Наследники Хамерфела - Брэдли Мэрион Зиммер - Страница 38

• Предыдущая
• 38/54
• Следующая

«Он поправляется, но находится в замке Сторна — в качестве гостя, под защитой законов гостеприимства, которые тот свято соблюдает, — тут же заверил Эрминию Хранитель Трамонтаны. — Ему не причинят никакого вреда, а раны его не смертельны. Уверяю вас».

— Если Аластер ранен, то я буду нужен Маркосу и моему народу, — сказал Конн. — Мама, позволь мне ехать. Я уже собрал вещи, но ты должна дать мне хорошую, сильную лошадь. На моей уехал Аластер. Мне надо добраться туда как можно быстрее.

— Бери все, что тебе нужно, — сказала она. — Любая лошадь моей конюшни в твоем распоряжении. Я тотчас же последую за тобой, но один ты доберешься быстрее.

— Я тоже еду, — заявила Флория.

— А я поеду с Конном, — произнес Гейвин.

Тогда Конн обратился к Гейвину и матери:

— Ну зачем туда ехать кому-то из вас? Мама, ты должна оставаться здесь, в безопасности, а ты, Гейвин, заботился бы здесь о ней. Я прекрасно понимаю, что у тебя самые добрые намерения, друг мой, но ты даже не представляешь, что такое горные дороги, а в одиночку ехать быстрее, чем вдвоем.

— Раз Аластер ранен, то ему без меня не обойтись, — твердо сказала Эрминия. — А ты тем временем будешь выполнять поручение короля — собирать армию, о которой он говорил. Я знаю дорогу на Хамерфел так же хорошо, как и ты. Но тебе следует отправляться туда как можно быстрее.

— Тогда, Гейвин, ты будешь сопровождать мою мать и Флорию, раз уж им так необходимо туда ехать. Это будет лучшая услуга, которую ты можешь мне оказать, — с мольбой в голосе обратился к нему Конн.

— Я чувствую, что должна ехать с тобой, Конн. Это касается всех нас: тебя, меня и Аластера, — тихо заметила Флория.

— Ты права, — согласился он, — но будет лучше, если ты останешься с моей матерью. Она очень в тебе нуждается.

Эрминия проводила Конна до его комнаты, где он взял седельную сумку, после чего, прихватив на кухне хлеба и сушеного мяса, пошел седлать лошадь. Когда он отъезжал, мать стояла в воротах, провожая его взглядом.

Медяшка рванулась за ним, потащив за собой державшую ее на поводке Эрминию. Та сначала попыталась удержать собаку, но затем спустила ее с поводка, прошептав:

— Позаботься о нем, девочка.

Она стояла, глядя, как ее второй сын уезжает вдаль, в горы, уже поглотившие первого. Затем пошла в дом послать в Башню записку с просьбой о предоставлении отпуска, а также уладить хозяйственные вопросы с прислугой, чтобы с первым лучом солнца тронуться в путь. Настало время вернуться к мужниному наследству, брошенному двадцать лет назад.

Спала она плохо, а проснувшись утром, обнаружила, что Флория пакует дорожные сумы.

— Я не хотела вас будить, — сказала девушка, — но мы должны тронуться в путь как можно скорее.

— Подожди, дорогая моя, — запротестовала Эрминия, — это непорядок, если мы обе одновременно будем отсутствовать в Башне.

— Ерунда, — ответила Флория. — Сейчас там нечего делать. К тому же у них есть Наблюдающий, который может занять мое место в кругу, если круг вообще соберется, а кроме того, в запасе имеются два ученика. Было бы трусостью оставаться здесь, прикрываясь в качестве оправдания моей работой в Башне, когда я должна быть в другом месте. — Она запнулась. — Но если вам просто не нравится моя компания…

— Нет, вовсе нет, — заверила ее Эрминия. — Я вообще не люблю путешествовать в одиночестве и буду очень рада твоей компании. Но…

— Аластер уехал, а он — мой жених. И Конн уехал… — Она замолчала, не в силах подобрать слова, но Эрминия поняла, что хотела сказать девушка.

— Даже собаки и те — убежали, — произнесла она, превращая все сказанное в шутку. — Так что же нам одним здесь оставаться? Правда, я не знаю, ты ездила когда-нибудь так далеко?

— Нет, — честно призналась Флория, — но я хорошая наездница и постараюсь вас не задерживать.

— Значит — уезжаем… — В этот момент Гейвин Деллерей вошел в комнату, и, глянув на него, Эрминия покатилась со смеху.

