Естественные причины - Палмер Майкл - Страница 56
- Предыдущая
- 56/98
- Следующая
«Мы сделаем... После того, как мы сделаем...» Мысленно повторяемые, эти фразы звучали так же неуклюже, как чувствовала себя и она сама. Она мельком взглянула на сестру. Бывало, они любили ассистировать ей, болтали и шутили в перерывах. Теперь, намеренно или невольно, в ее отношениях с ними образовался холодок.
Она и Мэт сообщили в полицию об убийстве Эндрю. Но детектив, которому поручили расследование этого дела, не смог найти тело Эндрю или каких-либо доказательств преступления. Он не смог разыскать Томми Це-то или хотя бы найти свидетеля, который пожелал бы подтвердить хотя бы часть их рассказа. Дело против нее о преступной халатности в лечении продолжалось своим чередом и, подогретое ее бездоказательным рассказом о ночи в Чайнатауне, все еще привлекало к себе внимание средств массовой информации. В госпитале ходило много нелепых слухов. По одному из них, Эндрю бросил жену ради Сары, а потом уехал в Австралию, когда Сара променяла его на другого мужчину. По другому – Сара убила Эндрю после скандала с любовником и выдумала историю с китайской бандой на случай, если будет обнаружено его тело. Страшно разочаровывало то, что без каких-либо конкретных доказательств она была беспомощна заставить сомневающихся поверить в правдивость своего рассказа.
Пресса всячески изощрялась в россказнях о Саре и о порядках в Медицинском центре Бостона. Газета «Глоб» опубликовала отвратительное письмо президента ассоциации жителей Чайнатауна, где ее утверждения о тонге и насилии квалифицировались как наносящие ущерб общине. В различных публикациях и передачах мотивы ее поведения ставились под вопрос, так же, как ее моральный облик и даже здравый рассудок. А хуже всего то, что ничего не изменилось. Абсолютно ничего.
Горя желанием обелить имя Сары и укрепить собственную пошатнувшуюся репутацию, Мэт нанял частного сыщика. После почти трех недель, израсходовав более двух тысяч долларов, этот человек практически не собрал никакой информации, кроме того, что Це-то больше нет в Бостоне и, возможно, даже в стране. Никто, с кем он разговаривал в Чайнатауне, не знал ничего о докторе Эндрю Трюскоте.
– Вот и все, Кристин. Пара пластырей, и вы на пути к выздоровлению, – подвела итог Сара. – Благодарю вас всех. Большое вам спасибо.
В ответ что-то пробормотали, но никто не похвалил работу, которая на самом деле была выполнена великолепно. Сара стянула с себя перчатки и заторопилась в комнату с шкафами медсестер, чуть не плача. Она обязана была выполнять работу и все доводить до конца – особенно после того, как погиб Эндрю. Но она сомневалась, что когда-либо опять будет чувствовать себя комфортно в МЦБ. Когда поднимаешься на пьедестал, то становишься легкой добычей для других. Она даже представить себе не могла, насколько зыбкими могут быть репутация врача и профессиональное уважение к нему. Было невероятно мучительно сознавать, что более двух лет неизменно хорошей работы – она всегда задерживалась, если надо, всегда шла навстречу, когда требовалась помощь, – смазывались беспочвенными слухами и разными намеками.
Она переоделась в свежий халат, зашла в почтовую комнату, чтобы заглянуть в свой ящичек. Среди докладов по патологии и копий оперативных распоряжений лежала записка от Розы Суарес, датированная сегодняшним утром и содержавшая просьбу связаться с ней. Было также письмо от председателя совета попечителей больницы, направленное через систему компьютерной связи. Конверт не отличался от других, которые на часто получала и которые касались проведения совместных мероприятий штатных сотрудников и попечителей или в которых содержалась просьба переслать свежие данные о ее учебной деятельности. На этот раз содержание конверта оказалось не рутинным. Письмо, подписанное какой-то машинисткой от имени председателя правления, любезно извещало Сару о том, что ввиду путаницы и неясности, связанных с ней и ее будущим, подкомитет правления по использованию профессиональных сотрудников просил заведующего родильно-гинекологическим отделением доктора Рэндала Снайдера представить альтернативную рекомендацию на пост главного стажера будущего года.
