Состоятельная женщина. Книга 2 - Брэдфорд Барбара Тейлор - Страница 20

• Предыдущая
• 20/124
• Следующая

– Да это просто королевское угощение, – сказал Блэки, оглядывая в свою очередь стол. – Но тебе вовсе не следовало затевать все это. Тебе и так хватает работы с церковными делами и благотворительностью.

– Это не составило никакого труда для меня, Блэки. Ты же знаешь, что я обожаю готовить и принимать гостей. Теперь прошу к столу и ухаживайте каждый за собой сам. Я думаю, что вы просто умираете с голоду после путешествия из Лидса по такому холоду. Уверена, что ты нагулял аппетит, Блэки.

– Это точно, – ответил он и, следуя, ее совету, взял сандвич. За чаем его красноречие расцвело пышным цветом, и девушки непрерывно хихикали, слушая его истории, которые он рассказывал с известным артистизмом, проявлявшимся всякий раз, когда он хотел кого-нибудь развлечь. Актер в нем не умирал никогда, и он так разговорился, что ни Эмме, ни Лауре не удавалось вставить в разговор ни словечка, хотя Лаура иногда мягко поправляла, если его произношение становилось чересчур неправильным, и Эмма обнаружила, что эта нежная девушка, несмотря на свою сдержанность, наделена чувством юмора, а за ее мягкими манерами чувствуется ясный и твердый рассудок.

Лауре тоже понравилась Эмма. Вначале она была ошеломлена ее сияющей красотой, но потом, готовя чай и украдкой наблюдая за ней, Лаура убедилась в том, что в этой красоте больше очарования юности, нежели величественности. Она заметила также ум, светившийся в необыкновенных зеленых глазах Эммы, и утонченный овал ее лица. Блэки рассказывал ей, что Эмма ютится в неудобной мансарде и тратит часы на ходьбу до работы и обратно. Он беспокоится о здоровье Эммы, и в этом нет ничего удивительного, подумала Лаура. Она нуждается в материнской заботе: как-никак седьмой месяц – и никого рядом. Лауру переполняло сестринское чувство к Эмме.

Во время чаепития Блэки размышлял о девушках, сидевших по обе стороны от него за чайным столиком. Он любил их обеих, хотя и по-разному, и благодарил судьбу за то, что они понравились друг другу. Он знал это наверняка, несмотря на то, что они были такие разные и внешне, и по темпераменту. Он бросил взгляд на Лауру, промокавшую в этот момент губы салфеткой. Да, Лаура была именно такой – хрупкой, как фарфор, застенчивой, душевной, часто безоглядно самоотверженной. Краешком глаза он взглянул на Эмму. Рядом с нежным очарованием Лауры ее красота казалась дикой и необузданной. В ней было даже что-то пугающее, и он не раз убеждался, какой жестокой и изворотливой могла быть Эмма, когда обстоятельства вынуждали ее к этому. Но все же, невзирая на все различия, в них были и общие черты – цельность, храбрость и способность к состраданию. Возможно, это будет способствовать тому, чтобы они подружились, думал он. Кроме того, Блэки был уверен в том, что Лаура, хотя ей шел двадцать второй год и она всего на несколько лет старше Эммы, сумеет нежно, по-матерински присматривать за нею. С другой стороны, он надеялся, что присутствие в доме живой и энергичной Эммы поможет Лауре преодолеть чувство одиночества, испытываемое ею после смерти матери, умершей четыре месяца назад.

Эмма с энтузиазмом рассказывала Лауре о своих занятиях шитьем в мастерской Каллински, и ее трепещущий голос привлек внимание Блэки. Он повернулся и посмотрел на нее. Оживленное лицо Эммы сияло в ярком свете гостиной и дышало жизнью. Да, любой мужчина будет ослеплен ее внешностью, подумал он, и, как это часто с ним случалось в последнее время, его вновь заинтересовало, кого же она все-таки ослепила восемь или девять месяцев назад. Он до сих пор не осмеливался спросить Эмму, кто в действительности был отцом ее ребенка. Он отогнал от себя эту мучившую его мысль и сосредоточился на том, как ему направить разговор двух женщин к другой теме – к поступлению Эммы на фабрику Томпсона. Неожиданно Лаура, будто прочитав его мысли, сказала:

– Вы с таким жаром говорите о швейном деле, Эмма, что ясно, насколько оно вам нравится. Я услышала, вы освоили его быстро и мастерски. Мне кажется, что вам не составит труда научиться и ткацкому ремеслу… – Лаура сделала паузу, не желая, по своему обыкновению, показаться безапелляционной в своих суждениях.