— Рада, что ты согласился сопровождать нас, дорогой мой мальчик, но только не в таком наряде! Сходи в комнату Конна и возьми там себе какую-нибудь одежду, подходящую для верховой езды…

— Как вам угодно, — согласился Гейвин, — хотя, признаться, я надеялся донести последние веянья моды до гор, где до сих пор никто понятия не имеет, что такое нормальный покрой плаща.

Он вышел и вскоре вернулся одетый в кожаную тунику, брюки и сапоги Конна, доходившие ему почти до колен.

— Остается только надеяться, что никто из моих знакомых не увидит меня в этом наряде, — проворчал он. — Я этого не переживу.

— Путешествие будет долгим и трудным, особенно если вы не уроженцы гор, — предупредила Эрминия.

Но Флория и Гейвин были непреклонны. Флория привела свою лучшую лошадь, причем обе женщины были одеты в костюмы для верховой езды и тяжелые плащи; хотя на улицах города было сухо и тепло, Эрминия знала, что в в горах их встретит пронзительный холод. И вот они поскакали к северным городским воротам.

Первый день пути выдался солнечным. На ночлег они остановились на тихом постоялом дворе, где поужинали горячей едой, экономя взятые с собой припасы. Женщины были рады, что их сопровождал Гейвин, как и положено менестрелю, он настоял, чтобы перед сном исполнить им песню. Следующее утро было холодным и серым, а за час до выезда начался дождь.

Дорогой они молчали, женщины думали каждая о своем. Флория горевала о женихе, который лежал раненый или мертвый в замке Сторна, то и дело виновато вспоминая Конна. Эрминия с грустью пробуждала в памяти дни своего замужества и, сама того не желая, ловила себя на том, что завидует любви ехавшей рядом с ней девушки. Ей самой это чувство было незнакомо. Не то чтобы Эрминия об этом особо не задумывалась, но теперь, став вдруг невольным свидетелем чужой любви, она с грустью наблюдала, как сильна бывает молодая страсть. Ей нравился Валентин, но она понимала, что во втором замужестве ее вряд ли ожидает горячая любовь.

Гейвин ехал рядом, сам до конца не понимая, чего ради он с такой настойчивостью залез в эту авантюру. Аластер приходился ему родственником и закадычным другом, и Конна он полюбил моментально, но это были недостаточные причины для того, чтобы нежданно-негаданно подвергать себя таким опасностям. В конце концов он сказал себе, что, возможно, найдет здесь материал для новой баллады — истории двух наследников Хамерфела, — и удовлетворился тем, что пришел к выводу: это зов судьбы. Собственно, в судьбу Гейвин никогда не верил, но ощущал странную потребность участвовать в этой нерадостной миссии, поэтому другого объяснения придумать не мог.

Когда они миновали горный перевал, дождь стал сильнее и холоднее. К вечеру третьего дня он перешел в снег. Лошадям уже совсем невмоготу было перебирать ногами по обледеневшей почве.

Тропинки стали настолько скользкими и неприметными, что Эрминия с трудом их отыскивала. Ездила она по ним лишь раз в жизни, да и то — в противоположном направлении. К сумеркам она начала опасаться, что окончательно заблудилась, и попыталась телепатически связаться с Конном, чтобы выяснить, в каком направлении он ехал. Но Конн заблокировал сознание, и ей пришлось просканировать округу в поисках хоть какого-нибудь путника, идущего в том же направлении и знающего дорогу. Строго говоря для тренированного телепата это было не совсем этично, но иного способа выйти к Хамерфелу Эрминия придумать не смогла.

Через некоторое время тропа вывела их к маленькой горной деревушке. Постоялого двора там, как выяснилось, не было, но один крестьянин согласился предоставить им кров и ужин по грабительским ценам, а также проводить их по утру до следующей деревни. Эрминия согласилась, ибо альтернативы у них не было. Полночи она пролежала без сна рядом с мирно посапывающей Флорией, боясь, как бы мирные местные жители не оказались разбойниками и не напали бы на них ночью. Но в конце концов сон сморил и ее, а на рассвете, когда она проснулась невредимая, то устыдилась своих подозрений. Ее муж и сын — оба всю жизнь жили с горцами. И хотя среди тех иногда встречались отъявленные негодяи — лорд Сторн, например, — большинство были все-таки приличными и честными людьми.

• Предыдущая
• 38/54
• Следующая