Поющие револьверы - Брэнд Макс - Страница 15

• Предыдущая
• 15/45
• Следующая

— А вот и папа, — сказал Чарли Ди.

Райннон за свою жизнь встречал немало странных людей. Он достаточно насмотрелся на чудаков. Но подумал, что Оливер Ди, самый богатый человек в холмах, заслуживал того, чтобы отнести его к новому классу, отдельно от всех других оригиналов.

Оливер Ди носил рабочие брюки, которые от попеременного ношения и стирки превратились на коленях в почти белые. Они поддерживались не ремнем или подтяжками, а передником, начинавшимся у пояса — совсем по моде каких-нибудь итальянских рабочих.

На нем были старые сапоги из коровьей кожи, которые гораздо лучше послужили бы старателю, но не всаднику. Его рубашка была из древней красной фланели, однако на плечах и спине красный цвет полинял до бледно-коричневого. На шее висел шейный платок, в складках которого собирался пот.

По сложению он был одним из тех толстяков, которые в молодости отличались худощавостью. Даже неуклюжий покрой сапогов не мог исказить строения маленькой ноги, а его бедра до сих пор оставались узкими, несмотря на вместительный объем корпуса. Движения его также все еще были быстрыми, свидетельствуя о молодости духа, обремененной горой плоти.

— Привел браконьера, папа, сказал сын.

— Я упеку его в тюрьму на полжизни, — пообещал разгневанный родитель. — Где он, черт его подери?

Подняв голову, он мигнул.

— Это Джон Гвинн, — сказал Чарли Ди. — Он у ручья завалил крупного, жирного оленя.

— Почему ты не охотишься на своей земле? — спросил Оливер Ди. — Если у тебя не хватает ее, чтобы выращивать своих оленей, прикупи еще. Я не собираюсь разводить скот, чтобы все, кому ни вздумается, приезжали со всей округе и его убивали. А мне нужно заполнять мясом кладовую, да еще подвал.

— Не обращайте на него внимание, — посоветовал Чарли Ди. — Он может болтать так бесконечно.

— С какой стати ты говоришь о бесконечности? — спросил Оливер Ди. — Когда только ты вырастешь и обзаведешься мозгами, кургузый и голенастый недомерок?

— Я вас представил, — терпеливо сказал Чарли. — Это Джон Гвинн. Мой отец, Оливер Ди.

— Вам надо выращивать своих собственных оленей, — снова заявил Оливер Ди. — Это не справедливо. Вырастить оленя стоит мне больше, чем корову. А все потому, что они больше бегают и своими острыми копытами вытаптывают траву. А вы заявляетесь и убиваете их. И с чем я в результате окажусь?

На едином дыхании он добавил:

— Рад с вами познакомиться, Гвинн. Садитесь и отдохните.

— Куда он сядет? На землю? — спросил Чарли.

— А разве рядом со мной мало места? — вопросом на вопрос ответил папаша. — А ты мог бы сходить и принести мне пару стульев, для него тоже. От твоего хотения стулья не вырастут!

— Где мне взять стул? — спросил Чарли Ди.

— Черт возьми, мальчик, разве их не полно в доме?

— Конечно, полно, — ответил Чарли, беззаботно облокачиваясь рукой о стену дома. — Но разве у матери допросишься хоть одного?

Оливер Ди взорвался проклятьем.

— Тогда сходи и сделай его, — сказал он.

Сын исчез.

— Им до всего есть дело, — сказал Оливер Ди. — Им обязательно нужно влезть во все, что человек делает или что ему хочется сделать. Я о женщинах. Взгляните сюда. Кто хозяин этого дома? Кто платит по счетам? Я! Но с той секунды, как я вхожу за порог, я должен вытирать ноги, умываться и причесываться и должен разговаривать тихо, это я-то. Должен смотреть, куда наступаю, а если на кресле оставлю пыльное пятно, то на месяц адская жизнь мне обеспечена!

Он говорил отчасти в гневе, отчасти жалея себя, а потом появился Чарли Ди с двумя коробками от сухарей в руках. На одну из них сел Райннон, чувствуя себя удивленно и настороженно. Он никогда не видел семью, похожую на семью Ди.

— Проваливай, — сказал отец сыну. — Ты мне не нужен, и я тебя не звал. Рад познакомиться с вами, Гвинн. Восхищаюсь тем, как вы поработали над старой фермой. Я там с удовольствием побывал. Хочу ее купить. Сколько вы просите?