– А что, ткать – это очень сложно? – осторожно спросила Эмма.

– Нет, вовсе нет. Когда вы познакомитесь поближе с технологией этого дела, уверена, что оно покажется вам не слишком трудным. Поверьте мне.

Эмма кротко взглянула на Блэки и снова обратилась к Лауре:

– А вы уверены, что действительно сможете устроить меня на работу к Томпсону?

– Да, абсолютно! – воскликнула Лаура. – Я завтра же поговорю с мастером, и вы сможете начать в любое время, когда захотите. Они ищут новых девушек для обучения и готовы поставить вас к станку хоть сейчас, естественно, пока в роли ученицы.

Эмма подумала долю секунды и, приняв решение, приступила прямо к делу.

– Не согласились бы вы разделить этот дом со мной? Я не причиню вам много хлопот и, конечно, буду платить свою долю, – сказала она, не отрывая пристального взгляда от Лауры.

Ангельское личико Лауры осветила довольная улыбка, ее глаза лани загорелись.

– Ну конечно, Эмма, я рада буду принять вас. В любом случае, мне действительно трудно содержать этот дом одной, но мне не хотелось бы с ним расстаться – ведь я провела здесь большую часть жизни. Вы составите мне восхитительную компанию – я давно ищу человека, близкого мне по духу и столь же приятного, как вы.

Она подалась вперед, взволнованно сжала руку Эммы и продолжила успокаивающе:

– А еще мне кажется, что вам, в вашем положении, будет лучше всего здесь со мной. Я позабочусь о вас, Эмма. И Блэки, я думаю, согласится.

– Само собой разумеется, – вмешался тот, довольный таким оборотом дела.

– Теперь, если позволите, я покажу вам остальную часть дома и ту комнату, что будет вашей, Эмма, – продолжала Лаура.

Проведя их по крутой и узкой лестнице, она открыла дверь на площадке.

– Вот эта комната, – произнесла Лаура с ослепительной улыбкой. Проскользнув вперед, она зажгла свечу на шкафу.

– До чего же она прелестна и удобна! – заявил Блэки, остановившись в дверях и подталкивая Эмму вперед. Она обернулась к нему:

– Да, это именно так!

Большую часть комнаты занимала огромная пышная кровать, накрытая лоскутным покрывалом. Стены были выкрашены белым, а на полу перед кроватью даже лежал ковер.

– Это была спальня моих родителей, – сказала Лаура и, слегка смутившись, добавила: – Я надеюсь, она понравится вам, Эмма. Места много и есть двуспальная кровать, я думаю, ваш муж сможет останавливаться здесь, когда будет приезжать в увольнение.

Эмма раскрыла было рот, но тут же закрыла его, увидев лицо Блэки.

– Э-э, думаю, он еще не скоро приедет домой. Он сейчас в море, так что об этом еще рано думать, – сказал тот.

Он осматривался по сторонам, лихорадочно ища повод сменить тему, и быстро, давясь словами, заговорил:

– Вот, Эмма, ты обратила внимание на пустое место перед окном, вон там, между гардеробом и умывальником? Там можно будет поставить рабочий столик, чтобы шить по заказам разных леди, как ты собиралась. Помнишь, ты мне говорила об этом? И Лаура не будет против. Правда, Лаура, дорогая?

Он надеялся, что ему удалось увести разговор в сторону от неприятного вопроса об этом проклятом мифическом муже Эммы.

– Вовсе нет, мне это совсем не помешает.

Лаура взглянула на Эмму, которая, не успев разгладить морщинок, набежавших на ее гладкий лоб, внимательно разглядывала комнату.

„О Боже! Ей не нравится дом”, – обеспокоенно подумала Лаура, но, не желая оказывать никакого давления на Эмму, торопливо сказала:

– Здесь немного прохладно. Не спуститься ли нам вниз? Вы можете дать мне ответ позже, Эмма. Нет никакой нужды принимать решение прямо сейчас, сию минуту.

Эмма заметила тень испуга на лице Лауры и схватила ее руку.

– Мне нравится комната! Правда! Я была бы счастлива жить здесь с вами, Лаура, если мне это окажется по средствам.

Они вернулись в гостиную. Блэки уселся перед камином, вытянув ноги к огню, а Лаура, достав книгу, в которой она вела учет расходов по дому, присоединилась к ним.

• Предыдущая
• 20/124
• Следующая