Как воспитывать родителей или новый нестандартный ребенок - Леви Владимир Львович - Страница 26

…Сырым хмурым утром 18 ноября 1768 года камердинер Крэгг вошел в кабинет графа, против обыкновения, без вызова колокольчиком.

Протянул записку:

Милорда просят принять мисс Стенеп.

- Что еще за Стенеп… Невозможно как обнаглели эти торговцы. Попросите не беспокоить.

Крэгг удалился, отвесив поклон.

Минут через двадцать явился с другой запиской.

Мисс Стенеп, супруга сэра Филипа имеют сообщить о смерти…

Папа, прости,

знобит, должно кончиться, не огорчайся,

я никогда не показывал тебе свой аквариум,

я не читаю твои письма, больше не могу,

их читает Юджиния, она ими восхищена,

законченная система воспитания, говорит она,

да, законченная,

ты не знаешь Юджинию, это моя жена,

она не из аристократок, прости, у тебя два внука,

папа, ты меня любишь, но если бы узнал меня, папа,

ты предостерегал от ошибок, но ты не дал мне меня,

сперва я боялся, что ты разлюбишь,

потом стал бояться твоей любви,

а страшнее всего были твои похвалы и скрываемые разочарования,

я не мог двигаться, ты связал меня,

кровный друг, благодетель, да, каждый шиллинг, но ты не заметил, что я левша,

ты ставил на меня как на породистого скакуна,

а я был как рыба, задыхающаяся в духах,

всю жизнь ты просил у меня прощения за то, что родил

и заставлял меня жить правой стороной,

я жил ею для тебя, а для себя левой,

папа, прости

Стенхоп-младший - Стенхопу-старшему

ненаписанное письмо

…Каждое утро по улицам Лондона медленно едет известная всем карета. Две белые и две караковые шагают устало и безучастно, им давно уже пора на покой, но возле Гайд-парка одна из белых, бывшая верховая, все еще волнуется, ржет, пытается повернуть… «Граф Честерфилд репетирует свои похороны!» - всякий раз гаркает некий болван из профессиональных зевак.

Невдомек ему, что эту свою последнюю шутку бросил сам граф кому-то из визитеров.

Лорд Шафтсбери рекомендует разговор с собой каждому писателю, а я бы рекомендовал его каждому человеку. У большинства нет на это ни времени, ни желания, а многие этого просто боятся… Теперь глухота моя мне помогает сосредоточиться: я разговариваю со своей душой, мне это принесло огромную пользу…

«Мальчик мой, - шепчет граф, сидя в кресле у камина - милый мой мальчик…»

«Я прочел письма милорда Честерфилда в двух пухлых томах. Письма наводят ужасную скуку, так как заключают в себе нескончаемые повторения. Это воспитательский план, начертанный им для незаконного сына, и в этом плане нет ни одной мелочи, которую бы он упустил… Сыночек был неотесанным свинтусом, которого милорд усиливался отшлифовать, чтобы превратить в удачливого придворного. План выполнить не удалось. Сын не смог соответствовать отцовским амбициям и потихоньку стал жить двойной жизнью, что, возможно, и подорвало его здоровье…» Уолпол - маркизе Д.

Филип-младший прожил ровно столько, сколько отец до его зачатия: 37 с небольшим. Умер от чахотки.

После смерти сына граф Честерфилд прожил еще около пяти лет. До последнего своего дня он был в полной памяти, успел завершить мемуары, продолжал переписку. К его адресатам прибавилось нежданно обретенное семейство наследников - вдова сына и внуки, один из которых тоже получил родовое имя Филип.

Юджиния и мальчики иногда виделись со стариком, что, как хочется думать, приносило ему утешение. Когда же лорд отправился вослед сыну, начали свою внедомашнюю историю эти письма… Юджиния была первой их издательницей. «Не продается вдохновенье, но можно рукопись продать» - как истинно философски сказано…

Опыт учит ребенка относиться ко взрослым как к прирученным диким зверям, на которых никогда нельзя вполне положиться…

Януш Корчак

Юрик что-то натворил. Отец снял со стены ремень.

