Тропой дружбы - Брэнд Макс - Страница 36

• Предыдущая
• 36/51
• Следующая

Но тут негр вывел под уздцы золотистого мерина. Вот это был конь! Грива длинная, пушистая, схваченная в пучки резинками, чтобы не путалась. Его темно-каштановый густой хвост спускался почти до самого пола. И ростом он был что надо, может, всего на дюйм или два меньше пятнадцати ладоней.

Я поглядел на мерина спереди, потом обошел и взглянул на него сзади. Но не выразил внешне никакого восторга, нет!

Наконец полюбопытствовал:

— Сколько же вы за него хотите, Дженкинс?

— Эта лошадь дешевая, — сообщил он. — Она будет вам стоить всего двести пятьдесят долларов.

Я не упал, но был очень близок к этому. Было время, когда можно было купить целую кучу убогих мексиканских кляч за тридцать или сорок долларов, а лошадь, которая твердо стояла на ногах, стоила не больше сотни.

Двести пятьдесят долларов!

Я чуть не заплакал, но потом увидел, как солнце отражается в моих красивых желтых перчатках, и спросил:

— А ничего нет получше этого мерина?

Я слышал, как толпа вокруг тихонько ахнула. И еще кое-что услышал. Там на заборе висел веснушчатый курносый мальчишка, который крикнул:

— Да этот франт по горло набит деньгами!

Я хотел пойти и сделать из его курносого носа лепешку, но бессмысленно лезть в драку, если вы не одеты в дешевую и свободную одежду. Поэтому сделал вид, будто не обратил на него внимания.

— Вы желаете что-нибудь получше, сэр? — переспросил Дженкинс.

— Да, посмотрел бы еще какую-нибудь лошадь, — небрежно взмахнул я рукой.

Ему это не очень понравилось. Я понял, что он хотел сбить меня с ног видом и ценой этого мерина. И все-таки резко и грубо Дженкинс потребовал:

— Джордж, приведи гнедую кобылу!

По тому, с каким видом Джордж вернулся и схватил за повод мерина, я почувствовал, что приближается самый ответственный момент.

— Кобылу? — усомнился он. — Гнедую кобылу, босс? Вы же не имеете в виду Кейт, верно?

— Да, я говорю именно о Екатерине Великой! — подтвердил Дженкинс.

Негр внимательно поглядел на босса, потом на меня, затем не торопясь отвел мерина в конюшню. Мне не понравилось, что этого коня увели, но я мог его вернуть позже, правда, было немножечко страшно, что его успеют продать какому-нибудь другому покупателю, пока я буду смотреть новых лошадей.

Потом вышла темно-гнедая Кейт. Она шла мягко и легко, слегка опустив голову, повод провисал между рукой Джорджа и недоуздком. Ее шкура, как у леопарда, была испещрена пятнами, только побледнев. И сначала она мне не понравилась. Я не понимал, для чего нужно было устраивать такой шум, чтобы привести ее или назвать Екатериной Великой. Эта кобыла вовсе не была такой округлой и гладкой, как золотистый мерин, а ее грива и хвост в сравнении с ним выглядели просто крысиными, так что, по-моему, смотреть было не на что. Спереди Кейт была узкой и тонкой, кости на пояснице и холке прямо-таки выпирали из-под шкуры. Ее шея не изгибалась горделиво, а торчала вверх, худая и невзрачная. Морда тоже была костлявой.

Затем негр повернул ее, и она встала ко мне боком, не сделав никакого усилия, чтобы покрасоваться, только медленно, как-то постепенно подняла вверх голову, насторожила маленькие ушки и посмотрела вдаль на горизонт, как бы интересуясь, что там происходит на другой стороне света. Черт возьми! И вдруг сразу стала такой, будто могла оказаться там одним прыжком!

Да, я сказал, что ее костлявая поясница и худая холка бросались в глаза, но в ней можно было увидеть и все мускулы, гладкие и длинные, которые струились под шкурой, подобно воде, когда она ровно и быстро течет вдоль отвесных скал. Ростом гнедая была не больше пятнадцати ладоней и не казалась длинной, хотя занимала порядочный кусок земли, и под ней на пыли корраля было полно солнечного света.

Дженкинс вышел важной походкой из-за ограды и поинтересовался:

— Может, эта маленькая кобылка подойдет вам, сэр?

