Подари мне поцелуй - Хокинс Карен - Страница 43

• Предыдущая
• 43/79
• Следующая

Джулия кивнула:

– Мой отец говорил, что невысказанная правда может причинить больше вреда, чем явная ложь. – Она с осуждением посмотрела на Эдмунда. – Вы всегда должны говорить правду, несмотря ни на что.

Эдмунд опустился в кресло и в раздражении дернул за свой шейный платок.

– Можем мы обсудить что-нибудь еще? Пожалуйста! Пожалев его, Алек решил прийти ему на помощь и взял за руку Джулию:

– Давайте потанцуем.

– Но ведь это вальс!

– Тем лучше. – Не оставляя ей времени на возражения, Алек повел ее к танцующим.

Через несколько мгновений он понял причину недовольства месье Армана. Помимо полного отсутствия чувства ритма, Джулии было присуще безотчетное стремление стать в танце ведущей.

Крепко придерживая ее и двигаясь как можно медленнее, Алек в конце концов добился того, что их танец стал отдаленно походить на вальс. Он также отметил, что в ее неумении хорошо танцевать есть и некоторая польза. Так, ему приходилось прижимать се гораздо ближе, чем на предписанные правилами двенадцать дюймов, вследствие чего при каждом повороте она задевала грудью его сюртук и при этом очень мило краснела.

Алек поймал себя па мысли, что в ожидании этих моментов он даже задерживает дыхание, не отрывая взгляда от шелкового платья, скользящего рядом с отворотами его сюртука. Он пытался представить, как Джулия реагирует на танец, как при каждом повороте по ее телу разносятся чувственные волны...

К черту завещание, к черту душеприказчиков и к черту все это испытание! Да поможет ему Всевышний, иначе он просто сойдет с ума!

– Простите, мы уже танцевали вместе раньше?

На щеках у нее появились ямочки.

– Если бы это случилось, вы бы этого не забыли, поскольку были бы весь в синяках. Тереза не раз говорила, что умение танцевать – одно из лучших ваших качеств. А еще она очень ценит ваше умение целоваться. Конечно, я тоже знаю, как вы целу... – Замолчав, Джулия опустила голову и сильно покраснела.

Алека очень тронуло это признание. Он подумал, как бы она отреагировала, если бы он прямо сейчас покрыл поцелуями эти прелестные розовые щечки.

– Нет ничего предосудительного в том, что вы знаете, как я целуюсь, – мы ведь женаты, дорогая.

Она потупила взор.

– Эдмунд прав. Мне нужно внимательнее следить за тем, что я говорю. – Ее оживление погасло, и она смущенно посмотрела на него.

Как только музыка смолкла, Алек проводил Джулию к леди Бирлингтон, которая оживленно спорила о чем-то со вдовствующей герцогиней Роут, представительной худощавой дамой с довольно крупным носом, славившейся своей благотворительной деятельностью. Джулия сразу подключилась к беседе; послышались громкие восклицания и похвалы по поводу Мака, который стоял, словно прикованный, возле кресла, охраняя оставленный Джулией ридикюль.

Немного постояв возле них, Алек решил, что ему лучше наблюдать за Джулией со стороны, а если он увидит, что приближается Ник, то сможет опять присоединиться к группе леди Бирлингтон.

Найдя для себя удобное место и раздумывая над тем, что же с ними все-таки происходит, он в конце концов сумел отыскать пользу в том, что его жена так плохо танцует. По крайней мере это избавляло его от соперников – никто из мужчин не в состоянии слагать стихи и говорить комплименты в то время, как его дама постоянно наступает ему на ноги.

Алек возвращался к Джулии, лишь когда играли вальс, но каждый последующий тур вальса причинял ему больше страданий, чем предыдущий. К концу вечера настроение у него было хуже некуда.

По возвращении домой он целомудренно поцеловал руку жены и отправился в библиотеку, прихватив бутылку своего лучшего бренди. Налив себе огромную порцию, он выпил ее одним глотком. Чтобы охладить охватившую его страсть, не хватило бы всех запасов спиртного в доме, но Алек ничего не мог с этим поделать. Наполнив еще один стакан, он хотел было сесть в свое любимое кресло, но, обернувшись, увидел только пустое место – кресло все еще находилось в починке. Проклиная всех реформаторов и их благотворительность, Алек подошел к небольшому диванчику и бросил на него несколько подушек, чтобы создать хотя бы видимость комфорта.