- Ты меня хочешь бить? - закричал Юра папе. -

Хорошо, бей. Но знай, что я отыграюсь на твоих внуках.

Помните?… Была когда-то такая далекая (не такая уж далекая!) страна Непонимандия, она же Эгоиндия, она же Острова Разобщенности, Разъединенные Штаты Невежества, она же Глупляндия…

У страны этой был страшный жестокий властелин по имени Накажипокарай, он же Возмездий Неотвратимый, он же Ремень Кнутович Розгин, он же Оплеух Подзатыльникович Затрещин… Держал нас в ужасе, помните?…

Злополучные аборигены оставались по-прежнему непониманцами, нестаранцами, непослушанцами и все рвались в какую-нибудь Грубияндию, Хулигандию, Кчертупосландию, Небывандию… Некоторые прикидывались паиньками, а кто и всерьез делался послушанцем, старанием и даже перестаранцем… И вот дожили. Ходим с мрачным и грозным видом, растерянные, взбешенные…

Ну как еще наказать?… Лишить гуляния во дворе? Нельзя, доктор велел каждый день быть на воздухе…

Заставить вымыть пол?… Вымоет так, что не ототрешь.

Оставить без ужина? Жалко, тощий…

Не дать денег на жвачку (на мороженое, на кино, на пиво, на казино…)?… Отменить покупку (велосипеда)?… Не разрешить (смотреть мультик, играть на компьютере…)?… Игнорировать, перестать разговаривать? И так почти что не говорим ни о чем… Отлупить, наконец? Опять отлупить, в (…) раз отлупить?

Зачем?!

«…и Вы, именующий себя врачом-психотерапевтом, проповедуете телесное наказание! Советуете, как лучше избивать детей - сковородками или батонами, авоськами или штанами! Нет слов для возмущения!»

«…зачем же Вы, доктор, внушаете читателям розовенький оптимизм, утверждая, будто в воспитании детей можно обойтись без мер физического воздействия и даже вообще без наказаний? Зачем, мягко говоря, лицемерите? Посмотрите подшивки судебных дел, взгляните в свои истории болезни! Вот же они, перед Вами - исчадия так называемого гуманизма, плоды безнаказанности и вседозволенности, юные хамы и наглецы, бездельники, наркоманы, преступники!… Не напомнить ли Вам старое наблюдение: «Кто жалеет розги своей, тот ненавидит сына; а кто любит, тот с детства наказывает». Или, может быть, Вы не в курсе, что и сам доктор Спок раскаялся в своих рекомендациях? Что поколение, выросшее по его рецептам, оказалось самым жестоким и распущенным из всех, которые знала Америка?…»

«…Ваши советики, как поощрять детей, просто смешны. Да кто же это запомнит, когда и по какому поводу говорить «молодец», а когда «умница»! Кому придет в голову вспоминать Ваши наставления, когда жизнь ежесекундно ставит нас перед головоломками неожиданностей? Как можете призывать размышлять, дарить ли подарки? Подарки делаются от души!… И кто в момент возмущения сообразит, в какой он там роли, как надо и как не надо ругать? А Вы сами соображаете? Хотелось бы посмотреть!»

«…неужели Вы не замечаете, как сами себе противоречите? На одной странице призываете перед каждым наказанием думать, взвешивать все «за» и «против» и всеми силами удерживать гнев, а на другой утверждаете, что хладнокровное наказание - наихудшая бесчеловечность, палаческая экзекуция. Стало быть, надо разъяриться искренне и все же выпороть?…»

-Ну что, влипли с кнутологией? - Д.С. листанул еще несколько писем, адресованных лично ему.

- Не могу припомнить, чтобы мы советовали кого-нибудь бить батоном, - вяло пробурчал я.

- Наоборот, советовали не бить сковородкой. А как бить штанами, не объяснили.

- Шутки в сторону, коллега, нас не поймут…