Песнь хлыста - Брэнд Макс - Страница 42

• Предыдущая
• 42/45
• Следующая

— Доротея, ты еще не легла? Можно нам войти? Я хочу, чтобы ты сама услышала последние новости от нашего отважного друга, славного Бенито Халиски. Он поведает тебе, как идет осада этого негодяя, который осмелился похитить тебя. Послушай, что ждет Эль-Кида через пару часов.

— Сволочь… Кровосос, — прошептала Розита.

Но тут Доротея воскликнула:

— Ну конечно, пусть войдет! Я горю от нетерпения послушать его!

В дверном проеме появился сержант Бенито Халиска; слегка согнув колени, он трижды быстро поклонился. Затем вошел в комнату, потупив взор, чтобы было не так заметно, как он сияет от удовольствия быть принятым в покое дамы из великого рода Леррасов.

Сержант походил на пьяного. Глаза налились кровью, лицо было каким-то помятым и осунувшимся, он тяжело дышал, а его голос совсем осип. Но не вино вскружило ему голову, а эйфория предвкушения близкой победы.

— Отважный сержант Халиска, — начала Доротея, выходя в центр комнаты, в то время как застывшая от ужаса Розита замерла на месте. — Вы сейчас совершаете подвиг, который навсегда покроет вас славой. Истинное удовольствие видеть вас, сеньор! Возьмите стул и садитесь. Вот сюда. Вы весь в дорожной пыли, вам просто необходимо промочить горло. Я принесу вам вина.

— Молодец Доротея, очень хорошо! — похвалил ее отец. — Каждый из рода Леррасов должен знать, как чествовать отвагу. Не важно чью…

Доротея подошла к столику, на котором в чаше с водой охлаждалась фляга вина. Наливая его в большой фужер, приговаривала через плечо:

— Но сержант Халиска не просто отважен. Вы только подумайте, что он совершил! Подумайте, как он умен, — притворился, что готов отпустить Рубриса, а сам захватил его обратно и тем самым освободил меня без всякого выкупа! Думаю, я никогда не слыхала о более хитроумном поступке!

Халиска громко засмеялся. Он и в самом деле был пьян от радости. Подумать только, его отметил сам великий Леррас! Ему улыбалась, ему говорила лестные слова женщина из рода Леррасов!

— Каждый старается в меру своих способностей… Ну и удача, конечно, — хрипло выдохнул он. — Но теперь Эль-Кид в ловушке… А я пью за вас, сеньорита… Пью до дна!

Дон Томас стоял рядом с героем, как бы осеняя его своим величием. Улыбка Доротеи становилась все обворожительней, ее голубые глаза сияли небесной голубизной.

— А рано утром, — заявил сержант, — я поставлю Рубриса и Тонио к тюремной стене и сам возьму в руки ружье. Это, сеньорита, для начала. Видите, вот они, ключи от тюрьмы, всегда со мной. Все надежно заперто. А утром эти двое умрут. Если хотите, можете присутствовать.

— Вы настоящий герой, сержант Халиска! — снова воскликнула Доротея. — Конечно же я хочу видеть, как умрут эти мерзавцы. А вас произведут в капитаны. Нет, сразу в полковники!

— Ну что вы, что вы, сеньорита, — смущенно забормотал сержант. — Это уж слишком.

— Вам нужно выпить еще вина, — заявила Доротея.

— Я уже достаточно выпил, сеньорита.

— Нет, нет, еще пару глотков. Какой же вы полковник, если вам достаточно одного-единственного бокала? Так не пойдет, полковник Халиска.

Доротея снова наполнила вином бокал, но на этот раз ухитрилась подсыпать в него пару маленьких пакетиков. Тонкий порошок моментально растворился, не оставив ни малейшего следа, разве что в вине появилось чуть больше пузырьков.

— Итак, полковник, — продолжала щебетать девушка, — выпейте еще. За смерть Эль-Кида! Сколько новых песен будет сложено о ваших подвигах! Как народ будет воспевать полковника Халиску! А потом вы станете генералом! Вы будете командовать целой армией!

Закатив глаза от неземного блаженства, Халиска осушил второй бокал.

— На самом деле, — объяснил дон Томас дочери, — у Эль-Кида не осталось ни малейшего шанса. Можно считать, что с ним покончено. Лишь только рассветет…

— Кажется, я засыпаю, — вдруг зевнул Халиска. — Прошу прощения, сеньор, нельзя ли мне прилечь на…

— Мой храбрый Халиска! — воскликнул дон Томас. — Как раз напротив есть свободная комната. Идемте, мой друг. Ах, подумать только — за одну ночь всех троих… всех троих — одним разом! И не думайте, что я смогу забыть такое. И сам не забуду, и своим друзьям в столице не дам позабыть о вас. Вас непременно ждет повышение! Сюда, полковник!

