал virgin прекрасно проводил время, и первым не прочь подурачиться, если это придаст размах вечеринке. Ник не понимал, как можно получать от этого удовольствие. Мы знали друг друга настолько хорошо, что могли бы написать повесть о сильных и слабых сторонах каждого. В конце концов, оба осознали, что лучше расстаться, пока мы еще друзья. Так мы сможем остаться ими, не дожидаясь, пока станем непримиримыми врагами.

• Предыдущая
• 43/126
• Следующая