Соблазнить шпиона - Брэдли Селеста - Страница 46

• Предыдущая
• 46/63
• Следующая

Скользя ладонью по ее боку, он снова проник между ее бедер. На этот раз глубоко, одним большим пальцем.

Она всхлипнула и вздрогнула. Он медленно вытащил палец, потом погрузил его в нее снова. Он повторял это движение, пока дразнящий огонь власти не покинул ее глаз и ее голова не откинулась на его плечо, а она не превратилась снова в его покорную, дрожащую игрушку.

Он возбуждал ее, стараясь игнорировать собственное возбуждение, не обращать внимания на то, как ее округлые ягодицы дрожат у его бедер. Она закричала, издав бессмысленный звук, опустила свои руки и схватила его ладонь, которая закрывала низ ее живота, затихнув, чтобы он мог продолжать свое занятие.

Стентон не отрываясь смотрел в зеркало. Он наблюдал затем, как ее полуоткрытые губы не могли сомкнуться, чтобы произнести слова… Как ее веки опустились от растущего наслаждения… Как поднимались и опускались ее пышные груди, когда она сотрясалась в экстазе… Как его пальцы начали блестеть от ее соков и как на ее животе и грудях расцветал жар возбуждения…

Когда позже она прислонилась к нему спиной, ноги не держали ее. Стентон позволил себе в последний раз доставить ей удовольствие, потом он сухой рукой отвел ей волосы назад, чтобы видеть выражение ее лица.

– Солги мне, – потребовал он.

Веки Алисии затрепетали, она открыла глаза. Ее недоуменный взгляд встретился с его взглядом в зеркале.

– Ч…что?

– Солги мне, прямо сейчас, – настаивал он. – Солги что-нибудь.

Она подняла голову и поморгала.

– Э… у меня синие глаза?

Стентон застыл.

– Скажи это еще раз, но не как вопрос.

Теперь она смотрела на него с любопытством.

– У меня синие глаза.

Холодная действительность охладила возбуждение Стентона. Он убрал руки от нее и отвернулся, оставив ее стоять голой и одинокой перед зеркалом.

И тут же холодный воздух охладил ее кожу. Смущенная, она отвела взгляд от своего отражения в зеркале. Она поспешно схватила ночную рубашку и натянула ее через голову.

Никогда она не испытывала такого наслаждения, какое дал ей Уиндем. Так почему же она чувствует себя такой опустошенной?

Ока представила себе его глаза, когда он доставлял ей удовольствие. Его взгляд был почти… далеким. Как будто он изучал ее. Алисия вздрогнула от холода, пробежавшего по позвоночнику.

Он наблюдал за ней, будто проводил эксперимент.

– Ну, если это было испытание, надеюсь, я его выдержала, – неловко прошептала она. – Не хотелось бы мне увидеть, что будет в случае провала.

Провал. Слово резануло Стентона по сердцу. Если ей нельзя доверять, тогда все, что он делал на сатурналиях, было бесполезно и, возможно, в ущерб для незаметного наблюдения за Георгом со стороны «четверки». Если ей можно доверять, тогда ему нужно использовать все его возможности для поиска заговорщика.

Если он не может различить, что есть что, то он, очень вероятно, провалится в обоих случаях.

Быстрым движением он обернулся к ней. Он взял ее за плечи и крепко прижал к оклеенной обоями стене. Она вздернула голову, в глазах ее читалось удивление.

Ее яркие солнечные волосы были в беспорядке, спутались, когда она билась в его руках. Он отвел шелковистую копну, чтобы снова посмотреть в эти глаза, отчаявшись угадать, что же он не может рассмотреть в ней.

– Что правда, Алисия?

Алисия почувствовала, как сердце у нее падает – упало – погрузилось в яму боли. Она подумала, что он обернулся, потому что захотел, большего. Что он хочет заверить ее, что ее прошлое не имеет значения для него.

Это неправда. Хотя это звучало как сумасшествие, он почему-то хотел заглянуть внутрь ее. Он открыл ее для своего вторжения и использовал ее желание против нее. Как и Алмонт.

Его лицо, так близко от ее лица, его темные изучающие глаза…

Он был незнакомцем. Она ничего о нем не знала, кроме того, что он хотел, чтобы она знала. Он полон секретов, и мыслей, и мотивов, в которые она никогда не будет посвящена.

