Курс лекций по древней философии (фрагменты) - Чанышев Арсений Николаевич - Страница 16

На оба вопроса Аристотель отвечает утвердительно: да, нематериальные самостоятельные причины существуют, существуют также и сверхчувственные неподвижные и вечные сущности. Их-то и изучает философия, "первая философия". И эти причины и эти сущности ценнее того, чем занимается физика, поэтомy философия "идет впереди" физики, поэтому она "первая", а физика - "вторая". Если бы нематериальных причин, неподвижных и вечных сушностей не было, а была бы лишь природа, то на первое место среди наук следовало бы ставить физику.

Позднее такие сверхчувственные, обособленные, вечные и неподвижные сущности были названы метафизическими, а наука о них получила название метафизики, ей сопутствовал и метафизический метод, поскольку предметы метафизики мыслились неизменными, лишенными развития, вечными (правда, ирония истории философии состояла в том, что идущее перед физикой у самого Аристотеля было названо метафизикой, т. е. идущим после физики). "Первая философия", по Аристотелю,- наука "наиболее божественная" в двух смыслах: владеть ею пристало скорее богу, чем человеку, ее предметом являются "божественные предметы", поэтому Аристотель называет свою философию теологией, учением о боге (первым, по-видимому, вводя в обращение это слово). Сверхчувственные, вечные и неподвижные сущности и нематериальные причины Аристотель связывает с богом. Поэтому предметом философии Аристотеля оказывается бог (в его особом, философском понимании, о чем ниже).

Однако бог лишь "одно из начал" (I, 2, с. 22). Поэтому философия Аристотеля все же шире теологии. Она изучает вообще "начала и причины [всего] сущего ...посколькy оно [берется] как сущее" (VI, 1, с. 107). Аристотель называет эти причины "высшими", а начала - "первыми".

Таким образом, предмет философии у Аристотеля расширяется. Поскольку же это высшие причины и первые начала всего сущего как сущего, то в центре внимания Аристотеля оказывается сущее как таковое. На вопрос, "имеет ли первая философия общий характер или она подвергает рассмотрению какой-нибудь один род бытия и какую-нибудь одну сущность" (VI, 1, с. 108), Аристотель отвечает, что "первая философия" - эта "наука философа" - имеет своим предметом "сущее вообще", "сущее как таковое", "сущее просто", что она "исследует общую природу сущего как такового" и рассматривает некоторые сооственио ему принадлежащие свойства. О сущем же, подчеркивает Аристотель, говорится в нескольких значениях, поэтому получается, что предмет философии Аристотеля как некая поисковая область весьма обширен. Bcя философия Аристотеля - попытка разобраться в сущем, открыть его структуру, найти в нем главное, определить его по отношению к не-сущему, или к небытию.

Основной же вопрос философии, вопрос об отношении сущего, бытия к мышлению, в ясной форме у Аристотеля не ставится, а ставится неявно. У каждого крупного философа прошлого времени основной вопрос философии принимал в силу его неосознанности неявную и свойственную только этому философу форму. Выше мы видели, как представлял себе основной вопрос философии Платон в диалоге "Софист". У Аристотеля в силу его колебаний между материализмом и идеализмом осповной вопрос философии выступает в менее явной форме, чем у Платона. Для Аристотеля основной вопрос философии выражается, по-видимому, в тех двух вопросах, о которых говорилось выше: существует ли самостоятельная нематериальная причина и существуют ли неподвижные и вечные сущности. В вопросе об отношении таких нематериальных сверхприродных сущностей и физических сущностей и скрывается, по-видимому, основной вопрос философии в философии Аристотеля.

В целом Аристотель - панлогист. Он, как и Парменид, к которому Аристотель ближе, чем к Гераклиту, - сторонник тождества бытия и мышления: формы мышления для него есть формы бытия, и наоборот. Что это так, очевидно из трактовки того, что сам Аристотель называет "началом для всех других аксиом" (IV, 3, с. 39). Это начало также входит у него в предмет философии; поскольку оно имеет отношение также ко всему сущему, его действие универсально. Зто же начало помогает у Аристотеля определить взаимоотношение бытия и небытия, решить проблему небытия, поставленную уже до Аристотеля Парменидом и развитую Демокритом и Платоном. Но это должно быть предметом следующей темы.

TEMA 58. УЧЕНИЕ АРИСТОТЕЛЯ О ПРОТИВОПОЛОЖНОСТИ И ПРОТИВОРЕЧИИ. ОСНОВНОИ ЗАКОН БЫТИЯ. БЫТИЕ И НЕБЫТИЕ

Проблема противоположностей была поставлена задолго до Аристотеля Гераклитом, который, как известно, учил об их тождестве: жизнь и смерть, добро и зло, прекрасное и безобразное, свобода и рабство оказывались у этого диалектика, в сущности, одним и тем же. Но Аристотель резко отрицательно относится к Гераклиту.

Обобщая его диалектику, Аристотель фиксировал утверждение Гераклита о том, что одно и то же существует и не существует (т. е. применительно к вышеприведенным четырем парам противоположностей это означает, что поскольку жизнь есть жизнь и в то же время смерть, добро есть добро и в то же время зло и так далее, то жизнь и смерть, добро и зло одновременно существуют и не существуют). Возражая Гераклиту, Аристотель утверждает, что "невозможно, чтобы противоположные вещи вместе находились в одном и том же" (IV, 3, с. б3). Заметим, что Аристотель не говорит здесь о тождестве противоположностей, как это имело место у Гераклита, утверждавшего, что одно и то же живое и мертвое и т. п.

Для Аристотеля такой оборот совершенно бессмыслен, он его даже не обсуждает. Для него очевидно, что противоположности сами по себе не существуют, поэтому надо говорить не о живом и мертвом, прекрасном и безобразном и т. п., а о живом или мертвом существе и т. п., т. е. противоположности должны всегда иметь своего носителя, которому они могут быть присущи или неприсущи, в котором они могут находиться пли не находиться. Аристотель говорит об этом вполне однозначно в четырнадцатой книге "Метафизики": "Все противоположные определения всегда восходят к некоторому субстрату, и не одно [из них] не может существовать отдельно" (XIV, 1, с. 239). Поэтому "из числа противоположностей ничто не, является в полном смысле слова началом всех вещей" (XIV, 1, с. 239). В самом деле, как противоположности могут быть началами, если они нуждаются для своей реализации в некоем субстрате, носителе, в том, в чем они должны находиться? Итак, возражая Гераклиту, Аристотель не говорит, что живое и мертвое не одно и то же, такая формулировка для него уже явно некорректна, он говорит, что живое и мертвое как некие "противоположные вещи" не могут вместе находиться в одном и том же т. е. в одном и том же, надо полагать, существе. Но Аристотель на этом не останавливается. Его глубокий аналитический ум говорит ему, что противоположность противоположности рознь, что имеется сложная система противоположностей.