– Проклятье! – Сара засунула письмо в карман халата и стукнула кулаком по стойке.
– Проклятье что?
Ели Бленкеншип, массивная башка которого отливала под лампой дневного освещения, улыбался, глядя на нее. При виде его гнев Сары тут же смягчился. За все время ее тяжелых испытаний главный врач оставался одним из немногих людей в больнице, на которых она могла без оглядки положиться – всегда веселый и подбадривающий, всегда готовый пустить в ход свой невероятный интеллект для решения ее проблем. Нет никаких сомнений, сказал он ей, что история, которую она и Мэт рассказали о Томми Це-то и Эндрю Трюскоте, совершенно правдива. С этим согласился бы любой новичок, побывавший в таинственных переделках, добавил он. Их изложение содержало слишком много деталей, слишком много грубой житейской правды, чтобы быть чем-то другим, чем действительным фактом.
– Доброе утро, доктор Бленкеншип, – приветствовала его секретарь, подавая ему кипу объявлений, лабораторных докладов, журналов и других изданий.
– С добрым утром и вас, Тейт. Как чувствует себя мадам?
– Все идет прекрасно благодаря, вам.
Бленкеншип улыбнулся довольно и отвел Сару в сторону от окна.
– Что стряслось? – спросил он.
Она достала письмо совета попечителей больницы и протянула ему.
Бленкеншип моментально ознакомился с ним.
– Это нелепо, – воскликнул он. – Роб Маккормик и другие щеголи в совете управляющих без конца пекутся о форме и забывают о содержании. Следовательно, у них и нет никакого содержания. Идиоты. Сара, у нас, кажется, назначено совещание с участием вашего адвоката?
– Да, сэр. Завтра вечером.
– Так обещаю вам переговорить к тому времени с Маккормиком. Не могу гарантировать, что он изменит свое отношение, но, когда надо, я могу быть очень настойчивым. Обещаю вам также пространную научную работу по ВСК, по этой болезни я стал большим экспертом. Я решительно склоняюсь к тому, что здесь замешано что-то другое, а не ваши предродовые дополнительные лекарственные травы. И клянусь, мы установим, что это такое. – Он внимательно смотрел ей в глаза, в которых отражались гнев и разочарование. – Сара, вы не должны вешать носа, пока все это тянется. В больнице у вас больше поддержки, чем вы себе представляете, включая, насколько я знаю, доктора Снайдера. Думаю, он не имеет никакого отношения к этому письму.
– Как же это может быть? – возразила Сара. – Всего несколько месяцев назад он предложил мне партнерство. А теперь он относится ко мне с прохладцей и очень официально. У меня сложилось такое впечатление, что большинство здешних сотрудников, включая доктора Снайдера, были бы счастливы, если бы я провалилась сквозь землю и исчезла с глаз долой.
– Но этого не случится, верно?
– Нет, доктор Бленкеншип. Не случится. Я не допущу этого, потому что, независимо от того что думает большинство, я уверена, что ничего плохого не сделала... не сделала – ни тем трем женщинам, ни Эндрю.
Бленкеншип подбадривающе обнял ее за плечи.
– Мы докопаемся до истины, – произнес он с твердой уверенностью. – Мы установим, от чего пострадали те женщины, и мы выясним, кто несет ответственность за смерть Эндрю Трюскота. Скоро что-нибудь выйдет наружу, Сара. Чувствую это печенками. – Он коснулся своего животу. – Что, кстати говоря, не является моим самым чувствительным органом. А тем временем я намерен принять все необходимые меры и оградить вас от любых наскоков людей, которые часто руководствуются домыслами, а не фактами.
– Спасибо, – поблагодарила Сара. – Спасибо вам за все.
– Тогда лады, – резюмировал Бленкеншип. – Увижу вас завтра вечером... надеюсь, с хорошими новостями от этого треклятого совета попечителей. Куда вы теперь идете?
– Собираюсь позвонить Розе Суарес. Ей хочется со мной о чем-то поговорить.
– Что бы там ни было, можете доложить мне об этом завтра вечером, – рекомендовал Бленкеншип. – Или даже лучше того, может быть, вы сможете уговорить нашего скрытного эпидемиолога прийти и доложить обо всем самой.
- Предыдущая
- 56/98
- Следующая