И все-таки он хотел от нее не только правды – правду она говорила ему всегда, – но он хотел, чтобы она доказала недоказуемое.

Она не покинет это поле боя. Она не скроется. Она не исчезнет, чтобы облегчить ему предательство. Алисия взяла его подбородок в свои ладони.

– Я здесь не одна, – шепнула она. – Внутри тебя есть мужчина, который здесь со мной.

Бессмыслица, возможно, но в его таинственных глазах что-то сверкнуло.

– Я здесь, с тобой.

Она печально улыбнулась, запуская кончики пальцев в его волосы на висках.

– Нет. Ты весь где-то в другом месте. Ты в другом помещении, говоришь с другой женщиной. С кем бы ты, как тебе кажется, ни разговаривал… это не я. – Она погладила большим пальцем его острую скулу. – Ты разговариваешь с пресловутой лгуньей леди Алисией Лоуренс, страстной золотоискательницей, бесстыжей шлюхой. Ты так занят тем, чтобы доказать себе, что ей нельзя верить, что не можешь увидеть правду.

Она встала на цыпочки и прислонилась к его уху.

– Той женщины не существует, – мягко сказала Алисия. – И никогда не было. Есть только Алисия, наивная и важничающая, возможно, самая невинная девушка, обманутая и попавшая в ловушку и выброшенная на улицу, лишенная всего, кроме сотни фунтов и верной няньки.

Она откинулась назад и нежно поцеловала его в губы.

– Я могу тебя с ней познакомить, если хочешь.

Стентон не поверил ей. Он хотел бы поверить – это упростило бы дело. Это сделало бы все чудесным. Но без своей способности он пропал, она – предмет для подозрений и сомнений. Что, если она такая? Что, если она не такая? Что, если она в этот самый момент манипулирует им? Что, если он так поглощен ею, что ему уже все равно?

Он должен знать. Он должен покончить с этим так или иначе.

Когда Алисия отдалилась после поцелуя, он потянулся за ней, погрузившись в ее рот со всей страстью и нетерпением, вылившимися в настойчивую потребность узнать.

Он использовал все, что знал, все, о чем когда-либо слышал. Его руки бродили по ее телу, как руки скульптора, создавая страсть на своей потребности и на ее одиночестве. Это было неправильно. Это было обманом. Но это было единственным путем, оставшимся у него. Он должен знать.

Она прислонилась к стене, раскинув руки, выгнув шею, закрыв глаза, отдаваясь его разрушительным действиям, как богиня на жертвенном алтаре.

Он задрал ее ночную рубашку и раздвинул ее бедра своим коленом. Она с готовностью раскрылась, молча, поглощенная ощущением его прикосновений. Стентон вставил в нее сразу два пальца, горячими поцелуями заставляя ее страстно застонать, доводя ее до края безумия снова и снова – потом замедляя движения, лишая ее возможности достичь пика. Он делал это до тех пор, пока она не ухватилась за него, протестуя, умоляя, произнося обрывки слов.

Он захватил ее руки одной рукой, а другой стянул шейный платок. Им он связал ее запястья, а конец платка накинул на железное бра на стене, чтобы ее руки не мешали ему.

– Тихо, – скомандовал он.

Она открыла глаза, поморгав, чтобы прогнать туман возбуждения. Губы ее задвигались, потом она с трудом глотнула.

– Стен…

Он снова ввел два пальца в ее влажную открытую щель, твердо и быстро двигаясь, как обезумевший любовник, вращая большой палец вокруг ее клитора. Она всхлипнула, и задрожала, и не протестовала.

Он использовал ее грубо, подводя ее все ближе и ближе, прежде чем остановиться, пока она не оказалась на грани такого возбуждения, что единственная вещь, удерживающая ее на ногах, был шейный платок, обвязанный вокруг ее запястий.

Алисия боролась с ураганом внутри ее – ох, Господи, что с ней станется? – с потребностью взглянуть, чтобы увидеть еще раз этот жуткое безразличие во взгляде Уиндема. Она должна остановить это – было неправильно позволять ему…

Это было неправильно. Она не могла точно вспомнить почему, но в глубине знала, что это было… неправильно.

Это было неправильно…

• Предыдущая
• 46/63
• Следующая