— Она не моя, — ответил Райннон. — Ее хозяин — шериф, мистер Ди.

— Ха! — воскликнул Оливер Ди. — Сколько мне лет?

— Пятьдесят, — предположил Райннон, стараясь не замечать странностей разговора.

— Этого достаточно, чтобы меня не надуть? — спросил мистер Ди.

— Наверное, достаточно, — сказал Райннон и улыбнулся. А он редко улыбался!

— Наверное? Конечно, достаточно! Я спросил вас, сколько вы хотите за ферму?

— Я же говорю, шериф…

— К черту шерифа! — сказал Оливер Ди. — Он был ее хозяином года два. Ничего там не сделал. Отдал в аренду. Ничего не получил. Тут появляетесь вы. И посмотрите на нее теперь. Ничего подобного в холмах нет!

Райннон снова едва заметно улыбнулся. Похвала от этого старого чудака была удивительно приятна.

— Всего за несколько месяцев! — сказал скотовод. — Вода и навоз — это боги для таких фермеров как вы. Вода и навоз! Риск, везение и вечная бешеная скачка — это удел скотоводов!

Он почти с яростью посмотрел на Райннона, словно тот осмеливался возражать, но тот слегка кивнул и промолчал. Он чувствовал неясное удовлетворение, глядя на этого потрепанного временем миллионера. Он чувствовал реальность. Не выносил суждений о том, что люди хорошие или плохие, но определенно не был скучным. У него были свои принципы. Отсюда — эта пародия на патио. Отсюда — эта одежда, абсолютно заношенная и абсолютно удобная. Дом по философии Оливера Ди — это место, которым пользуются. А одежду делают для того, чтобы ее носить, чтобы защищать от жары и холода.

— Ну? — рявкнул ранчер.

— Можете мне не верить, — сказал Райннон. — Но я говорю, что хозяин фермы — шериф. Мне принадлежит лишь часть.

— Большая часть? — спросил Ди.

— Половина, наверное.

— Половина! Он нагрузил вас такой работой и отдал только половину? Ну и жмот! Клянусь Богом, все валлийцы — жмоты. Вы валлиец?

— Да, — сказал Райннон.

— Да ну! — восхитился его собеседник. — Не может быть. Не чистокровный.

— Нет.

— Я так и знал. У вас есть примесь дурачества. Глупости. Вы позволили ему провести себя! Вот что я вам скажу. Берите винтовку и двигайте за ним. Он вас ограбил!

— Я не пользуюсь винтовкой, — сказал Райннон, — если только не охочусь. Не очень хорошо с ней обращаюсь.

— Правда? — спросил ранчер, в упор глядя на него.

— Да, — сказал Райннон и обнаружил, что смотреть в эти глаза, ярко глядящие на него из-под морщинистых век, требует удивительного количества решимости.

— Вы можете убить оленя, — сказал Ди. — В наши дни этого достаточно. Были времена, когда мужчине требовалось стрелять без промаха. Теперь это не нужно. Мир перевернулся! Мужчин больше нет. Я, слава Богу, еще могу стрелять. Видите вон тот кусок плиты, что выпирает?

Он прицелился в него, но не пальцем, а револьвером, который неожиданно появился у него в руке. Раздался выстрел. Выпирающий кусок плиты покачнулся, но не упал. Рядом с ним появилась беловатая царапина.

— Промахнулся! — сказал старый ранчер, убирая оружие. — Сможете, как я?

— Нет, — сказал Райннон. — Вы хорошо стреляете. По человеку вы бы не промахнулись.

— Нет, — хихикнул Оливер Ди. — По человеку я бы не промахнулся. Кто угодно, только не я.

И он начал потирать руки и кивать в разговоре с самим собой.

Райннон сравнивал факты с догадками. После разговора с Нэнси Морган ему показалось, что вряд ли найдется белый человек, способный мучить такую красивую женщину. Но теперь он готов был изменить свое мнение. Оливер Ди был достаточно эксцентричным человеком, чтобы выделить его из числа других людей. Похоже, он жил по своим собственным законам.

Поэтому он еще больше насторожился, несмотря на деланное спокойствие в глазах. Он внимательно осматривал каждый укромный уголок во дворе, каждую тень в окнах, где подозревал движение.

Дверь дома распахнулась.

— Оливер! — позвал пронзительный женский голос. — О-ли-вер!

— Здесь я, — ответил Оливер Ди.

• Предыдущая
• 15/45
• Следующая