Бокал вина - Милн Алан Александр - Страница 2
- Предыдущая
- 2/4
- Следующая
- Боже!.. - вставил я. И воспользовался случаем, чтобы наполнить бокал моего друга.
- Можете себе представить, - продолжал он после паузы, - каким это явилось для нас ударом. Мы пришли к твердому убеждению, что убийство совершил Мертон, не подумав о самом простом, не проверив: а была ли у него вообще такая возможность! И теперь, доказав, как дважды два - четыре, что он был способен на это, мы одновременно установили, что он убийства совершить не мог.
Я сказал Тотмену: "Давайте переждем несколько дней, с тем чтобы каждый из нас обдумал создавшуюся обстановку, а затем объединим идеи и примемся за дело со свежими силами".
Тотмен подергал свои усики и самодовольно усмехнулся:
"Не думаете ли вы, что я стану признавать свою неправоту, когда доказал, что я прав?"
Надо сказать, Тотмен говорил "я" всегда, когда заимствовал что-либо у меня!
"Разоблачение Мертона - моя заслуга... Он заготовил бутылку, потом оказался в тюрьме, а его жена или кто-то еще..."
"...Доставили бутылку с трогательной наклейкой "Яд - не вручать до рождества"..." - продолжил я, ибо его самодовольный тон стал меня раздражать.
"Не старайтесь казаться большим остолопом, чем вы есть в действительности, - резко перебил меня Тотмен, - и не наглейте, иначе схлопочете неприятности".
Я смиренно извинился и заверил его, что мне "очень приятно с ним работать". Он простил меня, и мы снова стали друзьями. Похлопывая меня по плечу, он мягко сказал:
"Поезжайте в деревню, где жил Мертон, и составьте для меня толковый отчет о той бутылке - как она проделала путь от его жилища до Брук-стрит и кто доставил ее Хедингему. Я же собираюсь в Лезерхед. Дайте знать о себе в пятницу утром, и мы посмотрим, что у нас получилось. У меня ведь день рождения, и я чувствую, мне должно повезти".
Лезерхед - это то место, где Мертон совершил преступление. А насчет своего злополучного дня рождения Тотмен говорил мне уже третий раз.
Я поехал автобусом в Хемпстедскую пустошь. Обошел раз двадцать вокруг Овечьего пруда, и с каждым кругом теория Тотмена казалась мне все глупее и глупее. Я все больше убеждался, что преступник заставил нас втиснуться в узкие рамки тонко и ловко навязанной им версии. Это звучит фантастично, понимаю, но я почти физически ощущал, что убийца подталкивает нас в спину, направляя по угодной ему дорожке.
Я присел на скамью, набил трубку и сказал себе: "Ладно! Преступник хотел, чтобы я поверил в то, во что я действительно поверил, значит, он вёл игру не так просто, а намного сложнее. Это означает: истинно именно то, что лежит на поверхности, а не то, в чем преступник хотел нас убедить. Теперь, Фред, ты начнешь все сначала, и отныне ты не будешь идти у него на поводу".
И конечно, самое первое, что пришло мне в голову теперь, было то, что преступник хотел убить именно дворецкого!
Мне уже казалось невероятным, как могли мы раньше не подумать об этом. Какой дворецкий не устоял бы перед соблазном и не отведал бы стаканчик, переливая хозяйское вино в графин? Значит, можно было не сомневаться, что Перкинс станет первой жертвой отравленного вина.
"Однако - стоп. Не спеши, Фред", - прервал я сам себя. Возможны возражения. Первое:
Перлине мог быть исключением и вовсе не был любителем попробовать хозяйские вина. Второе: даже если Перкинс и был таким "любителем", он мог в тот вечер, скажем, неважно себя чувствовать и припрятать стаканчик, чтобы выпить его позже. Не слишком ли рискованно было для убийцы - ведь он хотел отравить только Перкинса и ничего не замышлял против семьи лорда Хедингема - всецело зависеть от того, выпьет дворецкий первым или нет?
Внезапно я увидел решение, которое все объяснило. Это вовсе не было бы рискованно, если бы: а) убийца наверняка бы знал о привычках дворецкого; б) мог бы в случае необходимости предостеречь семейство лорда. Иначе говоря, если бы он был другом семьи, присутствовал на ужине и, не вызывая подозрения, мог вовремя предотвратить опасность.