Сначала я не ответил, просто смотрел на нее. У меня в голове засел золотистый мерин, самый прекрасный из виденных мною лошадей. Но сейчас он исчез, как сновидение, а я проснулся.

— Сколько она стоит? — полюбопытствовал я.

— Я снизил на нее цену, не важно, по какой причине, — сообщил он, — до восьмисот долларов!

Вы поверите, если я скажу, что меня не удивила такая огромная цена? Но это было так. Потому что деньги, казалось, не могли иметь ничего общего с этой кобылой. Заплатить за нее столько, привести домой и назвать своей собственностью было бы просто глупостью. Нет, казалось просто несправедливым, что деньги могут дать кому-то право владеть такой лошадью, как она!

Но я не выдал моих мыслей, а только кивнул:

— Цена нормальная.

Краем глаза я заметил, что зеваки попадали с забора один на другого и вытаращили глаза на человека, способного так спокойно и небрежно заплатить за одну-единственную лошадь по цене целого табуна!

Дженкинс тоже почти растерялся, даже ушам своим не поверил.

— Вы говорите, что цена вам кажется нормальной?

— Да, — подтвердил я.

Он хрюкнул, будто его ткнули локтем в живот.

— Но, — продолжил я, — что за причина, по которой вы снизили цену? Что с ней такого?

— Сами видите, что у нее все в порядке, — хмыкнул Дженкинс.

Я вновь посмотрел на Кейт. Впрочем, в этом не было никакого смысла, я уже сказал — с первого взгляда было ясно, что она в порядке.

— Ну и все-таки, что же заставило вас снизить цену? — попытался настоять я на своем.

Дженкинс выплюнул соломинку.

— Дело в том, что она не совсем обычного роста. Для одних слишком мала, для других — велика!

Он произнес это медленно и серьезно, но почему-то по забору пробежал смешок.

Я повернулся и оглядел их всех, чтобы показать, что здорово презираю невежественных бродяг вроде них, а потом так же спокойно и уверенно, как Дженкинс, ответил:

— Похоже, она именно такого роста, какой мне и нужен. Я ее попробую.

— В самом деле? — удивился он.

— Да, попробую.

— Очень хорошо, сэр. Мы оседлаем ее.

— Не беспокойтесь, — остановил я его. — У меня есть седло. Просто пошлите кого-нибудь из ваших ребят в мексиканскую седельную лавку принести оттуда мои вещи.

— Какое имя назвать, сэр? — спрашивает Дженкинс.

— Просто скажите там, седло с резьбой.

Страшно пораженный, Дженкинс хотел что-то возразить, но тут на него напал приступ ужасного кашля, и он заткнулся. Однако Джорджа за седлом отправил. В ожидании я прислонился спиной к ограде и раскурил фабричную цигарку, хотя на мой вкус она была малость сладковата. Как я выяснил, высокая цена не всегда делает вещи хорошими.

Наконец прибыло седло и произвело настоящую сенсацию, можете мне поверить. Золото и серебро уже через секунду ослепляет людей, но эффект от уздечки превзошел все.

Когда всю эту амуницию, о которой я вам подробно рассказывал, надели на Кейт, она стала просто картинкой. Седло не может скрыть настоящую лошадь, оно и не скрыло Екатерину Великую.

Она стояла как вкопанная, пока я на нее забирался.

— Кейт привыкла к поводьям поверх шеи? — уточнил я.

— О, вы бывали на Западе и раньше, судя по тому, что вам известны здешние обычаи? — отозвался Дженкинс.

Вдоль ограды опять пробежал смешок. Я посмотрел туда и увидел такие широкие усмешки на лицах, что можно было в каждую попасть яблоком.

Неожиданно мне пришло в голову, что я вот-вот пойму, почему на Кейт снизили цену. И действительно понял это, когда с нее сняли недоуздок и повод, а она стала медленно, незаметно собираться подо мной и вдруг круто выгнула спину.

Ну, мне стало плоховато. Потому что, видите ли, с того момента, как мне исполнилось шесть лет, я ездил на всех четвероногих от ослика до вола, и все они сбрасывали меня на землю столько раз, что и не упомню. Но чаще всего это делали лошади. Я летал через их головы и через хвосты. Я выделывал в воздухе разные кренделя, мне доводилось приземляться на все части тела и даже на голову.

• Предыдущая
• 36/51
• Следующая