И дон Томас вывел Халиску в коридор.

Осторожно ступая, Розита подошла к Доротее:

— Кажется, теперь я знаю, с чего начать.

Откинувшись на кресле, Доротея смотрела в пространство перед собой широко открытыми голубыми глазами и задумчиво улыбалась; необычайная сосредоточенность в ее взгляде говорила о том, что ее мысли странствуют где-то далеко-далеко.

— Для начала нам нужно забрать у него ключи, — откликнулась она. — Такой здоровенный медведь вряд ли проспит более двух часов. Но этого вполне достаточно, чтобы успеть кое-что сделать. Господи, как эти песни и кастаньеты на улице мешают думать!

Постучав в дверь, на пороге снова появился Леррас.

— Отважный, честный служака, — засмеявшись, произнес он. — Моментально отключился и уже храпит. Все складывается как нельзя лучше. Мне кажется, я прямо-таки помолодел и готов петь от счастья! Спокойной ночи, дорогая!

И дверь опять закрылась.

— Сначала заберем ключи, — повторила Доротея, — а там придумаем, что делать.

— Да, сначала ключи, — согласилась Розита.

Они открыли дверь и осторожно прошмыгнули через коридор к комнате напротив. Издалека доносились голоса, пьяные и ликующие. Открыв дверь, девушки вошли внутрь. Комната тускло освещалась лампой с прикрученным фитилем. Бенито Халиска лежал на большой кровати, свесив одну ногу на пол и широко разбросав руки. В последний момент, чтобы легче было дышать, он расстегнул ворот мундира и рубашки, теперь из-под одежды выбивались густые черные волосы, покрывавшие грудь жандарма. Когда Доротея наклонилась над ним, в нос ей ударил сильный запах пота; от одежды Халиски разило, как от конюшни.

Почувствовав легкую тошноту, она отпрянула назад. Но Розита решительно шагнула вперед.

— Ну надо же, какая глотка! Так и хочется перерезать! И голова, как нарочно, откинута назад — прямо под нож! — прошептала она. — Но нет, он не мой. Боюсь, Эль-Кид ни за что не простил бы мне, если бы я прикончила эту скотину; он принадлежит ему. Вот они… Да какие здоровые! Ими можно щелкать вместо кастаньет!

Она выудила из оттопыренного кармана тяжелую связку ключей. А мгновение спустя девушки уже вернулись обратно в свою комнату.

Розита повесила ключи на крюк в гардеробе, заполненном мужской одеждой, которая принадлежала младшему сыну хозяина дома, чью комнату теперь занимала дочь Лерраса.

Потом она подошла к креслу Доротеи и присела на подлокотник.

— Предположим, нам удастся прокрасться в тюрьму с черного хода… — прошептала та.

— Там нет черного хода, — уточнила Розита. — Там всего три двери и все выходят на центральный тюремный двор.

— Тогда пойдем во двор…

— Сейчас на улице веселится толпа горожан, и никто из них не упустит случая поглазеть на сеньориту Доротею, — возразила Розита.

— Поглазеть на меня? Да, наверное. Они все ненавидят Лерраса и уставятся на меня, как голодные псы на мясо. Однако, Розита, что у нас за люди! Все они без ума от Рубриса и Эль-Кида. Боготворят их обоих, а тем не менее поют и танцуют накануне их гибели…

— Но это же такое событие, — попыталась оправдать горожан Розита. — Как же его не отпраздновать? Но вам в любом случае нельзя ввязываться в это дело, Доротея. Стоит вас кому-нибудь увидеть, и все пропало. Это все равно что осветить нас факелом.

— Потому что у меня светлые волосы? Тогда с ними придется расстаться, — решительно заявила Доротея.

Рывком выдвинув ящик стола, она достала ножницы и, приподняв тяжелые, отливающие золотом пряди, принялась срезать их. Розита, открыв рот от изумления, молча смотрела на нее, не в силах поверить своим глазам. Да, Леррасы были не такие, как все. В них жила какая-то необыкновенная, сверхчеловеческая сила. А Доротея, на голове которой теперь осталась лишь короткая стрижка, не обращая внимания на Розиту, уже сбрасывала с себя одежду.

• Предыдущая
• 42/45
• Следующая