В таком случае это мог быть только сэр Вильям Келсо. Потому что сэр Вильям Келсо был единственным человеком в мире, который мог сказать: "Не пейте это вино. Я не посылал вам его. Это мистификация... если не больше..."
Почему мы не подозревали его с самого начала? Одна из причин, конечно, заключалась в нашем предположении, что жертвой был намечен кто-то из Хедингемов, а в преданности сэра Вильяма этой семье никто никогда не сомневался. Но главной причиной было наше допущение, что наиболее невероятным поступком со стороны преступника было бы приложить к отравленной бутылке свою визитную карточку. Мы заблуждались, забывая, что НАИБОЛЕЕ НЕВЕРОЯТНЫЙ поступок со стороны преступника может быть НАИБОЛЕЕ ВЕРОЯТНЫМ поступком, если преступник по-настоящему умен.
Чтобы окончательно убедиться в правильности своей версии, мне оставалось установить мотивы преступления... И вот я решил доставить себе удовольствие послеполуденного чаепития с экономкой лорда Хедингема. Мы переглядывались с ней еще раньше, во время моих посещений этого дома, а в те годы я пользовался успехом у женщин. Когда я ушел от нее, то знал две вещи - Перкинса не любили не только внизу, но и наверху.
"Удивительно, как они терпели его. А ее светлость совсем изменилась в последнее время".
"Как изменилась?" - спросил я.
"Сразу как-то помолодела, если вы понимаете меня, сержант Мортимер. Снова стала как девушка, благослови ее господь!"
Я понимал, о чем шла речь. Догадка моя подтверждалась. Шантаж.
Что предпринять дальше? Чего стоили мои "драгоценные" выводы? Да ровным счетом ничего. Прямых доказательств у меня не было. Если бы Келсо оставил хоть одну прямую улику, тогда моя версия почти наверняка убедила бы присяжных. Впрочем... улика была: визитная карточка! Но эта единственная улика одновременно доказывала его полную невиновность. Тотмен просто посмеется надо мной. Я задумался, а не удастся ли мне самому посмеяться над ним...
Я сел в автобус и отправился в Реджент-Парк, чтобы детально обдумать там сложившуюся ситуацию. И тут, очутившись у Ганноверской террасы, я увидел Робертса.
"Хелло, молодой человек! Каким ветром вас сюда занесло?"
"Хелло, мой сержант, - усмехнулся он. - Я только что беседовал со своим однокашником - камердинером сэра Вильяма Келсо. По мнению Тотмена, он должен был хорошо знать Мертона. Как говорится, между ними, камердинерами..."
"Вернулся ли инспектор Тотмен?" - спросил я.
Роберте вытянулся в струну и ответил:
"Никак нет, сержант Мортимер, возвращение инспектора Тотмена из Лезерхеда, графство Суррей, ожидается не ранее чем сегодня к ночи".
Вряд ли можно было сердиться на мальчишку. Он никого не уважал, но был славным парнем. И глаз у него был острый, как у ястреба. Он видел все и не забывал ничего... Я сказал:
"Вот уж не знал, что сэр Вильям проживает где-то поблизости".
Роберте показал через дорогу:
"Видите пышный особняк? Пять минут тому назад вы бы застали меня на кухне за беседой с прислугой, по мнению которой Мертон - это городишко в Суррее. Да так оно и есть, впрочем".
У меня внезапно возникла сумасшедшая идея.
"Так вот, теперь мы отправимся туда вместе, - сказал я. - Я собираюсь нанести визит сэру Вильяму и хочу, чтобы вы были под рукой. Впустят ли они вас на кухню снова или вы им надоели?"
"Мой сержант, там все без ума от меня. Когда я уходил, они хором вздыхали: "Неужели вы должны уже нас покинуть?"
Мы говорили в Ярде: "Убивший однажды навсегда остается убийцей". Возможно, именно поэтому у меня возникло желание, чтобы молодой Роберте находился в пределах досягаемости. Ведь я собирался выложить сэру Вильяму Келсо все начистоту. Я видел его только раз, но у меня сложилось впечатление, что он относится к тому типу людей, которые вполне способны убить, но вряд ли способны лгать...
Подойдя к калитке, я стал рыться в бумажнике, ища визитную карточку. К счастью, одна отыскалась. На ней было несколько чернильных пятен. Робертс, который ничего не пропускал мимо, заметил:
- Предыдущая
- 2/4
- Следующая