Глядя на потолок, Алек спрашивал себя, спит ли уже Джулия, удобно устроившись в своей девичьей постели и натянув одеяло до подбородка; но как только его мысли стали превращаться в волнующие эротические видения, он сразу отогнал их и постарался сосредоточиться на бренди.

Вздохнув, он взглянул на камин, желая узнать, который час, но на привычном месте посередине полки, причудливо украшенной резьбой, часов не было. По-видимому, еще одна жертва Мака. Виконт, чертыхнувшись, поднялся и направился к буфету. Решив махнуть на все рукой, он открыл очередную бутылку бренди и пошел с ней к бугристому от подушек дивану.

Ему предстояла еще одна бессонная ночь.

Не прошло и двух недель после званого вечера, как вдовствующая герцогиня Роут появилась в «Олмаксе» в сопровождении пажа, еще более неприглядного, чем Мак, и бывшего прежде вором-карманником. Теперь благодаря ей бывший житель трущоб приобрел новое достойное занятие и работу. Разумеется, подобное событие вызвало много толков и разговоров; при этом, казалось, никто не замечал, что герцогиня приходилась хоть и дальней, но обожаемой родственницей леди Бирлингтон.

После столь пикантных событий, взбудораживших светских дам, в течение как минимум нескольких последующих недель по улицам и переулкам Лондона бегали растерянные лакеи в поисках бездомных детей для последующего обучения их в качестве пажей у своих высокопоставленных хозяек.

Успех Джулии в изысканном обществе не подлежал сомнению. Тереза, пораженная таким необычным поворотом событий, немедленно послала за Ником.

Он явился к ней с визитом только через три дня, однако за свое ожидание Тереза была вознаграждена редким удовольствием – прогулкой в его фаэтоне. Этой чести Ник удостаивал лишь избранных. Он помог Терезе сесть в коляску, уселся рядом с ней и пустил лошадей стремительной рысью вдоль аллеи.

Подождав, когда они минуют фешенебельные особняки на Парк-лейн, Тереза обернулась к своему спутнику:

– Вы должны немедленно предпринять меры относительно Джулии.

– Что вы имеете в виду? Похищение? Пытки?

Ирония, прозвучавшая в голосе Ника, больно задела ее.

– Нельзя сидеть сложа руки и ждать, когда Алек получит все деньги по завещанию.

Объехав стоявшую у края дороги карету, запряженную четверкой, Ник снова вернулся к разговору. В его голубых глазах читалась откровенная скука.

– Ничего не бойтесь, дорогая. Я за все отвечаю.

Внезапный порыв легкого ветерка весьма живописно взметнул пышные воздушные юбки голубого шелкового платья Терезы. Столь очаровательное зрелище приковало к себе внимание молодого человека, выходившего в этот момент из магазина с множеством пакетов и свертков в руках. Увидев Терезу, он замер на месте, и она наградила его ослепительной улыбкой. От растерянности и восторга молодой человек забыл обо всем на свете, и его покупки посыпались на землю.

Тереза выжидательно взглянула на Ника, желая похвастаться одержанной победой, однако он даже не посмотрел на нее: они выезжали на шумную оживленную площадь, и все его внимание было приковано к управлению лошадьми. Огромные колеса экипажа прошли в считанных дюймах от преградившей им дорогу повозки дубильщика кож.

Тереза с тоской посмотрела на классический профиль Ника и тихо вздохнула: в эффектной накидке цвета зеленого мха, которая превосходно сочеталась с бежевым цветом панталон, Ник выглядел просто умопомрачительно. Он был для нее живым олицетворением успеха, положения в обществе и всего самого лучшего в мужчине. Скорее бы они поженились – тогда она станет богатой графиней Бриджтон, и Ник будет принадлежать только ей.

Тереза была почти уверена, что чувство, которое она к нему питает, является любовью. Чем же еще это может быть, раз она постоянно о нем думает? Она любила в нем все: вкус его губ, великолепное мускулистое тело, даже запах его пота, которым пахли простыни после их свиданий.

• Предыдущая
• 43/79
• Следующая